Заговорщица - Зевако Мишель - Страница 16

— Разумеется, если так нам прикажет король… — заметил де Шалабр.

— Я именно это и имел в виду, — поспешил ответить Руджьери. — Господа, вы можете спасти нашего монарха. В Шартр прибыл один человек, и у него зловещие планы. Он замышляет…

— Убить короля! — прервал астролога Сен-Малин. — Мы знаем.

— Его Величество поручил нам найти этого человека, — добавил Монсери.

— Именно! — заключил Шалабр.

Руджьери удовлетворенно улыбнулся:

— Это упрощает дело. Господа, монах Жак Клеман должен умереть.

— Стоит нам разыскать монаха, и дело будет сделано! — заверил астролога Сен-Малин.

— Весь вопрос в том, где его искать, — продолжал Руджьери. — Вы его знаете в лицо? С чего начнете поиски? Медлить нельзя… может, монах уже возвращается в Париж?

Трое молодых людей переглянулись: их беспокоили те же вопросы.

— Мы как раз советовались, как нам быть, — проговорил Шалабр. — Может, вы что-нибудь подскажете?

— Господа, — спросил Руджьери, — вы когда-нибудь видели Жака Клемана?

— Никогда! — в один голос заявили все трое.

— В таком случае, вам лучше прислушаться к моим рекомендациям. Я-то монаха знаю хорошо! Если он еще в городе, ручаюсь, я его найду. Оставайтесь в доме Шеверни, от короля не отходите ни на шаг, никого из посторонних к нему не допускайте… Если король спросит, почему вы не присоединились к тем войскам, что стоят под стенами Шартра лагерем, скажите, что королева-мать поручила вам охранять Его Величество. А если вас будет расспрашивать королева, объясните, что я занялся поисками монаха. Когда я вернусь сюда, знайте, что вам придется немедленно браться за дело… А теперь — до свидания, господа!

Руджьери откланялся. Он говорил с тремя приятелями властно, его советы напоминали скорее приказы. Их это, впрочем, не удивило. Ходила молва, что астролог умеет повелевать адскими духами, так что ему, конечно же, ничего не стоило разыскать среди сотен монахов, явившихся в Шартр, того, кого нужно. Трое забияк вернулись в дом и, в соответствии с приказами Руджьери, встали у двери в королевские покои.

Весь день они прождали астролога. Наступил вечер; король, как обычно, переговорил со своими приближенными и сообщил, что намерен выехать в Блуа. Заметив, что Шалабр, Сен-Малин и Монсери, которым было поручено разыскать монаха, околачиваются в доме, Генрих недовольно нахмурился. Но, умея скрывать свои чувства, он ни словом не обмолвился об этой истории, а про себя решил, что монах, видимо, сбежал.

Однако Генрих принял меры предосторожности и перенес дату отъезда в Блуа: король заявил, что покинет Шартр завтра же. Потом Его Величество отправился спать, приказав Крийону удвоить охрану. Разошлись и придворные. В коридоре перед королевскими покоями остались заступившие на ночь стражники, а с ними Шалабр, Монсери и Сен-Малин.

В одиннадцать, когда все в доме уже спали глубоким сном, появился Руджьери и знаком приказал троим приятелям следовать за ним. Они уже были настороже, еще раз проверили оружие, завернулись в плащи и вышли вслед за астрологом.

Когда они оказались на улице, Руджьери ничего не стал объяснять, а лишь коротко бросил:

— Идемте!

Никто больше не произнес ни слова. Шагали молча: впереди Руджьери, за ним — трое убийц. Они были спокойны, их совершенно не тревожило, что вот-вот им предстоит заколоть человека. Руджьери свернул в проулок и остановился перед небольшим двухэтажным домом.

В непроглядной ночной тьме слабый свет струился из окна второго этажа, падая на вывеску, что со скрипом покачивалась на железной перекладине. Похоже, в доме находилась гостиница… гостиница «Крик петуха».

Руджьери показал рукой на освещенное окно:

— Он там!

— Прекрасно! — сказал Шалабр. — Как нам лучше войти?

— Через эту дверь вы попадете на конюшню, — объяснил астролог. — Оттуда выберетесь во двор. Там есть деревянная лестница, что ведет к застекленной двери. Поднимайтесь — и вы на месте!

Шалабр, Сен-Малин и Монсери осторожно проскользнули на конюшню. Если бы кто-нибудь из придворных увидел в этот момент их лица, он не узнал бы всегда беззаботных, изящных и галантных приближенных Генриха III. Все трое были собраны и напряжены, их руки крепко сжимали рукоятки кинжалов. Шалабр как-то странно улыбался, обнажив острые зубы; за ним шел бледный Сен-Малин, чье лицо искажала гримаса; последним шагал Монсери, смеявшийся бесшумным зловещим смехом…

Руджьери проводил их взглядом и прошептал:

— Жак Клеман умер! Еще один… Кто в этом виноват?.. Впрочем, раз убили мать, значит убьют и сына!

Астролог постоял немного, прислушался, а потом быстрым шагом направился в дом Шеверни. Королева-мать не спала, ожидая его.

— Успокойтесь, Екатерина! — сказал астролог. — Если королю суждено умереть, то, во всяком случае, не от руки Жака Клемана!

— Монаха убили? — взволнованно спросила старая королева.

— Как раз сейчас убивают! — ответил Руджьери.

Астролог покинул королевские покои, вернулся к себе на чердак и принялся за работу — спал Руджьери не более двух-трех часов в день. Итак, астролог расположился за столом и продолжил свои исследования, прерванные давешним появлением Екатерины. Через несколько минут он уже забыл и о ней, и о короле Генрихе III, и уж тем более о несчастном монахе Жаке Клемане, к которому только что сам привел убийц.

Итак, Сен-Малин, Шалабр и Монсери проскользнули через конюшню и вышли во двор. Застекленную дверь они заметили сразу же: сквозь нее сочился свет. Все трое поднялись по деревянной лестнице. У них давно вошло в привычку шагать бесшумно, так что им удалось подняться наверх, не выдав своего присутствия: деревянные ступеньки ни разу не скрипнули.

Шалабр осторожно, очень осторожно, попытался приоткрыть дверь, но ее, похоже, заперли изнутри на задвижку. Убийцы приняли решение мгновенно, не сговариваясь: навык у них был. Шалабр, разбив локтем стекло, протянул руку и отодвинул засов, и все трое в мгновение ока ворвались в комнату с высоко поднятыми кинжалами.

— Что за странная манера являться к людям в гости? — ошеломил их чей-то насмешливый голос.

— Господин де Пардальян! — хором произнесли растерявшиеся убийцы, застыв от изумления:

— Ну да, господа, а что такое? Может, вы взбесились? Тогда, извините, но я вас сейчас же вышвырну в окно. А, может, вы заглянули ко мне поболтать и выпить? Тогда прошу за стол, прикончим вместе эту бутылку божанси…

Шалабр, Сен-Малин и Монсери продолжали стоять, тупо уставившись на Пардальяна. А за столом, рядом с шевалье, сидели герцог Ангулемский и еще один, неизвестный убийцам, гость.

Никто из сотрапезников даже не встал, лишь шевалье, сидевший к двери спиной, повернулся на своем табурете лицом к троим приятелям.

Итак, прямо перед посланцами короля Генриха оказался Пардальян, слева — герцог Ангулемский, справа у стены стояла железная кровать, а на противоположном конце стола сидел незнакомец, на которого и воззрились трое убийц. Наконец, стряхнув с себя оцепенение, Шалабр, Сен-Малин и Монсери поклонились, однако же кинжалов из рук не выпустили.

Первым заговорил Сен-Малин:

— Господин де Пардальян, простите, что мы ворвались к вам, но мы вовсе не вас рассчитывали здесь найти… и, возможно, присутствующий здесь святой отец мог бы нам кое-что сообщить о человеке, которого мы ищем…

— А кого вы ищете? — спросил монах; Пардальян же в это время знаком дал понять герцогу Ангулемскому, что надо быть настороже.

Монаху ответил Монсери:

— Мы ищем некоего якобинца, повинного в том, что он замышлял убийство Его Величества короля… зовут его Жак Клеман…

— А что вам от него нужно? — зловеще улыбаясь, продолжал монах.

— Ничего… — сказал Шалабр. — Мы хотим лишь познакомить его с нашими кинжалами… Одарим его тремя ударами: один во имя Отца, другой во имя Сына, а третий — во имя Духа Святого… Монах — человек Божий, и мы отнесемся к нему с должным уважением…

Ярость клокотала в голосе Шалабра. Сидевший на противоположном конце стола медленно встал и необычайно спокойно произнес: