Капитан - Зевако Мишель - Страница 36

– Это значит, что я заинтересована в успехе нашего замысла больше всех, – твердо ответила красавица. – Никто из вас не сделал ради этого столько, сколько я. Благодаря мне вы объединились и благодаря мне ваши планы близки к осуществлению. Особенно это касается вас, отец мой… Все вы уже обговорили, что получит каждый из вас после победы, и только я, стоящая во главе нашего дела, еще ничего не попросила для себя. Теперь и я намерена потребовать свою долю – ею станет свобода шевалье де Капестана. Это мое право, и я прошу отнестись к нему с уважением. Шевалье, вы свободны!

Капестан отвесил Жизели глубокий поклон. В дверях он обернулся, и взгляды их встретились. На какое-то время молодые люди замерли, не в силах оторвать друг от друга глаз, потом шевалье резко шагнул к выходу и исчез…

– Надо было по крайней мере взять с него слово помалкивать, – пробурчал Сен-Мар. – А теперь мы пропали!

– Шевалье де Капестан нас не выдаст, – уверенно возразила Жизель. – Ручаюсь за это своей головой!

Герцог бросился к дочери и едва успел подхватить ее на руки: от пережитых волнений девушка лишилась чувств.

Капестан выскочил из особняка герцога Ангулемского. Лицо юноши пылало, он готов был обвинить в своем несчастье весь мир. Еще бы! Мечты шевалье о любви пошли прахом.

Но как ни велико было отчаяние Капестана, в голове у него все время вертелись слова, услышав которые, он недавно вскрикнул от ужаса, выдав тем свое присутствие на собрании заговорщиков: «Этой ночью король Франции будет отравлен».

Невзирая на разбитое сердце, надо было бежать в Лувр, прорваться к Людовику, успеть крикнуть: «Сир, не пейте ничего этой ночью!» Во что бы то ни стало нужно спасти несчастного мальчика от уготованной ему страшной смерти!

«Куда подевался Коголен? – негодовал шевалье. – Где лошади? Где Фан-Лэр, который домчит меня в Лувр за две минуты?!»

Капестан метался по улице взад-вперед, не переставая изрыгать проклятия и ругательства. Он то и дело свистел, подзывая своего оруженосца, но Коголен не откликался! Коголена и след простыл! Убедившись в этом и испустив на всякий случай последний отчаянный вопль, шевалье бросился бежать на своих двоих: вдали, на колокольне Сен-Жермен-л'Озеруа, пробило два часа.

Капестан вихрем промчался по Новому мосту и свернул влево, на набережную Эколь. Не сбавляя скорости, он понесся дальше и наконец достиг старого королевского дворца. Задыхаясь, шевалье остановился у ворот, охраняемых двумя стражниками, которые туг же скрестили перед юношей свои пики.

– Господа! – воскликнул, обращаясь к ним, Капестан, – случится страшное несчастье, если я не поговорю немедленно с господином де Витри.

– Офицер! К вам пришли! – гаркнул один из стражников.

На другой стороне рва замелькал свет фонаря, и чей-то голос прокричал в ответ:

– Пропустите!

Капестан пробежал через мост и оказался под сводами дворца.

– Сюда! – распорядился встретивший его чело век, кивнув на правую дверь.

Капестан повиновался и очутился в обширном караульном помещении, в глубине которого он сразу же заметил еще одну – застекленную – дверь, выходившую во внутренний двор замка, где человек двадцать швейцарцев, несших в эту ночь караульную службу, спокойно посиживали на табуретах. Сержант, их начальник, говоривший с сильным немецким акцентом, спросил шевалье:

– Что случилось? Зачем вы явились сюда?

– Мне надо немедленно встретиться с капитаном гвардейцев, – взволнованно воскликнул молодой человек. – Речь идет о жизни одной высокопоставленной особы, имя которой я не хочу называть. Поторопитесь! Быстро пошлите за капитаном, или проводите меня к нему.

– Это так спешно, сударь? – удивился сержант. – Осторожнее, краска!.. Значит, вы утверждаете, что дело весьма серьезное?

– Я уже битый час твержу вам об этом, – начал терять терпение Капестан.

– Значит, вы говорите – осторожнее, краска! – значит, вы говорите, что дело это срочное? – устремил на юношу задумчивый взгляд сержант.

Капестан раздраженно пожал плечами и шагнул к застекленной двери. Он заметил одного из стражников, неспешной походкой направившегося к правому крылу здания.

– Как бы не опоздать! – чуть не плача от бессилия, воскликнул шевалье и спросил у сержанта: – Где живет капитан?

– Видите два освещенных окна справа от вас? Вот там. А позади его квартиры располагаются покои Его Величества. Сударь, отойдите от двери, посторонним запрещено к ней приближаться. Стойте здесь!.. Осторожнее, краска!

– А долго ли мне придется ждать? – обеспокоенно осведомился Капестан.

– Нет, сударь, – степенно ответил сержант. – Десять минут потребуется, чтобы добраться до капитана, пятнадцать – чтобы разбудить его и растолковать, что речь идет о жизни и смерти, ну и эдак через полчасика он пришлет кого-нибудь сюда, чтобы хорошенько вас порасспросить…

– В таком случае мне придется бежать к нему без вашего дозволения, – решительно заявил шевалье.

– Эй, сударь! – возмутился сержант. – Вы что, рехнулись?! Стража, сюда!

Капестан хотел было выхватить шпагу, но тут же вспомнил, что ее обломки валяются в подземелье особняка герцога Ангулемского. Тогда шевалье просто бросился на сержанта, схватил его за горло и с диким криком принялся трясти, как тряпичную куклу.

– Ты что, вздумал издеваться надо мной, негодяй? – орал юноша. – Немедленно пропусти меня во дворец – или я сверну тебе шею!

– Эй, стража! Убивают! – хрипел сержант. – Сюда! Быстрее!.. Осторожно, краска!

В мгновение ока Капестан был окружен дюжиной разъяренных швейцарцев гигантского роста. Над головой шевалье взметнулось два десятка здоровенных кулаков, готовых обрушиться на его голову, однако этого не произошло. В стане врага внезапно начался жуткий переполох, воздух огласился французскими, немецкими и Бог знает еще какими проклятиями, которые неудержимым потоком лились из двенадцати луженых глоток. Противник отступал по всей линии фронта, злобные вопли, испускаемые швейцарцами, перемежались победными кличами Капестана и его громким хохотом.

Что же обратило в бегство неустрашимых гвардейцев? Краска! Та самая краска, за которой столь бдительно следил сержант, наконец-то сыграла свою роль! В королевском дворце в это время делали ремонт, и маляры по вечерам сносили бадьи с краской в караульное помещение. В пылу сражения Капестан ненароком опрокинул одну такую бадью, а когда увидел растекавшуюся по полу краску, юношу осенила блестящая идея, которую он незамедлительно воплотил в жизнь. С молниеносной быстротой шевалье схватил две огромные малярные кисти и, размахивая обеими руками, принялся усердно раскрашивать лица швейцарцев. Краска стекала по щекам бравых вояк, капала с носов, забивала рты, залепляла глаза, пятнала роскошные мундиры… Швейцарская гвардия отступала спешно и беспорядочно, отважные солдаты бежали, словно крысы с тонущего корабля…