Станция Араминта - Вэнс Джек Холбрук - Страница 77

— Я думал, что мы с тобой достигли взаимопонимания. Я не могу ждать вечно.

Вейнесс отрывисто рассмеялась.

— Это, так называемое взаимопонимание, мамина идея, а не моя. Она просто не практична. Для начала, я не разделяю твоих политических симпатий.

— Этого раньше не было. На тебя кто-то оказывает влияние. Может Мило?

— Мы с Мило редко, обсуждаем политику.

— Но не может же это быть Глауен Клаттук! Он еще более наивен, чем Мило.

— А сама я не могу ни до чего додуматься? — спросила Вейнесс, начиная раздражаться, — И все же, ты недооцениваешь Глауена: он спокойный, скромный и очень умный. К тому же он компетентен, качество, которое меня больше всего восхищает.

— Ты очень пылко о нем говоришь.

— Пожалуйста, Джулиан, — устало попросила Вейнесс, — Выброси меня из головы. На данный момент у меня достаточно своих проблем, и я не собираюсь добавлять к ним еще и твои. И в этом я вполне категорична.

Джулиан холодно пожал плечами и откинулся на спинку стула. Они молча сидели и наблюдали, как Сирена садиться за горы.

Вернулись Глауен и Мило.

— Бодуны будут покормлены, приведены в благодушное настроение и готовы сразу после завтрака.

— Намного благодушнее, чем сейчас, — добавил Мило, — по крайней мере, я на это надеюсь. Глауен не преувеличивал, бодуны действительно не отличаются дружелюбием. Конюхам не позавидуешь.

— Надеюсь, что они мастера своего дела, — заметила Вейнесс.

— Должны быть такими, — согласился Глауен, — Они здесь уже не один год. По крайней мере, после моего последнего визита сюда они не менялись.

Джулиан, очевидно, хотел высказать какое-то едкое замечание в отношении йипи, но Вейнесс его опередила.

— Солнце уже почти зашло, — сказала она, — пора идти переодеваться к столу.

Все четверо разошлись по своим комнатам. Глауен принял ванну и одел темно-зеленые брюки с черным и красным кантом по бокам, белую рубашку и элегантную темно-серую куртку. Вернувшись на террасу, он обнаружил там Мило, который стоял облокотившись на балюстраду. На Долину стонов спустились сумерки, с отдаленным сиянием и с тусклой оранжевой окантовкой по краю неба.

— Я прислушиваюсь к звукам, — сказал Мило, — Я слышал несколько различных завываний, густой низкий рев или рычанье, и меланхоличный напев.

— Я люблю слушать вон оттуда, уже за балюстрадой.

— Если даже и есть возможность слушать из долины, то я все же предпочитаю слушать отсюда. Слышишь! Что это?

— Не знаю, но голосок очень печальный.

Появилась Вейнесс, на ней была белая юбка и бледно-бежевый жакет, который очень подходил к цвету ее лица.

— Что вы здесь делаете?

— Слушаем звуки и шум, — ответил Глауен, — Присоединяйся, поможешь.

— Вот например, — вмешался Мило, — Слышишь вот это!

— Слышу. Не удивительно, что это место прозвали Долиной стонов, — Вейнесс осмотрела террасу, где половина столиков была уже занята другими посетителями охотничьего домика, — Будем есть под открытым небом?

— Если хочешь.

— Вечер очень приятный. Пошли на террасу.

Они втроем сели за столик. Время шло: десять минут, двадцать, а Джулиан все не появлялся. Мило начал беспокоиться, постоянно оглядываясь через плечо на вестибюль.

— Заснул он там, что ли? Схожу-ка я позвоню ему, а то мы так и будем здесь сидеть, пока он не проснется.

Мило пошел выяснять причину отсутствия Джулиана. Спустя некоторое время он вернулся.

— Странно! В комнате его нет, в вестибюле нет, в библиотеке нет. Где он может быть?

— Может быть он в галерее? Рассматривает фотографии?

— Я там тоже посмотрел.

— Не пошел же он гулять! — воскликнула Вейнесс.

— Ну, вот он и идет, — заметил Мило.

— Где ты был, Джулиан? — спросила Вейнесс.

— И тут и там, — беспечно ответил он.

На нем был белый костюм с красной с синим сорочкой с глухим воротом и красный кушак на поясе.

— Я тебя везде искал, — не унимался Мило, — Может быть ты раскроешь местонахождение своего убежища?

— Не важно, нет никакого повода для беспокойства.

— Это что, секрет? — поинтересовалась Вейнесс.

— Конечно — нет, — резко ответил Джулиан, — Если ты все должна знать, то я ходил на конюшню, чтобы проверить все своими глазами.

— Ночью там много не увидишь, — заметил Глауен, — Бодуны уже в стойлах.

— Я несколько минут поговорил с йипи. Мне было интересно узнать, что они думают о своей работе.

— И что же они тебе рассказали?

— У нас получился очень приятный разговор, — важно ответил Джулиан, — Когда они узнали, что я ЖМСовец, то стали очень откровенными. Старшего конюха зовут Орредус Манилоу Робенарт, или что-то в этом роде. Это очень сообразительный и на удивление веселый парень. То же самое можно сказать про всю команду. Я не услышал от них ни одного грубого слова. Они удивительно хладнокровны.

— Им очень хорошо платят, — заметил Глауен, — Хотя, как я подозреваю, Умфау забирает у них все деньги.

Джулиан не обратил на эту фразу никакого внимания.

— Как и я они мечтают о лучших временах. Я действительно уверен, что определенные преобразования вполне возможны. ЖМС собирается в этом движении занять лидирующую позицию. Я уверен что мы можем преобразовать этот мир.

— Под предводительством Пацификов? Мы можем ожидать помазания Джулиана Бохоста на пост Великого Умфау Кадвола?

Джулиан и это высказывание пропустил мимо ушей.

— К моему великому удивлению, Орредус почти ничего не знал о ЖМС. Я объяснил ему наши цели и описал свое место в этой организации, и это на него произвело большое впечатление. Он ко мне очень тепло отнесся.

Вейнесс начала уже скучать, но к счастью заметила явление, которое могло отвлечь их от этой темы. Она указала на небо, на котором все еще сгущался сумрак.

— Объясните мне, ради всего святого, что это такое.

Глауен посмотрел в указанном направлении.

— Ты видишь ночной венчик Безумной горы. Он стремится вон к тому кардамоновому дереву.

— Он кажется большим облаком черного пуха. У него есть крылья?

— Это в основном просто воздух; рот, желудок и черные перья. Сейчас он усядется на дерево и начнет ловить насекомых.

Ночной венчик деликатно уселся на верхнюю ветку кардамонового дерева.

— Смотрите, — показала Вейнесс, — у него блестят глаза, как маленькие красные огоньки! Какое странное существо!

— Они почти вымерли, и биологи не могли объяснить почему. Затем кто-то обнаружил, что йипи забираются на деревья к их гнездам, убивают птиц, а перья продают туристам. Бюро В быстро привело в действие статью одиннадцатую Законодательства, в которой говориться об уничтожении местных пород для получения прибыли. В соответствии с этой статьей убийство ночного венчика должно караться смертью. И истребление птиц тут же прекратилось.

— Смертью? — с ужасом воскликнул Джулиан, — Всего лишь за убийство птицы? Вам не кажется это чрезмерным?

— Мне так не кажется, — возразил Глауен, — Никому не угрожает ни малейшая опасность, пока он не нарушает законы. Все ужасно просто.

— Мне все понятно! — воскликнул Мило, — Я сейчас все объясню Джулиану. Если я спрыгну с обрыва, то погибну. Оба эти действия очень сходны, оба являются своего рода самоубийством, а человек просто делает собственный выбор.

— Я не боюсь закона, — добродетельно заявила Вейнесс, — но я и не собираюсь убивать ночных венчиков и продавать из перья.

— Естественно, ты не боишься и не беспокоишься, — саркастически хмыкнул Джулиан, — чтобы не случилось к тебе все равно не применят этого закона. Он распространяется только на несчастных йипи.

— Ну, что ты скажешь на это? — обратился Мило к Вейнесс, — Джулиан прав? Осудит ли тебя отец на смерть за убийство птицы?

— Возможно и нет, — согласилась Вейнесс, — Скорее всего, он просто запрет меня в моей комнате.

К столу подошел официант. Он расстелил красную с белым и черным узором скатерть, принес канделябры, зажег свечи и начал должным образом сервировать стол.