Последняя схватка - Зевако Мишель - Страница 84

— Прекрасно понимаю, мадам, — кивнул Роспиньяк и добавил с пугающей улыбкой: — Это я беру на себя. И не будем больше говорить об этом, мадам.

Леонора знала, что может на него положиться. Все было сказано, и ей осталось только отпустить барона со словами:

— Ступайте, Роспиньяк. И привыкайте к мысли, что вас ждет огромное состояние. О таком вы и мечтать не смели… Да, чуть не забыла!.. Будьте готовы. Через несколько дней… ваша свадьба.

— Будет ли мне позволено увидеть до этого невесту? — осведомился Роспиньяк с горящими глазами.

— Нет, — коротко ответила Леонора. И добавила с тонкой улыбкой: — Не буду скрывать, барон, что она станет упрямиться… Боюсь, она не любит вас, бедный мой Роспиньяк.

— Знаю, — прорычал барон с перекосившимся от ярости лицом, — и знаю, кому она отдает предпочтение. «Ну ничего, я до него еще доберусь!» — мысленно прибавил он.

— По-моему, до венчания вам лучше держаться от Флоранс подальше, — продолжала Леонора, будто не слыша слов Роспинъяка. — Обходите ее стороной. Главное, не заговаривайте с ней. Так будет надежнее. — И Галигаи властно закончила: — Эта свадьба должна состояться! Мы обязаны исключить всякий риск.

— Слушаюсь, мадам, — покорно ответил барон,

— Ну, ступайте, Роспиньяк, — вздохнула Леонора. — Положитесь во всем на меня.

Роспиньяк отвесил своей госпоже поклон и отошел от ее кресла. И тут наконец дал волю неистовой радости, которая рвалась наружу.

«Готово дело! А я-то голову ломал… Все думал, как это устроить… не рискуя своей шкурой… А мадам сама… Тысяча чертей! Гром и молния!.. Богатство! Наконец-то появятся деньги!.. Да еще какие!.. Если мадам Леонора воображает, будто я ограничусь тем, что она мне обещала, то она глубоко ошибается!.. Поместье Лезиньи, титул графа, триста или четыреста тысяч ливров — все это хорошо… для начала. А потом я получу еще больше! Черт возьми! Когда ты посвящен в такую тайну… Когда в твоих руках — честь королевы… а ты сам — зять Ее Величества… Да-да, я, Роспиньяк, бедный дворянин, стану зятем королевы-регентши Франции!.. С таким козырем на руках только последний дурак будет довольствоваться жалкими сотнями тысяч ливров!.. А я, слава Богу, не дурак… Конечно, можно напороться на кинжал… или смертельного яда подсыплют!.. Но риск есть риск!.. Без него никуда… К тому же, я не слепой, не глухой, руки-ноги на месте… могу сам за себя постоять».

Ненасытному, как все честолюбцы, Роспиньяку уже мало было состояния, о котором он раньше и мечтать не смел: еще не получив обещанного богатства, барон принялся размышлять о том, как его умножить. Для Роспиньяка не существовало никаких преград. И он был уверен, что своего добьется.

Если бы он заметил долгий взгляд, которым проводила его Леонора, и странную ее улыбку, он думал бы по-другому. Хоть барон и сумел провести свою госпожу, она все равно ему еще не доверяла. И пока он прикидывал, как выжать все, что можно, из страшной тайны королевы, Галигаи говорила себе:

«Этот несчастный и не подозревает, что я приняла свои меры и что он у меня в руках… Если не будет послушным, я просто сожму пальцы в кулак… и от барона останется только мокрое место…»

И Леонора мгновенно забыла о Роспиньяке. Теперь она размышляла о Флоранс. Очень уверенная в себе, Галигаи обычно быстро принимала нужные решения, но сейчас она долго и мучительно раздумывала, не зная, как быть. Потом Леонора встала и отправилась в свой особняк, чтобы поговорить с девушкой. Лоб маркизы д'Анкр прорезала глубокая складка; Леонора шла медленно, часто останавливаясь, — все это свидетельствовало о том, что Галигаи так ни на что и не решилась.