Прыжок в ничто - Беляев Александр Романович - Страница 43

Каждый раз, когда ракета врезалась в верхние слои атмосферы, чувствовался значительный толчок. Атмосфера тормозила скорость полета.

Когда «ковчег» врезался в густую атмосферу Венеры в последний раз, чтобы, прорезав ее по касательной, опуститься на поверхность, скорость ракеты была близкой к скорости летящего артиллерийского снаряда.

Перед Цандером было два пути уменьшить еще больше скорость полета перед посадкой: воспользоваться огромным парашютом или же пустить в ход дюзы, направленные своим выходом к поверхности планеты. Взрывы будут толкать ракету назад, уменьшая таким образом скорость падения.

Возможен был и комбинированный способ. Торможение посредством мотора требовало особого искусства управления. А Цандер привык преодолевать самое трудное. И он решил спустить ракету на дюзах.

Этому спуску предшествовали сложнейшие расчеты. И никогда еще Цандер не подсчитывал, не пересчитывал и не проверял результатов с такой тщательностью. Все было поставлено на карту. Управление спуском должно было происходить без ориентировки, по приборам и расчетам, так как густая облачность Венеры не позволяла ориентироваться. Да и сами окна ракеты перед спуском были наглухо закрыты герметическими щитами, так как было невозможно точно предугадать, каким боком «сядет» ракета. С хронометром и графиком скоростей Цандер должен был в известное время усиливать или уменьшать действие мотора.

Он был бы совершенно спокоен за благополучный исход посадки, если бы в его расчетах не было одной неизвестной или по крайней мере приближенной величины — данных о плотности атмосферы Венеры. От плотности зависела сила торможения, и эта величина вносила неясность в расчет двух других сил.

Цандер знал все немногое, что удалось узнать о плотности атмосферы Венеры земным астрономам. Он знал, что эта атмосфера почти в два раза плотнее земной. Изменение же плотности с высотой приходилось устанавливать предположительно — по сравнению с земной.

И Цандер, лежа в своем ящике, с необычным для него волнением переживал самые ответственные минуты, каждая из которых могла стоить жизни всем пассажирам.

Хронометр и график на доске, освещенные электрической лампочкой, хорошо были видны Цандеру. Секунда в секунду ракета врезалась в атмосферу и пошла на снижение по касательной. Довольно ощутимое усиление тяжести подтверждало, что «ковчег» вошел в атмосферу.

Мерно подвигалась секундная стрелка, и время от времени Цандер нажимал рычаги управления.

Даже лежа в ящике, наполненном водой, он чувствовал, какую титаническую борьбу выдерживает ракета, преодолевая притяжение работой своих дюз. Цандер воспринимал эту борьбу в формулах механики и символах математики. Дюзы ревели, грохотали, как маленькие вулканы, выбрасывая снопы пламени. Цандер ясно представлял себе эту картину. Несмотря на толстые стенки ракеты и разреженный воздух внутри «ковчега», этот грохот глухо проникал даже в ящик: густая атмосфера Венеры не «съедала» больше звуков, подобно пустоте межпланетного пространства.

Нарастали последние, самые томительные секунды. Тридцать седьмая минута на исходе. Сейчас будет толчок. Тридцать семь минут на исходе. Сейчас будет толчок… Тридцать семь минут и одна секунда, две, три… толчка нет… Атмосфера плотнее, чем было рассчитано. Нужно ослабить работу мотора.

Потекла тридцать восьмая минута… Вероятно, ракета снижается над океаном… Еще несколько секунд… Незначительный толчок. И вдруг сильнейший удар, от которого помутилось в голове. Хронометр с графиком и лампочкой куда-то уплыли. Еще удар… Сильнейший крен, и, наконец, полная остановка…

«Ковчег» сел на почву новой земли — станции назначения «беглецов от революции».

Часть третья

Новая земля

Глава I

Венера принимает гостей

Лежа в амортизационном ящике, Цандер чувствовал, как повышается температура.

«Этак можно свариться, — подумал он. — Толчков больше нет, пора выходить».

Цандер осторожно вылез из ящика и сбросил скафандр. Горячий воздух, как из раскаленной печи, обдал лицо. Пот заливал лоб, щеки, глаза… Пришлось вновь надвинуть на голову шлем скафандра.

«Моя непредусмотрительность. Надо было перед посадкой усилить работу холодильников…»

Он пустил их на полную мощность. Температура понизилась, но было еще очень жарко. Термометр показывал сорок три градуса.

«Представляю, как чувствуют себя наши пассажиры…» Цандер снова сбросил водолазный костюм.

Вошел Ганс, вытирая пот с красного лица.

— Фу, шведская парильня! — воскликнул он. — Я уж вынул из ящиков наших пассажиров. Раскисли. Леди совсем в кисель превратилась. Даже голос потеряла — шипит, как сифон. Барон хрипит. Стормер пыхтит, с лица Делькро всю парфюмерию смыло.

Через несколько минут все пассажиры собрались в кают-компании — красные, мокрые, расслабленные. Делькро вынула зеркальце, с которым никогда не расставалась, глянула в него и вскрикнула. От бровей и ресниц шли по щекам черные потеки, кармин губ окрасил подбородок. Ганс не удержался, расхохотался.

— Зачем выбрали такую горячую планету? — послышался зловещий шепот леди Хинтон. За время своего межпланетного путешествия даже она сделала некоторые успехи в астрономии; научилась отличать планеты от комет по единственному признаку — «с хвостом или без хвоста». — Я же предупреждала вас, что мне необходим климат Ривьеры. На этой же планете климат Алжира.

— Вы ошибаетесь, мадам, — сказал Цандер. — Весьма вероятно, что внешний воздух за стенами звездолета очень холоден.

— Тогда, значит, это вы решили сварить нас, как раков? — сердито спросил Стормер. Сине-красный, с выпученными глазами, он и в самом деле походил на вареного рака.

Цандер улыбался.

— Нет, просто оболочка ракеты сильно нагрелась трением об атмосферу.

— Н-но ведь при отлете с Земли мы также т-терлись об ат… атмосферу?

— Вы правы, барон. И тогда температура так не повышалась. Атмосфера же Венеры плотнее земной. Не забывайте, что это наш первый полет. В следующий раз буду знать, как…

— В следующий раз! — прервала Цандера леди Хинтон. — Еще раз перенести эту пытку? Подумать страшно!

— Тридцать два градуса, — сказал Винклер, глянув на термометр. — Температура быстро понижается.

Цандер озабоченно покачал головой. Уж очень быстро понижается. За стеной, должно быть, большой холод.

— Так надо скорее открыть дверь и проветрить наш «ковчег»! — сказал епископ, поглаживая лысину.

— Да, разумеется, — задумчиво ответил Цандер. — Ганс, Винклер, идем.

— Позвольте и мне с вами. Быть может, и я окажусь полезен, — заюлил Пинч.

— Я позову вас, если ваша помощь потребуется, — ответил Цандер таким тоном, что Пинч остался на месте. Со времени своего неудачного опыта управления ракетой Пинч побаивался Цандера.

Винклер, Ганс и Цандер прошли коридорами в отсек-камеру, где находилась наружная дверь. Цандер тщательно прикрыл и запер на ключ дверь в коридор, затем сказал своим помощникам:

— Положение серьезное. Судя по внутренней температуре, поверхность оболочки оплавилась. При этом дверные пазы, вероятно, спаялись. Если нам не удастся открыть двери, мы погибнем от удушья. У нас осталось совсем немного кислорода…

— Откроем, — спокойно и уверенно ответил Винклер. — Если не удастся открыть дверь или иллюминатор, пустим в ход сверла, автоген, проделаем отверстие в стене…

— Причиним этим смертельную рану нашей ракете, — добавил Цандер. — У нас едва ли хватит материалов и инструментов заделать пробоину так, чтобы можно было рискнуть на обратный полет.

— Лучше оказаться пленниками Венеры, чем погибнуть в ракете от удушья, — сказал Ганс.

— Необходимо устранить ближайшую опасность.

— Правильно, Винклер, верно, Ганс. Я согласен с вами. Но, устраняя ближайшую опасность, не идем ли мы навстречу другой? Что ожидает нас за этой стеной? — Цандер хлопнул рукой но вогнутой стенке ракеты. — Быть может, правы те ученые, которые утверждают, что на Венере нет кислорода.