В интересах следствия - Высоцкий Сергей Александрович - Страница 19

Постепенно бомж оклемался. Покряхтывал и пошатывался, но шел самостоятельно. Фризе, повесив свою сумку через плечо, двигался рядом, готовый в любую минуту прийти ему на помощь.

В аптеке на Новом Арбате Владимир купил несколько упаковок анальгина. Алексей никак не мог выдавить таблетки из упаковки. Распухшие пальцы не слушались.

— Ковырни, Володя Питерский, — попросил он, протягивая блистер Фризе. — Штучки три.

Разжевав горькое снадобье и не поморщившись, бомж повеселел.

— Закурить найдется? — Он хитро посмотрел на кармашек, из которого Владимир всегда доставал папиросы.

Памперс с таким наслаждением сделал первую затяжку, что Фризе ему позавидовал. Сам он курил лишь за компанию. Как сейчас. И ни от папирос, ни от сигарет не получал удовольствия. Только от трубки. Тщательно набив ее хорошим табаком, раскурив как следует и пуская по кабинету ленивые сизые колечки, Фризе испытывал истинное наслаждение. Но трубки и табак хранились дома, в кабинете. А домой ему пока ходу не было.

— Алексей, я тебе имя свое не называл. Откуда ты его знаешь?

— Пс-с, — ухмыльнулся бомж. — Москва — одно большое ухо. Тебя Чубайс потрошит, а люди слушают. Шумок по вокзалу идет. Какая-то добрая душа менторше Анастасии шепнула.

— Вот как?!

— Вот так! — передразнил Памперс. Потом деловито и бодро, как будто еще полчаса назад не висел беспомощным кулем на Владимире, сказал: — Покалякали, и ладушки. Не забудь, если дело выгорит — башли пополам. — Он чуть помедлил и добавил: — «Под верблюдом» в каждом подъезде домофоны. Число надо знать. И один на чердак не суйся. Мужики строгие. Со мной — другое дело. Свидимся.

Памперс поковылял по проспекту вниз, к Москве-реке. Фризе смотрел ему вслед, пока бомж не свернул налево под высокую арку мрачноватого жилого дома.

«Свидимся, — усмехнулся Владимир. — Тоже мне самомненьице! Как будто спроси первого встречного: „Не знаете ли, где сейчас обитает бомж по прозвищу Памперс?“ — и тебе тут же расскажут, как его найти».

Неподалеку от метро, в тихом пустынном переулке, Фризе нашел телефон-автомат. И позвонил своей давней приятельнице Светлане. Молодая женщина вела в городской газете криминальную рубрику, и сыщик иногда снабжал ее информацией. А случалось, просил о помощи. Но в последнее время делал это очень редко. Берег. У Светланы и без него хватало проблем. И врагов.

Но сейчас просьба казалась ему пустяковой. Да и обращаться было больше не к кому.

Трубку сняла сама Светлана. Иначе и быть не могло. Или снимала она — когда находилась в редакции, или не снимал никто. Ни один коллега не желал общаться с ее опасными клиентами.

— Светка, это не я, — с ходу предупредил Владимир.

— Конечно нет. Ваш голос мне совсем незнаком. Вы что-то хотели?

— Возьми ручку.

— Всегда со мной.

— Предупреди моего кореша Онегина. Через жену. И обязательно с автомата.

— Поняла.

— Станция Раздоры… — Он повторил все, что услышал от Памперса. Только сторону назвал левую. Бомж или оговорился, или сознательно ввел в заблуждение. Справа нельзя было бы спрятать и спичечный коробок. — Запиши телефон.

— Угу.

— Передай, что весточку от него получил.

— Угу.

— Что ты угукаешь? Тебя не повысили?

— Ну и вопросик.

— Голос стал протокольным.

— Уважаемый! Говорите по существу.

— За последнюю неделю напечатано много сообщений о том, что город завален фальшивыми дублонами.

— Это и я заметила.

— Узнай, откуда ветер дует. Не деза?

— Трудно проверить.

— Очень просто. Найди хоть одного мента, который участвовал в операции. Если таких нет — информацию «сливают» из центров общественных связей.

— Логично. Это для меня?

— Нет. Адресат тот же.

— И все очень срочно?

— Хотелось бы.

— Мне бы тоже кое-чего хотелось. Вы, гражданин, откуда звоните?

— Из Бонна. Минута разговора знаешь сколько стоит?

Фризе повесил трубку.

ПО ЦЕПОЧКЕ

— Мужик!

Фризе приоткрыл глаза. Взгляд уперся в грязные, стоптанные кроссовки и синие брюки с широкими алыми лампасами. Владимир поднял голову. Перед ним стоял генерал в парадной форме. Десятка три орденских ленточек на груди. Золотое, слегка потемневшее от времени шитье. Вот только вместо фуражки с золотой кокардой на генеральской, давно не стриженной голове красовался красный кепарик с надписью «Труссарди». Одутловатые, небритые щеки выдавали бомжа со стажем.

— Мужик! — Чудной гость присел перед Фризе на корточки. — Брюхо свело? Не горюй!

Чего-чего, а сочувствия в этой набитой отбросами общества клетке Владимир не ожидал.

— На волю хочу.

— Всего-то? — Губы у сокамерника дернулись. Наверное, в попытке изобразить улыбку. Но лицо так опухло, что улыбки не получилось. Мелькнуло что-то между гримасой боли и выражением сочувствия. — Утречком выпрут на волю.

— Дай бог.

— Тебя где загребли?

— В погребеnote 2. На Красной Пресне.

Фризе исподволь, стараясь не показывать заинтересованности, приглядывался к необычной экипировке бомжа. Он сразу же отверг предположение, что перед ним настоящий генерал, но мундир сидел так ладно и бомж вел себя так естественно, не испытывая никакого неудобства, что впору было засомневаться. Похоже, что бомж был тот самый, о котором предупредил Рамодин.

— Ну, метро-то понятно… А кости где бросил?

— Нигде. Пару дней, как приехал.

— Вот как?

Фризе показалось, что в генеральских глазах-щелочках на мгновение появился неподдельный интерес. Но тут же погас.

— Люблю питерских. И каким же путем ты в столицу прикатил? На «Красной стреле»? С Лужковым еще не встретился?

— Ваше превосходительство, а вам не тяжело? — ласково поинтересовался Фризе.

— Ну-ну! — почему-то шепотом, угрожающе выдавил бомж. — Хочешь сказать, что положил на меня… с прибором? Мы и не таких обламывали.

— По три вопроса сразу задавать не тяжело?

Секунду, не больше, бомж размышлял над тем, как ему отреагировать: продолжать задираться или выпустить пары. И принял верное решение — рассмеялся. Опять не раскрывая рта.

— Узнаю питерца. Вам палец в рот не клади!

Фризе невольно покосился на распухшую, с цыпками, с навеки въевшейся грязью руку и внутренне содрогнулся. Но решил перебросить маленький мостик.

— Я под облаву попал. Слыхал, как в Питере бомжа давят?

— Как?

— Заловят ночью сотни две, набьют в автобус — и в лес. Километров за сто. Или куда подальше. Вытряхнут — гуляй, Вася! И всякий раз ряженыеnote 3, подлюки, норовят за границу области вышвырнуть.

— За финскую границу?

— Скоро и за финскую отвезут. Как подберут подходящую компанию. Ты бы сгодился в своем мундире.

— Вот и я думаю… — Бомж внимательно оглядел Фризе. Не оглядел — ощупал глазами. Словно хотел проверить, не прячет ли тот чего-нибудь интересное в карманах.

Владимир сделал вид, что не заметил этого взгляда, и продолжал:

— Меня тоже в лесу вытряхнули. За Мгой. Еле добрался до станции. Первая электричка — в Бологое. Сел и поехал. А уж там до Твери…

— А с Твери-то до Москвы рукой подать! — закивал бомж. — Контролеры не высаживали?

— Нет. Один раз тетка хотела привязаться. Уже и пасть открыла, а напарник ее увел.

— Электричкой, значит. — Бомж задумчиво посмотрел куда-то поверх головы Владимира. — Хороший способ! Может, мне в Питер податься?

— В таком мундире тебя и на «Красной стреле» подвезут задаром.

— Подвезут. — Бомж на секунду отвернулся и негромко позвал .кого-то из тех, кому досталось место на нарах: — Колизей! Кати сюда колеса. Мужик из Питера угостить нас с тобой хочет.

Но тот, кого назвали Колизеем, сердито отмахнулся.

— Ты чего орешь, генерал! — рассердился Фризе. — Чем я угощу? Тебя менты не шмонали? У меня давно сигареты отняли.

Note2

Погреб — метро (жарг.).

Note3

Ряженые — милиционеры (жарг.).