Кровное дело шевалье - Зевако Мишель - Страница 86

— Сир, — решительно сказал Анри, — вы правы, я говорил об одном доме на улице Бетизи… Это резиденция жены герцога де Гиза… Понимаете, речь идет о чести дамы…

— Ах так! — вскричал Карл, и его лицо прояснилось.

— Не скрою, ваше величество, мне, другу герцога де Гиза, не слишком приятно касаться этого эпизода.

Карл IX ненавидел Гиза, справедливо считая его своим врагом, а о проделках супруги герцога, любовником которой был сейчас граф де Сен-Мегрен, судачил весь Париж.

— Понятно! — засмеялся Карл. — Но причем тут постоялый двор «У ворожеи»?

Пардальян кинул на Анри де Монморанси выразительный взгляд.

«Раз вы помогли нам, то и мы вам поможем!» — было написано на лице молодого человека.

— Сир, — пустился в пространные объяснения Жан, — вам, наверное, известно, что на постоялом дворе «У ворожеи» частенько собираются поэты — почитать друг другу свои сочинения… Иногда к стихотворцам присоединяются и дамы… Знатным дамам ведь тоже нравится искусство… Порой там появляется один рифмоплет… На нем, как правило, лиловый атласный костюм, сиреневый шелковый плащ и банты такого же цвета…

Присутствующие сразу же узнали портрет Сен-Мегрена.

Король расплылся в довольной улыбке:

— Как бы я хотел, чтобы ваш рассказ услышал герцог де Гиз…

Тут Франсуа де Монморанси шагнул вперед:

— Сир, осмелюсь напомнить вам, что я спешил к вашему величеству, чтобы восстановить справедливость, и теперь умоляю вызволить из плена двух страдалиц, которых лишили свободы…

— Да, разумеется, маршал. Растолкуйте же мне, что произошло?

— Сир, Жанну де Пьенн и ее дочь Лоизу похитили прямо из их квартирки на улице Сен-Дени, и я знаю, что это делалось по приказу господина де Данвиля!

— Слышите, Данвиль? Что вы на это скажете?

— Сир, я в полном недоумении. С этой женщиной я последний раз встречался семнадцать лет назад. Так что сейчас я считаю себя вправе обвинить маршала де Монморанси в грязной клевете.

— Ваше величество, — сказал Франсуа. — Я никогда не решился бы обратиться к вам, не имея доказательств. Присутствующий здесь шевалье де Пардальян весь вчерашний день и часть ночи скрывался в особняке господина де Данвиля. С вашего разрешения, сир, он поведает о том, чему был свидетелем.

— Приблизьтесь, шевалье, и начинайте, — распорядился король.

Жан шагнул вперед и почтительно склонился перед монархом. Маршал де Данвиль побледнел.

«Значит, это сын Пардальяна?» — пронеслось у него в голове.

— Сир, — промолвил юноша, — позвольте мне осведомиться у господина де Данвиля, с чего лучше начать мое повествование?

— Я вас не понимаю! — вздрогнул Анри.

— Если вам угодно, монсеньор, я начну с конца, то есть с экипажа, который около одиннадцати вечера выехал из ворот вашей резиденции; впрочем, я могу начать и с начала, ну хотя бы с одной беседы, в которой, кроме всего прочего, упоминался некий человек, состоящий у вас на службе. Его имя — господин де Пардальян. А вели ту беседу вы и еще одна особа, которая в большой спешке явилась к вам из Бастилии.

Теперь маршал де Данвиль не сомневался, что юноша знает и о его встрече с Гиталаном. Побелев как мел и совершенно растерявшись, Анри де Монморанси пробормотал:

— Начинайте, откуда хотите, шевалье…

Пардальян задрожал от радости.

Жан уже надеялся, что, угрожая Данвилю разоблачением заговора, он вырвет у злодея признание в похищении и выяснит, где искать пленниц. Шевалье набрал в легкие побольше воздуха, собираясь подробно изложить королю всю эту длинную историю, но тут двери кабинета вдруг открылись, и слова застряли у Пардальяна в горле. Шевалье, окаменев от страха, воззрился на фигуру, выросшую на пороге.

— Кто смеет мне мешать? — сердито вскричал Карл, но сразу же заговорил тише: — Ах, это вы, матушка? Я вас не ждал…

В комнату, не затворяя за собой дверей, вошла Екатерина Медичи.

«Беда!» — подумал с тоской Пардальян.

Губы королевы искривились в злой улыбке, от которой ее лицо приобрело выражение утонченной жестокости.

— Однако, мадам, — заметил по-настоящему разгневанный Карл, — у меня конфиденциальный разговор с маршалом де Монморанси, и никто, даже вы, не вправе…

— Разумеется, сир, — холодно отозвалась королева, — но вы извините мой поступок, когда узнаете, что я поспешила предупредить вас об опасности! К вам пробрался враг, мой враг, враг герцога Анжуйского и ваш враг, сын мой!

На лице Пардальяна не дрогнул ни один мускул.

— О чем вы говорите, мадам? — с трудом сдерживая ярость, осведомился король.

— Я говорю о некоем негодяе, нагло явившемся в Лувр, оскорбив предварительно герцога Анжуйского и едва не убив его… Более того, этот человек Нансе смертельную обиду и мне…

— Да кто же это, черт возьми?!

— Это господин де Пардальян! Он перед вами!

Король вскочил и крикнул:

— Эй, стража! Капитан! Арестуйте этого человека!

Король еще не кончил фразы, а придворные герцога Анжуйского и Моревер, опередив солдат, влетели в комнату и завопили:

— Хватай его! Держи! Бей!

Первым бежал Келюс, следом Можирон, Сен-Мегрен и Моревер, а за ними капитан с дворцовой охраной.

Франсуа и Анри, стоявшие в разных углах, остолбенели. Франсуа попытался было прийти шевалье на помощь, Анри же возликовал, поняв, что он спасен.

Что касается Пардальяна, то он, едва завидев Екатерину Медичи, приготовился защищаться. Никто не ожидал, что он решится сопротивляться в присутствии короля. Потому, когда шевалье выбил у Келюса шпагу, переломил ее о колено и запустил обломками в нападавших, те на миг опешили. А шевалье, пользуясь всеобщей растерянностью, развлекся парочкой дерзких шуток, которые, похоже, немало потешили его.

Он сорвал берет с головы Келюса и напыщенно проговорил, не скрывая, впрочем, насмешки:

— Склонитесь же перед правосудием короля!

Келюс взвыл от боли, поскольку шевалье вырвал вместе с беретом золотые булавки, которыми сей головной убор крепился к волосам придворного, так что в результате фаворит лишился нескольких локонов.

Пардальян бросил берет к ногам королевы Екатерины и, отскочив назад, взлетел на подоконник распахнутого окна. Оттуда он, взглянув через плечо на столпившихся в кабинете людей, крикнул:

— Прощайте, господа!

И прыгнул вниз!

Пардальян благополучно приземлился на прибрежный песок, отвесил издевательский поклон придворным и спокойно зашагал прочь.

— Аркебузу! Аркебузу! Стреляйте! — завизжал герцог Анжуйский.

Пардальян, разумеется, слышал этот вопль, но даже не счел нужным оглянуться.

Моревер, имевший репутацию отличного стрелка, схватил висевшую на стене аркебузу и прицелился.

Грохнул выстрел, но Пардальян все так же стремительно удалялся своей твердой, уверенной походкой.

— Я промахнулся! Заговоренный он, что ли? — воскликнул Моревер.

Перевозчики на Сене изумленно смотрели на окна Лувра и на разодетых щеголей, которые, свесившись из этих окон, осыпали кого-то страшными ругательствами.

Минут пять в охотничьем зале короля царила полная неразбериха; все вопили, никто никого не слушал.

— Сир! Только прикажите, — голосил Моревер, — и я нынче же вечером приволоку этого негодяя к вашему величеству.

— Сделайте это! — распорядилась Екатерина.

Моревер кинулся исполнять повеление королевы, следом помчались все придворные, кроме Келюса, жестоко пострадавшего от руки Пардальяна.

Король, упав в кресло, в гневе бил кулаком по подлокотнику и повторял:

— Перевернуть весь Париж! Достать из-под земли! Чтобы он сегодня же сидел в Бастилии! Да уж, господин де Монморанси! Спасибо вам! Какого славного головореза вы мне представили!

— Господин маршал всегда водил довольно странные знакомства, — сладким голосом проговорила Екатерина Медичи.

На лице Анри де Монморанси появилась победоносная улыбка.

— Господин маршал покровительствует врагам государя! — злобно прошипел герцог де Гиз.

— Не забывайтесь, герцог! — резко оборвал его Франсуа. — Ведь вам-то я могу ответить, вы — не коронованная особа…