Ночной поезд на Ригель - Зан Тимоти - Страница 56

Честно признаться, он оказался не столь уж неприятным соседом. Напротив, после того как прошла моя первоначальная обида на то, что меня с такой легкостью провели, я обнаружил, что он вполне здравомыслящая личность. Несколько раз в день он проходил по всему поезду, наблюдая за происходящим, в то же время избавляя нас с Бейтой от своего присутствия. Иногда, когда мы все находились вместе и он пребывал в соответствующем настроении, нас развлекали историями из жизни киллера.

Три дня спустя мы прибыли на станцию Керфсис, последнюю крупную систему колоний перед Землей. Учитывая неприятности, которые были у нас в прошлый раз, я отчасти ожидал обнаружить на платформе майора тас Бускшу с ордером на мой арест. Однако мы отбыли без каких-либо происшествий, и я наконец начал чувствовать, как напряжение понемногу спадает. После Керфсиса следовал Хомшил, пересадочный пункт, где пересекались несколько трансгалактических линий, а дальше – еще две остановки на джурианской территории, небольшие колонии, ненамного более развитые, чем Нью-Тигрис или Яндро. Через двадцать три часа и пять остановок мы должны были прибыть на станцию Терра – вероятно, самое безопасное место во всей Галактике.

Нас отделяло два часа от Хомшила, когда все пошло кувырком.

– … и чашку фрисджис-бульона, – сообщил я пауку, стоявшему за стойкой вагона-ресторана. На самом деле от фрисджиса меня уже просто выворачивало, и я ел его только три раза с тех пор, как мы покинули Джуркалу. Однако в медицинском разделе энциклопедии говорилось, что он помогает восстановлению тканей пострадавших от ожогов джури, и потому нам предстояло заказывать эту дрянь до самого конца нашего путешествия.

Паук слегка наклонил свое шарообразное тело и направился на кухню. Я отошел от стойки и сел за свободный столик неподалеку. Сейчас, когда до Земли оставалось совсем недалеко, пора было подумать, что мы будем делать, когда окажемся там. Несмотря на то что модхри до сих пор полностью игнорировал человечество, я был уверен, что ситуация может кардинально измениться, и причем очень скоро.

Проблема заключалась в том, что те самые качества, благодаря которым я стал наиболее подходящим кандидатом для пауков, теперь работали против меня. У меня не было близких связей, как личных, так и профессиональных, с кем-либо в правительстве, так что в любом случае меня никто не стал бы слушать. Хардин был единственной влиятельной личностью, которую я знал, и я прекрасно представлял себе, что он сказал бы, если бы я изложил ему эту безумную историю.

Краем глаза я заметил какое-то движение – кто-то подошел ко мне. Вздохнув, я придал своему лицу выражение доброго доктора, озабоченного состоянием своего пациента. Большинство пассажиров с Джуркалы, видевших, как я вносил в вагон Бейту, давно сошли, но некоторые еще не добрались до мест назначения, и один из них, стоило мне попасться ему на глаза, живо интересовался состоянием «больного».

– Да? – спокойно спросил я, поднимая взгляд.

Но это был вовсе не любопытный пассажир. Собственно, это был тот, кого я меньше всего ожидал увидеть.

– Так-так, – проворчал Лосуту, мрачно глядя на меня, словно грозовая туча.

– Господин Лосуту? – выдохнул я, быстро вскакивая на ноги. Со стороны бара к нам спешил Эпплгейт, лицо которого выражало неподдельный испуг. – Что вы тут делаете?

– Я могу задать вам аналогичный вопрос, – буркнул он. – Я думал, халки давно уже пытают вас в своих застенках.

Я лишь покачал головой, не в силах представить, как такое могло случиться. Фейр доставил нас на Си-старрко как раз к ближайшему поезду, отправлявшемуся за пределы системы, и, даже учитывая, что на Джуркале мы задержались на три лишних часа, Лосуту и Эпплгейт никак не могли нас догнать на следующем поезде с Модхры.

Что означало – они все это время ехали на тех же поездах, что и мы. Но как они смогли попасть на Си-старрко раньше, чем позаимствованный нами челнок?

– Не понимаю, что заставляет вас участвовать в столь безумном предприятии, – раздраженно начал Лосуту. – Эпплгейт сказал мне, что…

– Прошу вас, сэр, – поспешно прервал его полковник, подходя к нам. – Не здесь. Я говорил вам…

– А я уже устал слушать, – огрызнулся Бирет, бросив на него короткий взгляд и снова поворачиваясь ко мне. – Я жду, Комптон. Объясните, почему я не должен передать вас прямо в руки верховного комиссара Джан Кла, здесь и сейчас.

Я почувствовал, как у меня сдавило сердце.

– Верховного комиссара Джан Кла?

– Мы только что из элитного вагона. – В его голосе слышалось явное самодовольство. – Он оказал нам любезность, забрав со станции Си-старрко, после того как управляющий Приф Клас приказал нам покинуть Модхру.

– И он же затем вызвал с пересадочной станции военный корабль, который переправил вас в туннель.

Неудивительно, что второй халканский истребитель даже не пытался нам помешать – он был занят совсем другим, а именно спешил вовремя доставить ценный груз к поезду.

– И благодаря вам теперь у нас есть большие сомнения, что халки позволят нам приобрести эти «чафты», – негодующе добавил Эпплгейт. – Вы поставили под угрозу всю нашу дипломатическую инициативу…

– К черту «чафты»! – оборвал его Лосуту. – Я все еще жду объяснений Комптона насчет Модхры.

– Да, сэр, – кивнул мой бывший начальник. – Но опять-таки, не стоит обсуждать это при всех. Возможно, верховный комиссар позволит нам продолжить беседу в элитном вагоне.

– Наверняка, – ответил я, наконец обретая способность соображать. – Но нам вовсе незачем идти так далеко. У меня есть вполне удобное купе, в двух вагонах отсюда.

– Нет! – резким тоном заявил Эпплгейт, прежде чем Лосуту успел ответить.

Однако заместитель директора ООН, как выяснилось, не привык, когда решения за него принимали подчиненные.

– Что вы сказали? – зловеще спросил он.

Эпплгейт бросил взгляд на меня, и морщинки в уголках его глаз стали глубже, словно нарушение субординации застигло его врасплох не в меньшей степени, чем Лосуту.

– Прошу прощения, сэр. Но верховный комиссар должен принимать участие в любых разговорах, которые касаются нападения на Модхру.

– Вы меня разочаровываете, полковник, – вздохнул я. – На Модхре вы относились ко мне совершенно иначе, изо всех сил пытаясь изображать из себя моего друга.

– Это было еще до того, как вы присоединились к экотеррористам и приняли участие в нападении на принадлежащую халкам территорию, – сухо возразил Терренс.

– Неужели? – спросил я. – Может, пытаетесь заставить меня опять поверить вам? Отчего бы не дать модхри еще один шанс овладеть мной?

Мой бывший начальник нахмурился.

– Понятия не имею, о чем вы говорите.

– Верю, что действительно не имеете, – согласился я. – Но, видите ли, я раскусил вашего неприметного маленького дружка. Вы с ним совершили ошибку, когда мы все вместе обедали в «Красной птице». Не слишком большую ошибку, я тогда ее не заметил, но кое-что дошло до меня позже. Я услышал, что кое-кто не может себе представить, чтобы его уговорили взять в руки кусок коралла.

– Я вовсе не пытался вас уговаривать, – все еще хмурясь, сказал Эпплгейт. – Собственно, мне кажется, что речь шла как раз об обратном.

– Да, – кивнул я. – Ошибка заключалась в словах, которые вы употребили. Вы сказали, что кораллы очень шершавые и колючие.

– Вы на что-то намекаете? – вмешался Лосуту. Голос его звучал все так же сердито, но в нем начало проступать любопытство. Как бы он ни ненавидел меня, он прекрасно знал, каким я был когда-то разведчиком.

– Да, сэр, – ответил я. – На то, что всего лишь за день до этого я воспользовался теми же словами, в том же порядке, когда апос Мааф расхваливал модхранские кораллы – «очень шершавые и колючие». Скажите, полковник, насколько вероятно, чтобы вам пришли в голову те же слова, если только никто не нашептывал их вам на ухо?

– Это какой-то бред, – настаивал Эпплгейт. – Полнейший бред.

– Согласен, – поддержал его Бирет. – Если хотите сказать что-то еще, Комптон, – говорите.