Отрава - Вудинг Крис - Страница 56

ПРИЕМ У МЕЛЧЕРОНА

—Мы желаем видеть Иерофанта! — прозвенел в зале голос Элтара.

— Иерофант никого не примет, пока не закончит работу, — прокричала в ответ горгулья.

Отрава вцепилась в каменный парапет балкончика и наблюдала за сценой, которая разворачивалась перед ней. При виде короля эльфов с огненной копной волос и его секретаря в ней вновь начали закипать ярость и отвращение, потому что в них она видела чудовищ, которые похитили ее сестренку, а вдобавок еще и надули ее, Отраву, когда не захотели отдавать малышку. Да и вообще, зачем им нужна Азалия? Вот этого Отрава не понимала. И где она? Что крошке пришлось пережить с тех пор, как Пугало утащило ее в королевство эльфов? И жива ли она еще?

Нет, нельзя думать об этом. Отрава запретила себе поддаваться отчаянию. Все должно закончиться хорошо. Выход есть, и она не сдастся.

Таких зал в замке Иерофанта было множество. Большая комната с высоким потолком из черного камня и массивными колоннами, которые поддерживали широкий балкон, где стояла Отрава с Парусом и другими зрителями. Внизу, где на полу лежали красивые ковры и висели по стенам поблекшие от времени знамена, стояли короли и королевы, которые решили прийти на прием. Отрава пристально рассматривала их.

Впереди всех стоял Элтар со своей свитой. Онспорил с огромной каменной горгульей, которая сгорбилась на широкой лестнице, охраняя двустворчатые двери на балюстраде. Отрава не сразу поняла, что глаза ее не обманывают. Элтар был высотой футов семь, а горгулья — все десять, а когда расправляла за плечами кожистые, как у летучей мыши, крылья — то целых пятнадцать. Ее колючее лицо растянулось в глумливой усмешке, и глаза горели, как угольки.

— Он не может нас не принять! — возмущался Элтар, выходя из себя. — Все правители королевств собрались здесь. Мы настаиваем на аудиенции.

— Настаивайте сколько угодно, — бурчала горгулья, — но владыка Мелчерон не выйдет к вам. Он пишет и просил его не беспокоить.

— Мы знаем, что он пишет! — огрызнулся Элтар. — Именно поэтому мы здесь! Сейчас же про— пусти нас!

— В королевстве Иерофанта, как и в ваших королевствах, его слово — закон. Вы не можете пройти.

Отрава окинула взглядом собравшихся. Она уже успела узнать у Паруса их имена, хотя некоторые забыла. Одно имя ей особенно запомнилось — Гругарот, правластелин, король троллей.

Он единственный из всех присутствующих не уступал ростом горгулье, даже ссутулившись.

У него были коротенькие пухлые ноги, мощные плечи и огромная нижняя челюсть, из которой торчали вниз два клыка (один — сломанный). Парус рассказал, что Гругарот сломал его в трехдневной сокрушительной битве со своим предшественником Магвором, заполучив в итоге бразды правления в свои руки. У тролля была коричневая шершавая шкура, словно живые доспехи, щетинящиеся пучками жестких волос. Заляпанный грязью наряд короля троллей был выдержан в коричневых и алых тонах, на плече Гругарота покоился невероятных размеров молот. На чумазом лице горели налитые кровью глаза. Это чудовище жило в горах, в глубоких шахтах и жерлах вулканов, поэтому было черно от грязи. Но самое главное — Гругарот был врагом Элтара.

— Парус? — окликнула Отрава. — А?

— А кто или что такое Мигогнимар? Она помнила это имя из-за его непроизносимости. Элтар упоминал о Мигогнимаре в разговоре со Скридлом.

— Мигогнимар — это меч Элтара, — ответил Парус. — Его выковал легендарный мастер-карлик в шахтах королевства Гругарота. Этот клинок называют совершенным. Много столетий назад эльфы и предки людей развязали войну, и Элтар — который в те времена был прославленным генералом — должен был взять в плен сводного брата Гругарота Нуйглана в битве у Карсской кузницы. Элтар взял Мигогнимар в качестве трофея. Эльфов все-таки выгнали из тех земель, но Гругарот ничего не забыл. Он ненавидит Элтара, и каждый раз этот' меч подогревает его жажду мести.

Отрава с интересом наблюдала за королем троллей. Потом она обвела взглядом других правителей, что находились в зале. Они были всех форм и размеров, всего больше десятка, при каждом была свита, которая осторожно разглядывала друг друга. Здесь был король демонов с бурой кожей. Даже Вечность явила свою ипостась, чтобы присутствовать на аудиенции, — мерцающий человекоподобный силуэт без лица. Как говорили, именно это создание следило за соблюдением законов природы: чтобы верх был верхом, низ-низом, чтобы время не останавливалось, и так далее. Отрава заметила и Амбиликуса, глашатая короля призраков. Сам король не мог удержать телесную форму, но говорил через эту мерзкую сущность. Глашатай парил над землей, словно висел на крюке для мясных туш, и его окружало неземное зеленоватое свечение. Гомм, о котором говорил Элтар в библиотеке, отсутствовал. Но был и еще кое-кто, кого Отрава искала в толпе; надеясь, что так и не найдет.

Она почувствовала, как что-то щекочет тыльную сторону ее ладони. Опустив глаза, она пришла в ужас, увидев большого бежевого паука, который полз по ее пальцам, неторопливо перебирая ногами. Вздрогнув от омерзения, Отрава лихорадочно смахнула паука с руки, и тот полетел вниз.

— Что такое, Отрава? — спросил Парус, заметив, как она встрепенулась.

— Паук, — ответила девушка, оглядываясь по сторонам.

Слишком странное совпадение: эта гадость появилась как раз в тот момент, когда Отрава подумала об…

Ага. Вот и она. Асинастра стояла в углу балкона, сгорбившись под разбросанными по плечам грязными космами. Ее лицо и жуткий взгляд были прикрыты белой, изъеденной молью вуалью. Хотя Отрава и не видела этот черный парализующий взгляд, но знала, что Асинастра злорадно смотрит на нее.

У Отравы похолодела кровь, но она не выдала себя и с достоинством встретила скрытый вуалью взгляд. Королева пауков не забыла, кто украл ее кинжал.

— Она не может причинить тебе зла, — шепнул Парус. — Не здесь. Защита Иерофанта распространяется на всех, пока они в его королевстве.

Отрава не отвела взгляд. — Надеюсь, ты прав, — тихо ответила она. У нее на глазах Асинастра исчезла в дверях. Когда чудовище ушло, девушка испытала настоящее облегчение, но его испортило какое-то странное предчувствие. Асинастра была здесь, и рано или поздно она явится за Отравой. Лишь покровительство Иерофанта было щитом девушки, и, по-видимому, не очень крепким, толщиной в одно слово.