Повесть о доме Тайра - Монах Юкинага - Страница 53

53

Славы сияньев ночь пятой луны озаритнашу округу, —

продолжал Кинъёси.

Хоть казалось, давным-давнозакатилась моя звезда! —

закончил Ёримаса и удалился, перекинув дарственную одежду через плечо.

В награду за этот подвиг ему даровали землю Идзу, а правителем он назначил туда своего старшего сына и наследника Накацуну. Кроме того, Ёримасе пожаловали третий придворный ранг, Дали в собственность поместья Гоканосё в краю Тамба и Томиягаву в краю Вакаса. Он мог бы спокойно доживать век, но вместо этого, увы, безрассудно затеял смуту, понапрасну загубил и принца, и самого себя, и своих потомков.

16. Сожжение обители Миидэра

Еще недавно монахи Святой горы чинили смуты, подавая дерзостные прошения, однако на сей раз они промолчали и, затаившись, хранили полную тишину; монахи же обители Миидэра, напротив, укрыли, приютили принца, а монахи обители Кофукудзи, в древней столице Нара, уже спешили к нему на помощь и, значит, пошли против законной власти. А посему вышло решение проучить монахов Миидэры и Кофукудзи — учинить над ними расправу. В ту же пятую луну, в двадцать седьмой день, отрядили войско, свыше десяти тысяч всадников во главе с князем Сигэхирой, четвертым сыном Правителя-инока. В помощники ему назначили Таданори, правителя земли Сацума. Меж тем не дремали и в Миидэре — вырыли рвы, воздвигли заграждения, вбили раздвоенные колья и приготовились к обороне.

В час Зайца[387] засвистели первые стрелы — сигналы к бою; завязалась битва. Сражение длилось весь день. Полегло не меньше трехсот монахов и служек, защищавших обитель.

Сражение продолжалось и ночью; в непроглядной тьме каратели ворвались в монастырь и пустили огонь. Сгорели дотла все шестьсот тридцать семь строений обители Миидэра — храм Озарения, храм Вечной Радости, храм Воплощения Истины, Лавровых Кущ, молельня бога Фугэна, кумирни Вечного Сокровища и Синего Дракона, ступа-усыпальница, келья преподобного Кёдая и главная святыня обители — изваяние бодхисатвы Мироку; сгорел Большой зал Поучений размером восемь на восемь кэн, погибли в огне колокольня, книгохранилище, все священные сутры, часовня Принятия Обета, кумирня богини Кисимо[388], покровительницы буддизма, сокровищница Нового Кумано... О скорбный миг! В одно мгновенье обратились в пепел жилища в соседнем селении Оцу — сгорели тысяча восемьсот пятьдесят три дома тамошних обитателей. Погибло свыше семи тысяч свитков сутры, привезенных из Танского царства блаженным Тисе, и более двух тысяч священных изваяний Будды. Казалось, от такой беды навечно смолкли звуки Пяти небесных мелодий[389], услаждающих слух небожителей в заоблачных высях, а муки бога-дракона, снедаемого пламенем преисподней, стали еще ужасней!

В далеком прошлом обитель Миидэра была семейным храмом Ётамаро Отомо, правителя земли Оми. Он отдал Миидэру в дар императору Тэмму, и с той поры монастырь считался храмом царствующего дома. Император Тэмму ревностно почитал главную святыню монастыря — изваяние бодхисатвы Мироку, а блаженный Кёдай, о котором молва твердила, будто он и есть живое воплощение этого бодхисатвы, поклонялся этой статуе на протяжении ста шестидесяти лет! Затем он передал ее святейшему Тисёдайси и завещал хранить до тех грядущих времен, когда наступит заветный час рассвета и бодхисатва Мироку, покинув сияющий алмазами чертог в небе Тусита, вновь возродится на земле, дабы обратить людей к вере, проповедуя закон Будды под сенью цветущего Драконова древа[390]. Так не ужасно ли, что ныне погиб в огне сей монастырь, обитель бодхисатвы Мироку!..

Святейший Тисе превратил храм Миидэра в священную обитель, где свершался обряд Окропления главы при вступлении в лоно вероучения Истинного слова — Смигок, где обучали Трем заповедям вероучения[391] — оттого-то и дали монастырю название Миидэра — храм Трех Источников. Здесь поутру учитель Тисе, поднявшись раньше всех прочих, собственноручно черпал святую воду для свершения обрядов Сингон. Вот сколь святой была сия прославленная обитель, а ныне сгорела, исчезла с лица земли! Навсегда погибли учения Сингон и Тэндай, ни следа не осталось от храмов и пагод; исчезли покои, где учили Трем заповедям вероучения Сингон, навечно затих звон молитвенных колокольчиков. Увяли прекрасные цветы, подносимые Будде в дни долгого Летнего Созерцания[392], не стало слышно плеска святой воды! Мудрые, добродетельные монахи отлучены от науки, их ученики и послушники лишены света мудрости святого учения!

Главу монастыря, принца крови Энкэя, лишили должности настоятеля храма Небесных Владык, Тэннодзи. Тринадцать других духовных лиц высокого ранга отлучили от сана и предали в руки чиновников Сыскного ведомства. Свыше тринадцати монахов-воинов, среди них Дзёмё Мэйсю, отправили в ссылку. «Нет, неспроста эта смута, неспроста столь жестокие распри! То предвестие гибели дома Тайра!» — говорили в народе.

СВИТОК ПЯТЫЙ

1. Перенос столицы

В третий день шестой луны 4-го года Дзисё разнеслась весть, что император вчера уже отбыл в Фукухару и вся столица пришла в волнение. Слухи о переносе столицы ходили уже давно, но никто не ожидал, что это случится так внезапно, так скоро, не сегодня-завтра... «Да как же это возможно?» — шумела знать, волновался простой народ. В самом деле, отъезд государя сперва назначили было на третий день, но потом даже этот срок сократили, — оказалось, государь отбыл еще вчера! Императорский паланкин подали ни свет ни заря, в час Зайца. Государю исполнилось ныне всего три года; по-детски наивный, он беспечно уселся в паланкин. Обычно императора всегда сопровождала государыня-мать, она ехала с ним в одном паланкине. На этот раз, однако, было иначе — с государем уселась почтенная кормилица, госпожа Соцуноскэ, супруга князя Токитады. Государыня-мать с супругом, прежним императором Такакурой, государь-инок Го-Сиракава отбыли вместе с императором. За ними, торопясь обогнать друг друга, последовали регент, Главный министр, все придворные и вельможи. В тот же день императорский поезд прибыл в Фукухару. Временным дворцом стала усадьба князя Ёримори Тайра. В четвертый день той же луны князю пожаловали в награду второй придворный ранг. Так случилось, что он оказался по званию выше сына вельможи Куд-зё[393]. «Впервые младший сын простолюдина обогнал в звании отпрыска знатнейшего дома, где должность канцлера или регента из поколения в поколение переходит от отца к сыну!» — шептались люди.

Совсем недавно Правитель-инок, наконец-то смягчившись сердцем, повелел освободить государя Го-Сиракаву из заточения в усадьбе Тоба и позволил ему въехать в новую столицу, но после мятежа принца Мотихито снова пришел в великую ярость и, когда государь-инок прибыл в Фукухару, приказал поселить его в помещение, со всех четырех сторон окруженное высоким деревянным забором, имевшим один-единственный вход. Внутри этой ограды сколотили дощатую хижину размером всего в три кэна; туда-то и поселили государя Го-Сиракаву. Сторожить его приставили охранника Танэнао Хараду. Доступ к государю был весьма затруднен, так что местные ребятишки недаром прозвали эту хижину Тюремным дворцом. Вчуже и то скорбно и страшно об этом слышать!

— Но ведь я и не помышлял впредь заниматься государственными делами! — воскликнул государь-инок. — Отныне мне хотелось только утешаться душой, посещая святые монастыри и храмы!

вернуться

387

В час Зайца... — в 6 часов утра.

вернуться

388

Богиня Кисимо (санскр. Харити), согласно буддийской легенде, первоначально была злым божеством, пожиравшим чужих детей, хотя сама была матерью пятисот детей. Будда спрятал одного ребенка Кисимо, и она была безутешна. «Ты горюешь, — сказал Будда, — потеряв одного ребенка из пятисот. Как же велико горе родителей, у которых ты отнимаешь, может быть, единственное дитя!» С этой минуты Кисимо раскаялась и стала ревностной покровительницей буддизма. Ей шлют моления о благополучных родах, о здоровье детей и т. п.

вернуться

389

О Пяти небесных мелодиях и о мучениях, которые претерпевают боги-драконы, повествует сочинение буддийского священника. Гэнсина (942—1017) «О жизни вечной» («Оодзё-сю», в 3 свитках (частях), 985 (987?) г.). Гэнсин, выходец из монастыря Энрякудзи на горе Хиэй, один из самых ярких буддийских авторов японского Средневековья, был также выдающимся художником, скульптором и даже архитектором. Его многочисленные сочинения долго пользовались популярностью в средневековой Японии и в значительной степени способствовали формированию вероучения Чистой земли (Дзёдо). Гэнсин, в частности, дал Детальное описание различных сфер ада с его мучениями, как он мыслился японскими буддистами в те времена.

вернуться

390

...проповедуя закон Будды под сенью цветущего Драконова древа... — После смерти Будды (а произойдет это, согласно буддийским легендам, через миллиарды лет) его заменит бодхисатва Майтрея, который сойдет на землю и, став новым Буддой, будет проповедовать людям учение буддизма под сенью Драконова древа — фантастического растения, имеющего сто шестьдесят километров высоты. Сотни цветов, покрывающих ветви дерева, похожи на языки пламени, вырывающиеся из пасти дракона. Отсюда название дерева.

вернуться

391

...где обучали Трем заповедям вероучения... — соблюдение чистоты тела, уст и духа. Для этого необходимы: 1) многообразные жесты пальцев во время медитации (этим обеспечивается чистота тела, т. е. хорошее физическое состояние человека), 2) непрерывное провозглашение имени Будды (чистота уст), 3) постоянное сосредоточение помыслов на образе Будды (чистота духа).

вернуться

392

...в дни долгого Летнего Созерцания... — т. е. во время медитации, продолжавшейся в течение девяноста летних дней, в продолжение которых изваяние Будды украшали цветами.

вернуться

393

...выше сына вельможи Кудзё. — Вельможа Кудзё — Канэдзанэ Фудзивара (1147— 1207), был министром в царствование императоров Го-Сиракавы, Нидзё,Рокудзё и Такакуры. В 1184 г. назначен регентом при малолетнем императоре Го-Тобе, затем Главным министром (1189) и, наконец, канцлером (1190). Первый представитель рода Фудзивары, принявший фамилию Кудзё и основавший род, известный в последующей истории Японии.