Последняя схватка - Зевако Мишель - Страница 111

XXX

ФЛОРАНС ВЫДАЮТ ЗАМУЖ

(продолжение)

Король немедленно повернулся к Кончини и любезно заговорил с ним о дочери, пропавшей в младенческом возрасте и чудом обретенной вновь. Людовик XIII даже изъявил желание лично познакомиться с девушкой. Кончини расцвел от такой милости короля и поспешил подвести к нему Флоранс.

Зардевшаяся девушка снова оказалась в центре внимания. Король — который все-таки был ей братом, как справедливо заметил недавно Ландри Кокнар — ласково поговорил с ней, и это было для нее некоторым утешением после той холодности, с которой ее встретила мать. И все придворные стали открыто восхищаться очаровательной девушкой.

Похоже, Вальверу был дан приказ не отходить от короля ни на шаг. Лукаво взглянув на графа, Людовик представил влюбленных друг другу. И это — в присутствии Кончини, которому оставалось только улыбаться. Более того, король взял Кончини под руку и отступил с ним на два-три шага, изъявив желание услышать, как тот потерял и снова нашел свою дочь. Радуясь королевской благосклонности и досадуя на то, что Вальвер оказался один на один с Флоранс, Кончини придумал целую историю, а влюбленные неожиданно получили возможность тихо поговорить между собой.

Это продолжалось несколько минут. Но как много успели они сказать друг другу в эти считанные мгновения!

А король с преувеличенным внимание выслушал рассказ Кончини. Потом он приблизился к влюбленным, еще несколько минут побеседовал с ними и наконец удалился вместе с Вальвером.

Почти сразу за ними ушли и Леонора с Флоранс. Девушка сияла и даже не пыталась скрыть своей радости. Легкая и изящная, как мотылек, она перебирала в памяти самые незначительные слова, которыми обменялась со своим суженым. Леонора же мрачно думала о своем. По дороге домой они не обмолвились ни словом.

Флоранс сразу отправилась в покои, которые ей выделили, как только она стала графиней де Лезиньи.

А Леонора заперлась у себя. Сидя в кресле, она размышляла:

«Что-то мне подсказывает, что необычная благожелательность короля к этой девушке и графу де Вальверу очень опасна для меня. Но в чем же эта опасность?.. Что он там затевает?..»

Она долго ломала голову над этими вопросами, но так ни к чему и не пришла. Наконец Леонора сказала себе:

«Хватит строить предположения… это совершенно бесполезное занятие. На всякий случай поспешу-ка я с женитьбой».

И Галигаи вызвала Ла Горель и Роспиньяка. Ла Горель появилась первой — и выслушала короткие распоряжения своей госпожи. Через полминуты мегера выскользнула в одну дверь, а в другую вошел Роспиньяк. Без всяких предисловий Леонора объявила ему:

— Роспиньяк, я передумала. Ваша свадьба должна была состояться только через несколько дней, но я решила поспешить с венчанием.

— Я готов, мадам! — заверил женщину Роспиньяк, и его глаза радостно заблестели.

— Завтра, — отчеканила Леонора. — Завтра в полночь, в храме Сен-Жермен-л'Озеруа.

Видя, что жениха не устраивает такое позднее время, она пояснила:

— Должна заметить, бедный мой Роспиньяк, что девушка на дух вас не переносит.

— Это не имеет значения, мадам! — проскрипел Роспиньяк.

— Имеет, ведь она может устроить скандал, — усмехнулась Галигаи.

— Теперь понятно, мадам, — живо согласился Роспиньяк. — Днем в храме полно народа. А ночью будут только приглашенные…

— А пригласим мы, — перебила его Леонора, — лишь немногих самых верных и преданных людей монсеньора.

— И пусть себе скандалит на здоровье, — закончил Роспиньяк.

— Я всегда говорила, что у вас светлая голова, — совершенно серьезно похвалила барона Леонора.

Он внимательно выслушал ее распоряжения. Наконец она отпустила его со словами:

— Ступайте, Роспиньяк, и завтра вечером будьте наготове.

— На эту встречу я не опоздаю, черт бы меня побрал! — ухмыльнулся Роспиньяк.

Он поклонился и вышел, залихватски покручивая усы.

Не теряя ни секунды, Леонора встала и отправилась к Флоранс. И прямо с порога заявила:

— Флоранс, ваш отец и я — мы решили выдать вас замуж.

Как и раньше, Галигаи говорила мягким голосом. Но в голосе этом звучал металл. Флоранс поняла, что спорить бесполезно, и вздохнула:

— Вы приказываете мне, мадам?

— Да, — холодно и властно подтвердила Леонора. — По очень серьезным причинам, о которых я пока не могу вам сообщить, венчание состоится завтра вечером…

— Завтра вечером! — упавшим голосом повторила Флоранс.

— Завтра вечером, точнее, в полночь, в соборе Сен-Жермен-л'Озеруа. Вы знаете, конечно, что это храм вашего прихода, — закончила Леонора тем же невыносимо мягким тоном.

Флоранс уже справилась с волнением: времени, конечно, оставалось всего ничего, но она найдет способ известить Одэ. С неожиданным для Леоноры спокойствием девушка поинтересовалась:

— Могу ли я узнать имя человека, с которым вы насильно собираетесь соединить меня до конца моих дней?

— Это барон де Роспиньяк, — нарочито медленно сообщила Леонора.

Это имя просто оглушило Флоранс. Забыв об осторожности, она возмущенно воскликнула:

— Лучше убейте меня!

— Нет, он будет вашим мужем, — твердо ответила Галигаи.

— Никогда! — воскликнула девушка.

— А я говорю, будет! — повысила голос Леонора. — Мы заставим вас выйти замуж.

— Вы мне не мать… — закричала Флоранс. — Я не признаю за вами права распоряжаться мною против моей воли, я не бессловесная тварь!

— Простите, — спокойно ответила Леонора вышедшей из себя Флоранс, — простите, но, угодно вам или нет, теперь вы моя дочь! Угодно вам или нет, я имею над вами родительскую власть. В том числе — и право устраивать вашу судьбу, даже против вашей воли, но ради вашего же блага.

Эти слова потрясли Флоранс до глубины души. Она жертвовала собой, чтобы спасти мать: она сама не хотела думать ни о чем другом — но внезапно наступило прозрение. Девушка поняла, как подло злоупотребили ее доверием. Получалось, что она сама связала себя по рукам и ногам, сама отдала себя в руки безжалостного врага. Ей стало ясно, что враг этот, не колеблясь, раздавит ее ради достижения своих корыстных целей.