Пульт мертвеца - Зан Тимоти - Страница 8

— Вы из…

— Я росла в поселении Бетл на Бриджуэе, если вы так любопытны.

Я похолодел. Бриджуэй: Мир Аарона Валаама Дар Мопина. На какую-то секунду я усомнился, могла ли она действительно быть замешана в этом преступлении, но уже в следующую до меня дошла вся нелепость происходящего. На вид Каландре было лет тридцать восемь, лет на пять она была, вероятно, моложе меня, это значило, что ей едва минуло шестнадцать, когда Дар Мопину пришлось, наконец, расстаться с захваченной незаконным путем властью.

— И вы, и я — Смотрители, — решил напомнить я ей. — Вверенные в руки Бога и друг друга. Это означает, что у нас не может быть секретов.

Она усмехнулась.

— Извините, но я уже давным-давно отказалась от такого рода обязательств.

Я почувствовал какое-то неясное беспокойство. Я из кожи лез вон, чтобы заставить себя позабыть о том, что она — преступница, и попытаться воспринять ее как равную себе, а она только и делала, что испытывала мое терпение.

— Может быть, остальные не отказались от обязательств по отношению к вам, — с трудом сдерживаясь, возразил я. — Именно потому, что вы сбежали от людей, которые в вас нуждались, и…

— Ох, вы думаете, что я сбежала потому, что Аарон Валаам Дар Мопин так поступил с нами по причине своего безумия?

— Вы были бы не первая, — сказал я ей, упрямо пытаясь заставить ее усомниться ей же на благо. — Вся эта враждебность, возникшая по милости этой кутерьмы…

— Враждебность? — не дала она договорить мне, — то, что произошло в Аутбаунде? Враждебность?

Я сжал губы. Другие упали на колючки, и колючки впились в них и не дали им упасть…

Я уверен, что все было гораздо хуже в Бриджуэе. В особенности для молоденькой девушки…

Она пристально посмотрела на меня.

— Зато я сомневаюсь, чтобы это было вам понятно. Тем более, что вы смотрите на все из такого изолированного и прекрасно охраняемого места, как «Группа Карильон». Ох, да не смотрите на меня так изумленно — мне известно, на чьём я корабле. Я же не жила в пещере все эти годы. И не в резервации для Смотрителей. — Она сердито дернула головой. — И прежде, чем вы заведёте разговор о предательстве веры, вам следовало бы вспомнить, что и вы тоже не совсем в вашем поселении. Во всяком случае, не очень долго, фактически всего несколько лет.

Во мне шевельнулись раздражение, гнев и болезненное ощущение своей беспомощности. Разумеется, она замечала всё: манеру говорить, жестикулировать, да тысячу иных признаков, указывавших на мое долгое отсутствие в поселении Смотрителей, будто все это запечатлелось у меня на лбу.

За одиннадцать лет, проведенных вне дома, я вдруг разучился, позабыл, как вести себя при общении с другими Смотрителями, и то, до какой же степени можешь быть беззащитным в своей обнаженности перед этим всевидящим взглядом.

Я чуть было не повернулся и не бросился из этой каюты-камеры, но сдержался. Да будут благословенны милосердные: и им откроется милосердие… Возможно, это диктовалось страстным желанием доказать, что я не пустозвон.

— Можно задать вам несколько вопросов о совершенном вами преступлении? — Я все же сумел заставить себя произнести эти слова.

— С какой стати? — возразила она. — Что, старейшины решили дополнить каким-то новым ритуалом весь старый репертуар?

Я пропустил ее иронию мимо ушей, поскольку подходящего ответа у меня не нашлось.

— Мне необходимо поговорить с вами. Услышать, что вы по этому поводу думаете… о том, что… произошло.

Она пристально смотрела на меня, и я почувствовал, что постепенно прихожу в замешательство.

— Никто из Смотрителей не погиб. Ни из вашего поселения Кана, ни откуда-нибудь еще. Вы это хотели узнать?

— И это тоже, — признался я. Ощущение полной наготы моих мыслей не покидало меня.

Я был один на один с ней, безуспешно пытаясь спрятать от ее пытливого взора свои эмоции; но она не только читала их, как открытую книгу, а без всяких усилий с ее стороны схватывала их. Это превращало меня в ребёнка.

— Позвольте узнать, для чего вы пошли на это.

Она смотрела мне прямо в глаза.

— Я на это не пошла.

Секунды три я молчал, прежде чем понял, что не ослышался.

— Я… вы…

— Вы все правильно поняли. Я не убивала.

С минуту я безотрывно смотрел на нее.

— Не… — залепетал я, но слова мои глохли в тишине, как в вате. Я был уверен в том, что очень многое она от меня скрывала. Но всего ей скрыть не удавалось… причем я не мог воспринимать ее как лгунью.

— Не верите мне? — закончила она. — А я и не удивляюсь. Никто бы мне не поверил.

— Но, я имею в виду, что… — я осёкся, снова пытаясь обрести дар речи.

— Меня подставили, — тихо произнесла она. — И подставили весьма профессионально, да так, что большинство свидетелей с полной уверенностью указали на меня.

— А как же быть с тем меньшинством, которое отрицало? — не отставал я. — Были такие? Какие-нибудь странные психические улики? Господи, да ведь ваши собственные показания чего-нибудь да стоили?

Она взглянула на меня.

— Большинство показаний были безупречны, — повторила она. — А что до той части, которые были против… да на них не обратили внимания. — Она покачала головой и стала смотреть в сторону.

Я вздохнул, но прежде, чем я успел ответить, скорее почувствовал, чем услышал какое-то шевеление за моей спиной и, повернувшись, увидел стоявшего в дверях Куцко.

— Только что со мной связался Дэйв, он говорит, что сюда направляется Айкман, — доложил он. — Вам бы лучше уйти отсюда, прежде чем он обнаружит здесь вас и растрезвонит об этом мистеру Келси-Рамосу.

— Всё в порядке. — Я повернулся к Каландре и почувствовал, как сжалось мое сердце. Обвиненная в преступлении, которого не совершала… и принесенная в жертву его величеству Наживе.

— Не беспокойтесь, — тихо сказал я ей. — Я сумею разобраться, в чем дело.

Я ощутил, что в ее чувствах появилось нечто похожее на изумление.

— Подождите, не спешите. Мне не хотелось бы, чтобы вы оказались замешанным в этом…

— А я уже замешан, — ответил я, пятясь из каюты. — Я ведь — Смотритель.

Нас разделила закрывшаяся дверь, и Куцко заговорщически зашептал:

— Вы что, и вправду ей поверили?

Я кивнул, чувствуя, как во мне дрожит каждый мускул. Да, это противостояние было несравненно глубже, чем я себе это мог представить.

— Да, — повторил я. — Я — Смотритель, так, кажется, это называется.

Я догадывался, что он скажет мне то же самое, что и Каландра, но сдержался.

— Ну и что теперь? — лишь спросил он.

— Обращусь со всем этим к лорду Келси-Рамосу, в первую очередь, — ответил я, сделав шаг, собираясь отправиться по коридору в направлении рубки.

— Ему это не понравится, — предостерег Куцко.

— Что же поделаешь, — полуобернувшись, ответил я. — До скорого.

Рэндона я обнаружил в рубке, они вместе с Дэппером Шокком, одним из ведущих финансовых экспертов лорда Келси-Рамоса, занимались сверкой контрольных цифр.

— У вас что-нибудь срочное? — спросил он с оттенком лёгкого недовольства, когда я вошел. Выло видно, что он сосредоточился на отчёте и явно не собирался отвлекаться.

— Подробности могут потерпеть, если это необходимо, сэр, — сказал я. — Но, полагаю, в общих чертах вы должны быть проинформированы прямо сейчас. У меня появились основания верить тому, что Каландра Мара Пакуин, наша… гм… наша космозомби… не совершала преступления, ей инкриминируемого.

Финансовые показатели мигом отошли на второй план.

— Действительно? — Рэндон вздрогнул, потом медленно откинулся на спинку глубокого кресла. — А почему вы пришли к такому заключению?

Я поднял брови, не говоря ни слова, и на его лице возникла полуулыбка.

— Да, конечно, — суховато согласился он. — Идиотский вопрос.

Шокк откашлялся.

— Каландра Мара, сказали вы? Это второе имя — своего рода отличительный признак Смотрителей?