Капитан - Зевако Мишель - Страница 59

– Немедленно отправляйся на конюшню и приведи лошадей! Я не выдержу здесь до утра!

И в этот миг ему показалось, что внизу скрипнула дверь. Капестан прислушался, затаив дыхание. Так и есть! Кто-то проник в гостиницу!

– Наконец-то! – обрадовался шевалье. – Явились!

– Поднимаются на чердак! – прошептал Коголен.

Они стояли, пригнувшись, отчаянно напрягая слух. Точно! Кто-то шел по лестнице!

Коголен выхватил кинжал, но Капестан, отрицательно покачав головой, схватил слугу за шиворот и потащил в самый дальний угол чердака. Там, прижавшись к полу, они спрятались за большим ворохом соломы. Чердак слабо осветился. Капестан осторожно поднял голову и увидел чей-то силуэт на фоне выходившего во двор оконца, через которое можно было выбраться на наружную лестницу.

Лестница эта начиналась во дворе, проходила вдоль окна общего зала и упиралась в галерею второго этажа. Оттуда она взбегала вверх, к следующей галерее, и заканчивалась окошком чердака.

Человек, которого только что заметил Капестан, сделал несколько шагов, приподняв фонарь.

«Тем хуже для него! – подумал шевалье. – Если он меня обнаружит, то отправится на тот свет.»

Но человек его не обнаружил. Поводив фонарем по сторонам, незваный гость удалился со словами:

– Все в порядке! Никого нет!

Капестан тут же подполз к окошку, зажав кинжал в зубах. Выглянув во двор, шевалье увидел там мужчину и сразу узнал в нем сеньора, сопровождавшего повозку. Перед ним стояли четыре человека; каждый держал в руке фонарь.

– На конюшне? – отрывисто спросил сеньор.

– Никого! – ответил один из четверых.

– В комнатах? На чердаке?

– Пусто! – откликнулись второй и третий.

– Хорошо! – промолвил сеньор и распорядился: – Зажгите факелы в большом зале. Проверьте ставни. Один из вас встанет на страже возле двери. Трое других отправятся на дорогу: доберетесь до поворота на улицу Турнон, встретите там монсеньора и приведете его сюда.

Суровый господин и сам вышел на дорогу – видимо, для того, чтобы приветствовать ту важную персону, появления которой он ожидал.

Капестан начал осторожно спускаться по внутренней лестнице, Коголен следовал за ним. В самом низу шевалье остановился, и Коголен понял, что они попали на кухню, отделенную застекленной дверью от ярко освещенного зала, в котором собралось уже человек десять. С каждой секундой людей становилось все больше, вскоре их было уже около тридцати, а через несколько минут зал был заполнен до отказа. Капестан заметил, что один из заговорщиков, забравшись на длинный стол, на который водрузили три стула, прикрепил к стене полотнище с изображением герба Конде-Бурбонов: лилии, пересеченные перекладиной.

Еще два сеньора влезли на длинный стол и сели на стулья. Один из почетной троицы был тот самый человек, что арендовал гостиницу и завез в нее оружие и мундиры. Второй был Капестану неизвестен, зато шевалье сразу же узнал третьего: он уже видел этого мужчину в Медоне, в гостинице «Сорока-воровка».

«Принц Конде! – изумился юноша. – А где же господин де Гиз? Странно! Герцога Ангулемского тоже нет!»

– Друзья мои! – заговорил принц Конде, – господин де Роган объяснит вам, в каком мы находимся положении.

Человек, арендовавший гостиницу, поднялся и властным голосом произнес:

– Господа! Поскольку мы не можем больше рас считывать на герцога Ангулемского (Капестан вздрогнул: неужели Карл Ангулемский отказался от своих претензий?) и поскольку мы очень хорошо знаем, что герцог Гиз хочет обойти нас, действуя исподтишка, вполне законно и справедливо будет, если мы со своей стороны предпримем ряд решительных шагов.

– Верно! Верно! – раздались со всех сторон одобрительные возгласы.

Среди всеобщего воодушевления лишь бледный принц Конде оставался совершенно бесстрастным.

– Господа! – продолжал свою речь Роган. – Задумайтесь, почему герцог Гиз хочет оттеснить нас? Потому что Он глава католической партии, а все мы, тут собравшиеся, все еще остаемся гугенотами, и неважно, отреклись ли мы публично от своей веры или нет.

– Верно! – дружно прогремел зал.

– Нынешние наши разногласия – всего лишь новое обличье старой распри, завершившейся Варфоломеевской ночью! – вскричал Роган. – Если во Франции воцарятся приверженцы католической церкви Гизы, то гугенотов – и явных, и тайных – ждет погибель!

Собравшиеся содрогнулись от ненависти к своим гонителям.

– Господа! – продолжал Роган. – Борьба между Гизом и Конде не прекращалась. Для укрепления прав сеньоров, на которые посягнул монарх, сторон ники Гиза и сторонники Конде временно объедини лись. По совету старого маркиза Сен-Мара, в качестве кандидата на престол был выдвинут герцог Ангулем ский – как фигура, приемлемая для обеих партий. Но теперь, когда Карл Ангулемский отпал, когда перемирие между Гизом и Конде нарушено, вперед, черт возьми! Готовьте шпаги, господа! Атакуем первыми, оттесним Гиза, и Франция будет наша!

«Почему это отец Жизели вдруг отпал?» – удивленно подумал Капестан.

Собравшиеся встретили слова Рогана громкими криками:

– Долой перекладину[17] ! Долой перекладину!

– Господа… – залепетал смертельно побледневший принц Конде.

– Перекладину долой! – неистовствовал зал.

– Да! – зычным голосом рявкнул Роган. – Перекладину долой! Да здравствует король!

С этими словами он схватил висевшее на стене полотнище с гербом Конде и, перевернув его, водрузил на прежнее место: эмблема осталась прежней, но перекладины больше не было видно. Поперечная полоса, отличавшая ветвь Конде от королевской ветви, исчезла. На стене висел королевский герб!

– Да здравствует король! – дружно отозвался зал.

«Ого! – изумился шевалье. – Да здравствует король! Какой? Ясно, что не Карл Десятый, раз герцог Ангулемский отпал. И не Людовик Тринадцатый. Так кто же? Ведь я же рыцарь короля! Однако, Капестан, внимание: быть может, вот он – случай завоевать Жизель!»

В зале снова воцарилось молчание, и Роган закончил свою речь:

– Принцу Конде надлежит сейчас решиться. Что касается меня и моих друзей, мы покинем Париж за втра же, если за нашим собранием не последует молниеносного удара, который разнесет трон в щепки!

17

Без перекладины герб Конде превращается в герб королей Франции – Бурбонов.