Пыточных дел мастер - Вулф Джин Родман - Страница 43

На фоне неестественно зеленых листьев ее платье, отливавшее металлом, казалось не менее рассерженным, чем сама Агия.

– Нет, – ответил я. – Но было очень интересно. Ты видела их флайер?

– Это когда вы с тем типом высунулись в окна? Ну, я-то не настолько глупа!

– Я никогда не видел ничего подобного. Там, вверху, была стеклянная крыша, однако я тоже увидел флайер, которого ждал он! По крайней мере, это было очень похоже на флайер – только чужой, из какого-то чужого мира. Совсем недавно я хотел рассказать тебе историю о подруге одной моей подруги, видевшей зеркала Отца Инира. Она оказалась в ином мире и, даже вернувшись к Текле – так звали мою подругу, – была не совсем уверена, что в самом деле попала обратно домой… Интересно; может быть, и мы – до сих пор в том мире, откуда эти люди попали в наш?

Агия уже шла дальше по тропинке. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь густые заросли, казалось, окрасили ее черные волосы в темно-золотой цвет. Оглянувшись, она сказала:

– Я ведь предупреждала, что разных посетителей влекут к себе разные сады.

Я ускорил шаг, нагоняя ее.

– С течением времени они все сильнее и сильнее влияют на сознание. Возможно, повлияли и на нас. И ты, скорее всего, видел самый обыкновенный флайер.

– Но этот человек видел нас. И дикарь – тоже.

– Судя по тому, что мне рассказывали, чем сильнее влияние сада на сознание, тем больше остаточных ощущений. Когда я встречаю в этих садах чудовищ, дикарей и так далее, они, кажется, обращают на меня куда больше внимания, чем обычные посетители.

– Объясни поведение этого человека, – сказал я.

– Северьян, ну не я же строила эти сады! Могу только сказать, что эта хижина вполне может исчезнуть вовсе, стоит лишь нам уйти. Знаешь, лучше пообещай мне, что мы, выбравшись отсюда, пойдем прямо в Сад Непробудного Сна. Больше у нас ни на что не осталось времени – даже на Сад Наслаждений. Тебе, похоже, вообще не стоит гулять по этим садам.

– Потому, что мне хотелось остаться в Песчаном Саду?

– И поэтому – тоже. Похоже, здесь, рано или поздно, я наживу с тобой неприятности.

Стоило ей произнести эти слова, тропинка в очередной раз свернула, и путь нам преградил толстый ствол дерева с маленькой прямоугольной табличкой. Под густой листвой слева от меня показалась стена из зеленого стекла, явно служившая опорой растениям. Прежде чем я успел переложить «Терминус Эст» из руки в руку и открыть перед Агией дверь, она уже шагнула через порог.

Глава 22

Доркас

Впервые услышав о цветах аверна, я представил их себе растущими рядами на особых стеллажах, как в оранжереях Цитадели. Позже, когда Агия рассказала мне о Ботанических Садах побольше, я решил, что место, где они растут, очень похоже на наш некрополь, в котором я играл мальчишкой, – деревья, покосившиеся надгробные плиты, дорожки, усыпанные осколками костей…

На деле все оказалось иначе – войдя, я увидел темное, мрачное озеро среди бескрайней сырой низины. Ноги наши вязли в топкой земле; холодному ветру, свистевшему в ушах, казалось, ничто не преградит путь до самого берега моря. По обеим сторонам дорожки густо рос тростник; раз или два над нашими головами проносились какие-то водяные птицы, черные на фоне пасмурного неба.

Я рассказывал Агии о Текле, но вскоре она перебила меня, тронув за плечо:

– Отсюда их уже видно, хотя, чтобы сорвать, придется обойти озеро. Вон там, видишь, белая полоса?

– Отсюда они выглядят вполне безобидно.

– Однако ж погубили целую уйму народу, можешь мне поверить. Некоторые захоронены прямо в этом саду.

Выходило, что этот сад все же имел нечто общее с нашим некрополем… Я спросил, где же мавзолеи.

– Никаких мавзолеев. Ни гробов, ни погребальных урн, ничего подобного! Взгляни под ноги.

Я опустил взгляд. Под ногами плескалась вода – темно-коричневая, словно чай.

– Одно из свойств этой воды – не давать трупам разлагаться. Через горло в желудок покойника насыпают свинцовую дробь и погружают тело в воду, отметив на карте место, чтобы после можно было выудить обратно, если кто захочет взглянуть на него.

Я мог бы поклясться, что на целую лигу вокруг нет никого – по крайней мере, в пределах Сада Непробудного Сна, если только в стеклянных сегментах стен действительно нет никаких ходов наружу. Но, стоило Агии закончить фразу, из-за камыша в дюжине шагов от нас показались голова и плечи какого-то старика.

– Это неправда, – громко сказал он. – Да, так говорят, но все же это неправда.

Агия, до сих пор не обращавшая внимания на свое платье, разорванное спереди едва не до пояса, поспешила запахнуться.

– Вот не знала, что беседую с кем-то еще, кроме моего провожатого!

Старик словно не слышал отповеди – мысли его явно были слишком заняты подслушанной фразой.

– Вот у меня с собой карта – хотите взглянуть? Ты, молодой сьер, ты образован, это всякий сразу скажет. Взгляни.

В руках старик держал что-то наподобие посоха. Его верхушка несколько раз опустилась и поднялась, прежде чем я понял, что старик плывет к нам на лодке, отталкиваясь шестом.

– Этого еще не хватало, – буркнула Агия. – Идем-ка лучше своей дорогой.

Я спросил старика, не может ли он, ради экономии времени, переправить нас на тот берег. Он покачал головой.

– Слишком большой груз. Здесь и мы-то с Кае еле помещаемся. Великоваты вы для нашей лодочки…

Увидев нос его суденышка, я понял, что старик говорит сущую правду – крохотный ялик, казалось, не мог бы поднять даже своего хозяина, согбенного и истощенного старостью (а выглядел старик даже старше мастера Палаэмона) настолько, что он вряд ли был тяжелее десятилетнего ребенка. Кроме него, в ялике никого не было.

– Прощенья просим, сьер, – сказал старик, – но ближе мне не подойти. Оно, может, там и сыро, но для меня – все одно слишком сухо, а то б вы не могли там стоять. Изволь подойти сюда, к краю, и я покажу тебе карту.

Мне было любопытно, чего он хочет от нас, и потому я выполнил его просьбу. Агия неохотно последовала за мной.

– Вот. – Старик вынул из-за пазухи небольшой свиток. – Здесь оно все прописано. Взгляни, молодой сьер.

На свитке значилось какое-то имя, затем шли пояснения – где жила покойная, чьею была женой, чего добился в жизни ее муж – честно говоря, я не вчитывался в это все, а только сделал вид. Ниже была вычерчена примитивная карта с двумя цифрами.

– Вот видишь, сьер, вроде бы все просто. Первая цифра – количество шагов от Фульстрема. Вторая – количество шагов вниз, в глубину. Веришь ли, все-эти годы я ищу ее, но до сих пор не нашел!

Бросив взгляд на Агию, старик понемногу распрямил спину и расправил плечи.

– Я тебе верю, – сказал Агия. – И, если тебе это важно, сочувствую. Но – мы-то тут при чем?

Она повернулась, собираясь уходить, но меня старик удержал, дотянувшись шестом.

– Вот я и говорю: не верьте вы им! Да, кладут-то там, где обозначено, но покойнички не лежат на месте. Порой их даже в реке видят! Во-он там!

Я сказал, что такое вряд ли возможно. Старик бросил взгляд к горизонту.

– А как же вся эта вода? Откуда она берется, по-твоему? Течет под землей, по трубе, не то все это давно бы пересохло. И, если уж они на месте не лежат, почему бы кому-нибудь сквозь эту трубу не выплыть? Почему бы не выплыть сквозь нее и двадцати? О течении – и говорить нечего… Вот вы – вы ведь пришли за аверном, так? А знаешь, почему их посадили здесь?

Я покачал головой.

– Да из-за морских коров! Они водятся в реке и заплывают сюда через трубу. Каково это родственникам – если из воды такая морда вдруг высунется?! Вот Отец Инир и велел садовникам посадить аверны. Я сам здесь был, своими глазами видел его. Маленький такой человечек; кривоногий, шея этак согнута… Теперь, если морская корова приплывет, цветочки ее прикончат не позже вечера. Однажды с утра пришел я на озеро искать Кае – я каждый день ищу ее, если только нет других дел – и вижу: стоят на берегу двое кураторов с гарпуном. Говорят: дохлая морская корова в озере. Я выплыл на ялике, подцепил ее кошкой, а это – человек. То ли дробь из него высыпалась, то ли с самого начала ее мало положили… Выглядел не хуже вас обоих – и куда как лучше меня.