От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века - Яковлев Александр Николаевич - Страница 56

56

Идеологически и политически необходимо было не только соорудить доктрины, оправдывающие саму войну в высших интересах США, но и проводить постоянные манипулятивные операции по «промыванию мозгов», с тем чтобы убрать препятствия, сдерживающие восприятие необходимости американского «мирового господства», превратить эту идею в общенациональную цель.

Необходимость в такой работе была очевидной. Далеко не всем американцам близка и понятна политика «мировой гегемонии». Убедить в этом — дело нелегкое и требует времени, усилий и средств. Кроме того, продолжает жить идея «изоляционизма», которая время от времени выплескивается на поверхность политической жизни. Главное — на пути к «мировому господству» встала альтернативная политика «мирного сосуществования» социально разнотипных государств.

Политика «изоляционизма» длительное время верно служила правящим кругам. Она способствовала развитию капитализма в США, прикрывала экспансию на континенте, помогала исподволь собирать силы для глобальных, захватнических акций. Уже к 1900 году Соединенные Штаты стали державой, в которой сочетались самым интересным образом консервативная идеология и экономическая экспансия. Подобная комбинация не вдохновляла революций. Интервенции против повстанцев на Кубе и на Филиппинах последовали за заявлением Теодора Рузвельта, что Соединенным Штатам необходимо быть жандармом Карибского региона с целью предотвращения переворотов. Через десять лет Вудро Вильсон рационализировал применение экономической и военной силы против Мексики, идеологически оправдывая его американской традиционной либеральной риторикой[278].

«Изоляционизм» шел рука об руку с консерватизмом и контрреволюцией. Но время шло. Правящим силам стало тесно в изоляционистских одеждах. По мере того как американский империализм все самоувереннее предъявлял свои претензии на мировое господство, громче становилась и критика «изоляционизма».

Политологи рьяно взялись за дискредитацию «изоляционизма». В 1953 году выходит книга Е. Голдмана «Рандеву с судьбой»[279]. В ней рассматривается проблема борьбы «изоляционизма» с интервенционизмом на протяжении всей истории государства. Симпатии автора отдаются интервенционизму. В книге «Политическая война» «изоляционизм» объявляется «глупым и аморальным»[280]. Критикуя «изоляционизм», С. Падовер пытается изобразить политику, направленную на завоевание мирового господства, как фатальную неизбежность[281]. Ростоу и Хэтч также заявляют, что «США как государство, весь американский народ и его отдельные личности должны принять ответственность за другие части мира»[282]. В книге «Мощь и бессилие» Э. Стиллмен и У. Пфафф, рассуждая об «особой» роли США в мире, пишут: «наступил час Америки в истории», она «несет главную ответственность» за будущее человечества[283].

С. Адлер считает, что «изоляционизм» был «продуктом чрезвычайных условий»[284] и, словно ледник, растаял в войнах XX столетия. Вторая мировая война окончательно похоронила его. Адлеру жалко эту политику, но в современных условиях он считает ее нереальной.

Но жалко, собственно, не саму доктрину. Беда в том, что США «еще не нашли соответствующей замены изоляционизму»[285]. Как же быть? В поисках «новой» доктрины Адлер не высказывает собственной точки зрения. Он упоминает книгу Лэтана с весьма многозначительным названием: «От изоляционизма к мировому руководству». По утверждению Адлера, тенденция, выраженная в заглавии книги, особенно быстро наращивала силу после 1945 года. «Стало даже модным говорить, — подчеркивает он, — что американский народ сделал свой окончательный выбор»[286].

Д. Перкинс в работе «Внешняя политика и американский, дух», признавая агрессивный характер американских войн XIX века, в то же время оправдывает их «исторической необходимостью». Американский народ «желает другим народам самим управлять собой» «демократическим путем»[287]. Но поскольку во многих странах такие условия не созрели, Перкинс оставляет за американцами право определять «пути демократии» и назначать сроки получения «свободы». «Когда-нибудь, — пишет он, — мы даруем самоуправление тем, над кем мы господствуем». Он определяет США как империализм «с тревожной совестью»[288].

Любят властители США «раздавать свободу», словно рождественские подарки. Если послушать всех послевоенных президентов, американских идеологов, то другой заботы у США и нет, как приводить другие страны в восторженное состояние, даруя им свободу по-американски. Мозаика хунт и диктаторских режимов достаточно широка и разноцветна, и все они в особо дружеских отношениях с США, не говоря уже о том, что самому своему возникновению они обязаны деньгам, оружию или прямой интервенции США.

Откровенное изложение агрессивной программы представляет собой работа «Сила и цель». Ее авторы, Т. Кук и М. Мус, заявляют, что войны соответствуют «интересам человечества». «Изоляционизм» же стал своего рода «психологическим барьером к ответственному руководству» и является теперь с точки зрения внутренних условий бесполезным, а в международном плане вредным. Эта политика вступила в противоречие с «национальными интересами»[289].

Итак, активизация политики экспансии (напомним: по американским данным, в период до 1941 года США не менее 150 раз вмешивались в дела других государств; с 1945 по 1976 год только с использованием военной силы такое вмешательство имело место 215 раз. А в скольких случаях вмешательство «ограничивалось» применением услуг спецслужб, экономического шантажа, мер политического, пропагандистского, дипломатического давления?) требовала новых лозунгов, соответствующих интервенционистскому курсу правящих сил.

«Изоляционизм» терял свой священный статус догмы и свои позиции как основы политики[290]. Могло показаться, что с этой политикой простились навсегда.

Но «изоляционизм» оказался весьма податливой доктриной, готовой к исполнению любой роли. Интересные замечания по этому поводу есть у У. Липпмана. «Изоляционизм, — пишет он, — означает не пассивность летаргию, а динамику и экспансионистскую энергию американской нации»[291].

В последние годы, особенно при администрации Картера и Рейгана, в США начали вновь поговаривать об «изоляционизме», но на сей раз — об ограниченном. Он касается только Западной Европы, используется в качестве шантажа. Содержание этих «изоляционистских» разговоров очень простое. Западноевропейцев запугивают: вот, мол, мы, американцы, уйдем и оставим вас с глазу на глаз с «советской угрозой». Если же не хотите, чтобы мы ушли, тогда подчиняйтесь, поддерживайте политику Вашингтона, впрягайтесь в американскую милитаристскую колесницу.

В целом же «изоляционизм» оказался поверженным. Доктрина «мирового господства» очистилась от отягощающего груза «изоляции» (пусть даже как психологического феномена), от разлагающего сентиментализма изоляционистских настроений. Впрочем, «изоляционизм» сопротивлялся недолго, поскольку спор-то шел не о существе политики, а всего лишь о психологических наслоениях, оставленных длительной словесной игрой вокруг слова «изоляция».

Но особенность послевоенного времени состояла в том, что американским лидерам и политологам пришлось вести борьбу как бы на два фронта: и против психологии буквально понятого изоляционизма, и против социалистической доктрины мирного сосуществования противоположных общественных систем. Если носителями первой была определенная часть легко манипулируемых американцев и она не представляла особых трудностей, то со второй оказалось куда сложнее. На борьбу с концепцией мира и мирного сосуществования пришлось выделять огромные ассигнования, создавать все новые и новые исследовательские и пропагандистские центры, готовить многочисленные кадры. Американской политологии и пропаганде не раз приходилось перестраивать свои защитные порядки, чтобы хоть в какой-то мере нейтрализовать влияние этой идеи и политики.

вернуться

278

W. Lafeber. America , Russia and the Cold War 1945—1984. New York , 1985, с 153.

вернуться

279

E. Goldman. Rendezvous with Destiny. New York , 1953.

вернуться

280

J. Scott. Political Warfare. New York , 1955, p. 84.

вернуться

281

S. Padover. U. S. Foreign Policy and Public Opinion. In: Foreign Policy Association, «Headline Series», January-February, 1958, N 127, p. 12.

вернуться

282

W. R о s t о w, R. Hatch. An American Policy in Asia . New York , 1955, p. 1.

вернуться

283

E. S t i 11 m a n, W. P f a f f. Power and Impotence. New York ,1966, p. 13.

вернуться

284

S. Adler. Op. cit., p. 471.

вернуться

285

Ibid., p. 474.

вернуться

286

Ibid., p. 472.

вернуться

287

D. Perkins. Foreign Policy and the American Spirit. New York , 1957, p. 20.

вернуться

288

Ibid., p. 13.

вернуться

289

Т. С о о к, М. Moos. Power Through Purpose, pp. 52—53.

вернуться

290

A. De Conde (ed.). Isolation and Security. Durham , 1957, p. 4.

вернуться

291

W. L i p p m a n n. Public Opinion and Foreign Policy in the United States . London , 1952, p. 15.