Невезуха на все сто - Яковлева Елена Викторовна - Страница 41

Глава 24

Покемон слушал меня, бешено вращая глазами, то и дело пытаясь перебить, но я заставила его проглотить эту пилюлю целиком, не разжевывая и не запивая. Честно говоря, никакого сочувствия я к нему не испытывала, хотя, конечно, чисто теоретически ситуация выглядела в высшей степени пикантно. Вот так вот к тебе кто-то подходит и говорит задушевным тоном: а вы знаете, что у вашей жены есть ребенок, которого она от вас скрывает?

Итак, я рассказала ему все: про то, что Ингиного сына зовут Сережей, про то, что до сих пор он жил у Ингиной двоюродной сестры Сони, и, наконец, про то, что его похитили, затребовав баснословную, по моим понятиям, сумму в сто тысяч баксов. И знаете, что услышала в ответ:

— Кто это выдумал: ты или тебя кто-нибудь подучил?

Признаться, такого я не ожидала. Разумеется, я предполагала, что разговор получится непростым, что Покемон начнет ругаться и добиваться от меня имени Сережиного отца (а я его и сама не знаю), но подобного оборота совершенно не предвидела.

А вконец обнаглевший Покемон распушил свой драный хвост и пошел на меня кочетом:

— Что, решила с меня денги содрать, да?

— Какие денги? — Я чуть не задохнулась от возмущения. — Я сама про это узнала от Инги за пару часов до того, как она попала в аварию!

— Все панятна! — противно осклабился Покемон. — Нужна кавать жылеза, пока падрушка в коме!

— Инга в коме? — Земля подо мной покачнулась.

— Канешна. — В голосе Покемона не было ни граммулечки скорби. — Савсем разбила голову. Скока гаварил, чтоб не калолась…

— В каком смысле? — Меня бросило в пот.

— Нэ прэтваряйся, что нэ знаешь… Твая Инга закончэнная наркоманка, — криво усмехнулся Покемон. — Может, ты тожа?

— Это не правда… — Я хотела закричать, но издала какой-то сдавленный писк. — Не правда…

— Не правда? — Покемон насупил свои лохматые брови. — Я ее тры раза лечил!

— Значит, вы не станете искать мальчика? — Я чувствовала себя героиней голливудского фильма ужасов.

— Какой такой малшик! — Покемон побагровел. — Нэт малшика! Если он был, я бы знал. Потому шта я сначала справки навел, а потом жынился. Я нэ такой дурак! Она тагда и нэ калолась, патом стала, на мои дэнги.

— И что теперь делать? — Я поняла, что вот-вот разревусь, а позволить себе такое в присутствии Покемона значило бы навеки погубить свою бессмертную душу.

— Ваш праблем, в милыцию абрашайтэсь, — хмыкнул Покемон и удалился, до краев исполненный восточной спеси.

Я не стала его догонять. Понятно же, что он мне ничем не поможет. Стоит ли перед таким унижаться!

Где были Ингины глаза, когда она остановила свой выбор на этом физическом и моральном уроде? Впрочем, к чему риторические вопросы, ясно же, что Инга ему не в душу заглядывала, а в кошелек.

«Чтоб ты подавился своим пивом!» — мысленно пожелала я Покемону и пошла наверх, а зачем пошла, спрашивается? У меня ведь и в мыслях не было задерживаться дольше чем на минуту в затхлом Покемоновом логове.

Я вошла в Ингину комнату, обвела ее рассеянным взглядом, отметила, что постель измята, и кинулась поправлять ее, чтобы оставить все в первозданном виде. Провела рукой по покрывалу и нащупала под ним какой-то предмет. Оказалось, что это кожаное Ингино портмоне. В смятении забытое Ингой, оно лежало здесь с позапрошлой ночи, а я на нем спала, ничего не почувствовав. Заглянув в его кожаное нутро, я обнаружила там несколько зеленых купюр и тощую пачечку мятых пятисотрублевок. Немного поколебавшись, я сунула их в карман. Покемон не обеднеет, а мне они пригодятся.

— Покидаете нас? — с приторной улыбочкой осведомился Бульбозавр, который околачивался в гостиной. — Ничего не забыли?

Я посмотрела сквозь него. Точно так же я поступила и с племянником Гамлетом, попавшимся мне по дороге. И еще подумала: какое счастье, что я больше никогда не увижу ни того, ни другого! Однако время показало, что и в этом я ошибалась.

Выйдя за ворота Покемонова царства, я прямиком направилась к железнодорожной платформе. Я уже все решила про себя. Доеду до Москвы, сразу на Курский вокзал — и к Соне. Возьму ее за грудки и буду трясти как грушу, пока все не вытрясу. Да, если понадобится, я и Толика потрясу, хотя последнее будет посложнее. Ничего, припугну милицией, мигом шелковые станут.

Когда я добралась до платформы, выяснилось, что мне, как всегда, везет в кавычках. Ближайшая электричка ожидалась не ранее чем через сорок пять минут, и ту, судя по воинственным настроениям увешанных авоськами пассажиров, предстояло брать на абордаж. Оказывается, электрички в этом медвежьем углу останавливаются только пять раз в сутки, а в остальное время со свистом пролетают мимо. Других же способов добраться до Москвы попросту не существует. Если, конечно, не брать во внимание личный транспорт и чрезвычайно довольных этим обстоятельством леваков, по ранжиру выстроившихся на маленькой «привокзальной» площади: во главе колонны старый одышливый «БМВ», всего-то десять лет как с какой-нибудь гамбургской автомобильной свалки, а в конце — скромняга «Запорожец».

Я плюнула на все и под неодобрительные взгляды пассажиров, принявших меня за буржуйку недорезанную, шагнула к «таксопарку». Во-первых, дело мое не терпело отлагательств, а во-вторых, в кармане у меня лежало Ингино портмоне, набитое совершенно несметными, по моим понятиям, капиталами, так что я могла позволить себе некоторые излишества.

— Прошу, — услужливо распахнул передо мной заднюю дверцу фиксатый дядька из «БМВ».

Я, с полминуты поколебавшись, приняла его предложение: как-никак «БМВ» немного получше «Запорожца».

— Куда едем? — осведомился фиксатый водила.

— В Борщовку.

— Это где ж такая?

Я кое-как объяснила.

— Далеко, на другом конце области, — почесал затылок дядька, — нет, туда я не поеду — А куда поедете?

— В Москву могу, в наш райцентр…

— Тогда давайте в Москву, — вздохнула я и на всякий случай ощупала портмоне в кармане.

— Мигом долетим, — заверил меня обрадованный «хорошим уловом» водила.

— А не развалится? — засомневалась я, ерзая на сиденье.

— Не боись! — ответил мне с добрым ленинским прищуром глаз дядька-левак и гордо вывел свою скрипящую колымагу на шоссе.

Мигом — не мигом, а часа за два мы до Москвы допилили. Дядька остановил свой музейный экспонат сразу за Кольцевой и задумчиво потупился:

— Ну, дальше вы уж сами… А то в Москве инспектора придираются, а у меня аптечка просроченная…

Мог бы и предупредить. Я достала Ингино портмоне и начала в нем рыться в поисках купюры помельче — мы с дядькой сошлись на трехстах рублях, — но остальные отделения были пусты. Только какая-то желтая, свернутая в несколько раз бумажка выпала мне под ноги. Я наклонилась, чтобы ее поднять, а оттуда посыпался белый, легкий как пыль порошок. И почему я такая неуклюжая? Мне его теперь не собрать, а Инге он, может, нужен. Лекарство, например, какое-нибудь, механически пожурила я себя. Лекарство?! Я вспомнила, что белый порошок попался мне уже второй раз, и покрылась испариной…

— Ну что, нашли, а то у меня только сто пятьдесят рублей, не разойдемся, — подал голос дядька.

— Пусть. — Я сунула ему пятисотрублевую банкноту, взяла его сто пятьдесят и, с опаской оглядываясь на рассыпанный порошок, выбралась из машины.

— Ну бывай, — одарил меня золотой улыбкой любитель европейской рухляди и медленно, с достоинством отъехал.

До Курского вокзала я добралась без особых приключений, только в метро, забившись в дальний уголок, тщательно, как какая-нибудь карманница, изучила содержимое Ингиного портмоне. В нем было четыреста долларов — одна стодолларовая бумажка и шесть пятидесятидолларовых — и пять с половиной тысяч нашими, с видами поморского города Архангельска. Целое состояние! А более ничего, если не считать желтой бумажки, которую я выронила в дребезжащем «БМВ». Я чуть «Курскую» не проехала, все ломала голову над тем, что сказал мне Покемон. В то, что Инга наркоманка, верить мне не хотелось.