Цунами - Задорнов Николай Павлович - Страница 71

Глава 17

КУРОРТ АТАМИ ДЛЯ ЭДОСКИХ САМУРАЕВ

Трудно было сразу разобраться лейтенанту Шиллингу во всем, что пришлось ему увидеть в Атами. По всей видимости, это настоящий горный курорт на берегу моря для самых высокопоставленных вельмож.

Повсюду между улицей и берегом моря белели дорожки в садах, усеянные белым песком, цвели красные камелии и розы, лиловые хризантемы окружали обвалившиеся гроты в садах, и сломанные беседки, и деревянные зонтики для отдыха на тропинках, ведущих в горы, к купальням на горячие ключи. Поодаль, среди зарослей бука и хиноки, стоял чайный домик с гибкой соломенной крышей, уцелевшей на подпорках, тут же у дороги лавка с распахнутым настежь входом, треснувший горбатый мостик со столбами для фонарей в отделке из красного камня, перекинутый над горным ручьем, струящимся среди хвои в провалах между скал.

Видно, цунами не приходило сюда, но трясло тут сильно. И дома и горы – все растрескалось и обвалилось.

Пожилой японец раскачивал двухэтажный дом, привязав веревку к верхней балке остова, с которого обвалились стены. Каркас дома, похожий на клетку огромных размеров, покачивался и вскоре с треском повалился в облаке пыли.

Под куполообразной горой стояли поодаль друг от друга двухэтажные гостиницы в деревянном решетнике широких входов нижних этажей, как у магазинов.

Сейчас эти новенькие опрятные здания осели и покривились, стены в трещинах, их доски полопались, черепица с крыш наполовину ссыпалась, некоторые стены совсем повалились, и внутри такого здания видно все, как в театре, где поставлены декорации, но еще нет актеров. Люди прямо на улице раскинули шалаши и палатки. Рабочие лазают по лестницам, приставленным к стенам, и укладывают черепицу на крышах.

Выше деревьев, где-то вдали бьет столб пара, рвущийся из земли у самого подножия скал.

Татноскэ сказал лейтенанту, заходя с ним в переднюю, что надо снимать сапоги и надевать петли соломенных туфель.

– Обычно, если едет даймио с семьей и слугами, то для него такая гостиница отводится целиком.

Лейтенант переоделся в поданный ему слугой легкий халат и отправился в купальню на горячие источники вместе с переводчиком. В плоской ребристой скале, похожей на сросшиеся и окаменевшие стволы доледниковых деревьев, пробита каменная лестница. К домику, между лиан и корней кустарников, по каменному желобу мчится минеральный кипяток.

После массажа, который искусно сделал ему слепой старик японец атлетического телосложения, сознавая, как это все приятно, как оздоровляет и освежает, но в каком ужасном положении находятся в это время его товарищи, лейтенант сидел голый в каменной ванне-выбоине, обложенной глазурованными плитами.

Место тут, как он полагал, редкой красоты. Николай Шиллинг осмотрел все бухты на побережье полуострова, но ничего подобного еще не видел. Лейтенант, исполняя приказание адмирала, шел к северу по направлению к заливу Эдо в поисках залива, удобного для ремонта «Дианы». Вместе с ним неотлучно находились переводчик и мецке, который не знал по-голландски, хотя и делал вид, что все понимает.

Японские лодочники научили лейтенанта управлению плоским парусом, гребле по методе юли-юли. Он также выучил по-японски много слов и выражений.

В совершенном одиночестве среди японцев, в закрытой стране, он пил, ел и спал, как японец, и в то же время все изучал, стараясь непрерывно и систематически заниматься, чувствуя, какую пользу принесет он впоследствии адмиралу и общему делу. Так, как он, кажется, никто из европейцев еще не путешествовал по Японии. Его спутники разрешили ему нанести на карту все бухты на восточном, обращенном к Америке побережье полуострова Идзу.

Но не было ни единой пока, в которой можно было вытащить на берег и ремонтировать «Диану». И это огорчало молодого офицера. Всюду у моря скалы, каменные стены в лианах, обрывы в лесах, какие-то чащи с камнями, а не бухты! Как быть? Японцы все время уверяли, что следующая бухта окажется пригодной. Но всюду острые камни и заливы, открытые морским ветрам, и гнущиеся сосны. А время не ждало. Судьба «Дианы» висела на волоске. Пока нет шторма, фрегат еще в относительной безопасности. Адмирал толкнул его на мель. Но при первом же свежем ветре волны опять ворвутся в бухту у города Симода с океана, и гибель «Дианы» неминуема. Поэтому, несмотря на прекрасные виды страны, по которой приходилось путешествовать, и приятных, услужливых спутников, Николай Шиллинг не знал покоя.

Вот он дошел до Атами, последнего селения на берегах Идзу. Дальше уж как бы материк самой Японии, близок залив Эдо и столица. Лейтенант чувствует себя отлично, он принял горячую ванну, массаж. И так тут легко дышится, так приятно облегает тело легкий бумажный халат. Иногда мимо промелькнет хорошенькая японка. Но бухты для ремонта нет как нет!

– Что делать, Хори-сан? – спросил он за обедом у переводчика. При этом мецке понимающе улыбался и кивал головой. – Нам придется идти с «Дианой» в закрытый залив Эдо, где были американцы, и ремонтироваться там.

Хори Татноскэ перевел его слова чиновнику полиции, и тот, все так же ласково кивая головой и не меняя выражения лица, ответил:

– Это невозможно!

Начался обычный, но уже ленивый спор, который не первый день идет у лейтенанта с чиновниками. Он уверял их, что нет никакой причины беспокоиться, что им должно быть совершенно все равно, где будет ремонтироваться корабль.

Он знал, почему японцы упорствуют. Народ в государстве не должен знать, что совершаются уступки иностранцам. Симода – окраина горного глухого лесистого полуострова. Когда в этот порт начнут приходить иностранные суда и торговать с японцами, это можно скрыть от населения страны. А в заливе Эдо, где города стоят друг подле друга и где живут сотни тысяч людей, вести о том, что русским разрешено жить на японском берегу, живо разнесутся повсюду. Главное ведь не быть независимым, а делать перед своим народом вид независимости. И гордости! Какая знакомая политика!

Лейтенант протянул руку к глиняной бутылочке с сакэ и налил в маленькую чашечку японскую водку.

После обеда Хори повел его по горной дороге, которая начиналась за крайней гостиницей города, чтобы посмотреть обвалы скал. Чиновник остался покурить в хорошей компании.