В интересах следствия - Высоцкий Сергей Александрович - Страница 43

— Как они там оказались?

— Ирочка! Ты небось в школе ходила в отличницах? Стихи пишешь. А простой вещи понять не можешь. Сигнализация сработала! Повторить? По буквам?

— Почему? Ты сказал — квартиру не ограбили. И хозяева еще дома.

— Да в другой квартире сигнализация сработала! В другой! Из которой картины «малых голландцев» уже давно вывезли. Не украли их, а вывезли. Понимаешь? Нет?

Он так вошел в роль захмелевшего удальца, что даже обслуживающий их официант время от времени бросал в его сторону тревожные взгляды.

— Должна понять, Ирочка! Допустим, владеют картинами двое. Муж и жена. И у них конфликт: часть картин завещана государству. Ферштеешь? Та часть, что принадлежит супруге. Потом еще страховка. Человек так устроен — хочется и на елку влезть, и не ободраться. И картины продать, и страховку получить. И еще хочется купить, например, виллу на Лазурном берегу. Как у Березовского. И жить в ней с новой супругой. Молодой.

— От меня ты чего ждешь? Какого совета?

— На каком варианте мне остановиться?

— Твой сыщик — одиночка?

— Точно.

— Он какое преступление расследует? Картины его интересуют? Или деньги?

— Как ты вопрос поставила! Умница. По жизни его и деньги, и картины интересуют. Но в романе поручено найти только картины.

— Пускай их ищет.

— Правильно. Тем более у людей, которые потеряли доллары, найдутся помощники. Служба охраны, то да се.

— Да уж! Эта Служба твоего шпика и близко к расследованию не подпустит.

— Как ты мне помогла! Как помогла! — продолжал по инерции актерствовать Фризе. Но чувствовал — выдыхается. Становится скучно. И противно.

— Ты мог бы и не стараться так, — печально сказала Карташева. Тоже почувствовала фальшивые нотки. — Объяснил бы мне сразу, что к чему. А так пришлось потратиться на ужин. Получил удовольствие от спектакля?

— Прости. От спектакля — никакого. А от того, что ты рядом, — огромное.

Он заметил, что погрустневшие Ирочкины глаза ожили.

Некоторое время она пристально смотрела на Фризе. Глаза в глаза. Ему показалось, что он понял, о чем сейчас думает молодая женщина. И словно окунулся в ледяную воду. У него даже перехватило дыхание. «Ну уж нет. Меня этим не возьмешь, дуреха! Неужели не понимаешь, что это выглядело бы признанием вины. Слишком очевидным», — подумал он. Но эта очевидность и подкупала.

— Я тебе говорила о своем муже? О его возрасте? Как ты думаешь, почему я выбрала пожилою спутника жизни?

— «Спутника жизни»! Цитата из романа Чарской?

— Он вовсе не богат. — Ирочка не обратила внимания на иронию. — Зато умен и красноречив. Если ты подумал о деньгах, то ошибся. Я из разряда женщин, которые любят ушами. — Она низко склонилась к Фризе, положила горячую ладонь ему на бедро и шепнула: — Володя, не будем ждать ликер и кофе. Расплатись поскорее.

Когда они ехали по хорошо освещенному Приморскому шоссе, Фризе молил Бога, чтобы не напороться на какого-нибудь бдительного инспектора. А вдруг лейтенант, что сидел в засаде утром, выехал теперь на ночную охоту? Но на том повороте, где раньше стоял милицейский «жигуленок», никого не было. Да и на всем пути им встретился лишь фургон, развозивший хлеб.

Напротив дороги, поднимающейся в гору, к Дому творчества, Ирочка тронула Фризе за руку:

— Свернем к заливу.

Владимир остановил машину среди сосен.

— Выкупаемся?

Она дотронулась до руки сыщика. Потом прильнула к нему, прикоснулась губами к щеке. Если она и вела игру, то очень умелую. Прикосновение было удивительно нежным. А Фризе с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться: от Ирочки, красивой, утонченной — ну прямо-таки комильфо нового времени, — пахло селедкой и водкой. И слегка — прекрасным ароматом «Мажи».

— Мы выкупаемся нагишом.

— А ты не боишься за подарок Игоря Борисовича?

Карташева так резко отодвинулась от него, что ударилась о дверцу.

— Тигровый глаз в золоте… Уникальная оправа. И перстень великолепен. У Цветухина хороший вкус. Не правда ли? Коллекционеры наделены чувством прекрасного.

Пока он намеренно медленно произносил всю эту белиберду, Ирочка молчала.

— Иришка, ты не ушиблась?

— Он даже об этом тебе сказал? — Голос у нее опять сел.

— О чем?

— Что зовет меня Иришкой.

— Нет. Это мне подсказала мадемуазель Симпатия.

— Я тебе нравлюсь?

— Очень.

— Но истина дороже?

Фризе промолчал.

— Не надейся. — Ирочка издала звук, похожий не то на сдерживаемое рыдание, не то на смешок. — Ничего тебе не скажу.

— И не надо.

Недалеко от них с шоссе съехал еще один автомобиль и остановился среди сосен. Погасли фары. «Любители ночных купаний», — подумал Владимир. Но из машины никто не вышел, и он решил, что там занялись делом более серьезным, чем купание.

— Учти, если мне не понравится конец твоей истории, я тебя застрелю, — деловито сказала Ира. — Пока мы ехали, я думала о твоем детективе. Почему сработала сигнализация? К владельцу картин все-таки залезли воры? В пустую квартиру? — Ей хотелось узнать, как далеко зашел Владимир в своем расследовании.

— Да нет! Какие воры! Хозяин оставил молодой красивой соседке ключи. Объяснил, что следует сделать. Дело-то выеденного яйца не стоит! Открыть дверь…

— Какая нехорошая соседка. Но красивая, правда? — Не дождавшись ответа, Ира крепко обняла его и начала целовать в губы. Сыщик не сопротивлялся. Наконец она с легким стоном отстранилась, ласково провела ладонью по лицу Владимира. Шепнула: — Откинь сиденье.

— В моей машине сиденья приварены намертво.

— Дурацкая машина.

Фризе включил двигатель и медленно развернулся.

Слабый ветерок с залива занес в открытое окно запах йода, смолы и рыбы. Метрах в двухстах от того места, где они стояли, трепетало красновато-золотое пламя: рыбаки жгли костры. На горизонте светилась цепочка кронштадтских огней.

— Может, рискнем искупаться? Голышом. — Ирочка цеплялась за это купание, как утопающий за соломинку.

Но Фризе уже пересек Приморское шоссе и выехал на Кавалерийскую улицу. Взглянув в зеркало, он увидел, что по шоссе за ними едет машина. «Неужели та, что стояла рядом? — подумал Фризе. — Уж не сам ли Горобец?»

* * *

Прежде чем открыть ворота при въезде на территорию, Владимир сказал:

— Будь осторожна со Славиком.

— Это еще кто такой?!

— Твой любимый владелец белой «ауди». Назвать номер тачки?

— Да кто ты такой на самом деле? — Голос у Ирочки зазвучал резко и зло. — Шпик?

— Сочинитель детективов.

— Назвал бы хоть одну свою книжечку.

— Я бы назвал. Но вдруг ты читала и тебе не понравилось. — Фризе наклонился к Ирочке и заглянул ей в глаза. — И ты откажешься прийти в мой номер. А так я спрятался за псевдонимом, как за каменной стеной.

— Размечтался. Почему ты решил… — Она несколько секунд молчала, а потом неожиданно хихикнула: — А почему бы нет! У тебя за стенкой живет моя подружка Лидочка. Вот будет потеха — слышимость в доме стопроцентная!

В вестибюле спального корпуса горела только лампа на столе дежурной. Сама дежурная стелила постель на громоздком старом диване. Над диваном висел портрет советского классика, именем которого был назван Дом творчества.

— Ну вот! Мои пропавшие постояльцы, — обрадовалась Галина Сергеевна. — Вам, Ирочка, несколько раз звонили.

— Кто? — насторожилась Карташева.

— Мужчина. По-моему, молодой. Я спрашивала, не передать ли что, но… — Дежурная развела руками.

— Не назвался?

— Нет.

Ирочка взглянула на часы, нахмурилась. Фризе подумал, что она будет звонить, но ошибся. Карташева спросила:

— Галина Сергеевна, каждый раз звонил один и тот же человек?

— По-моему, да. Звонил дважды. Или трижды. Да ведь тут вечером шумно. Телик смотрят.

Ира взглянула на Фризе, поджидавшего ее у лестницы. Ему показалось, что она даже не заметила его. Потом сделала несколько шагов к телефону, махнула рукой:

— А, ладно! — и, даже не поблагодарив дежурную, прошмыгнула мимо Владимира на лестницу. В ночной тишине ее каблучки гулко зацокали по ступеням.