Последняя схватка - Зевако Мишель - Страница 65

«А почему бы и нет?.. Почему бы не сказать ему, где находится девочка? Ведь я никогда не желала ей зла… даже наоборот. Мало ли что я говорила… у меня и в мыслях не было навсегда разлучать ее с семьей, которая горько оплакивает крошку. И раз уж я решила вернуть малютку, какая разница, случится ли это чуть раньше или чуть позже?.. В самом деле, почему бы и нет?.. Главное — заманить Пардальяна в дом, где спрятана девочка; пусть они побудут немного вместе, чтобы он убедился, что это именно она и что ее не обижали; надо уверить шевалье, что Лоизу никто больше не удерживает, что она свободна… Все это не так уж сложно… Труднее другое: устроить так, чтобы Пардальян сам захотел надолго остаться в этом доме после того, как малышку отпустят… и тогда живым оттуда шевалье уже не выберется… Вот что надо продумать… Да, это непросто… очень непросто. Но вполне возможно!»

Как только Фауста допустила, что может уступить Пардальяну, как только, пойдя в своих рассуждениях дальше, наметила себе новую цель, — женщина тут же стала размышлять над осуществлением задуманного.

«В Евангелии сказано: „Ищите, и обрящете“. Значит, будем искать», — решила Фауста. Сложность задачи лишь подстегивала воображение красавицы.

Она шла молча, методично перебирая в мыслях все возможные варианты, и настолько увлеклась, что забыла обо всем на свете; а ведь прежде чем изобретать смертоносную ловушку для Пардальяна, герцогине следовало подумать, как освободиться самой.

Пардальян вел Фаусту под руку и больше не мешал своей спутнице размышлять. Впрочем, они были уже у цели, достигнув окраины маленького городка, в котором французские короли обретали вечный покой. Пардальян остановился и тем самым вывел Фаусту из глубокой задумчивости.

— Мадам, — проговорил он, — мы пойдем по людным улицам. Не советую вам поднимать крик и звать на помощь. Лучше спокойно следуйте туда, куда я вас поведу. Очень рекомендую прислушаться к моим словам, ведь это в ваших интересах.

Пардальян произнес все это небрежно и как бы между прочим. Но глаза его пылали, усы топорщились, губы кривились в мрачной улыбке — лик шевалье был ужасен.

Неустрашимая Фауста дрогнула и пообещала:

— Я буду молчать. И без сопротивления последую за вами.

Оба говорили громко, чтобы их слышали и остальные пленники. И все же Пардальян счел нужным обратиться прямо к ним. Чуть грубее и с тем же свирепым видом он крикнул:

— Эй вы там, поняли? Поступайте так же, как ваша госпожа… Иначе горько пожалеете!

За них ответила Фауста:

— Когда я молчу, никто из моих людей и пикнуть не смеет.

— Тем лучше, — спокойно заявил Пардальян. И скомандовал: — Ну, вперед.