Заговорщица - Зевако Мишель - Страница 79

— А, знаю, «Замковая гостиница»! — воскликнул Крийон. — Бывал там, у них неплохое белое вино!

— Во сколько вы сможете прийти?

— Я буду свободен между шестью и семью часами вечера. Потом мне придется заняться ночными караулами.

— Времени у нас немного, но постараемся управиться! — улыбнулся Пардальян.

— Вечером и обсудим, когда я представлю вас Его Величеству.

— Прекрасно! Итак, мы обо всем договорились! Жду вас в шесть.

Они пожали друг другу руки и разошлись: Пардальян вернулся в гостиницу, а Крийон отправился бродить по городу.

«Представить Пардальяна королю… — размышлял Крийон. — М-да, кого только не представляли Его Величеству, и все больше мерзавцев… так что стоит представить и хорошего человека… Но я вспоминаю шевалье тогда, в день Баррикад. Он был горд и прекрасен и не помышлял ни о каком вознаграждении за свершенные подвиги… Теперь, видно, передумал… Что ж, если шевалье решил делать карьеру при дворе, помогу, чем могу… Но, черт побери, тогда, в Париже, он мне понравился больше!»

В своей комнате Пардальян застал человека, который сидел у камина и неотрывно смотрел на горящие там поленья, словно пытался по ним прочесть собственную судьбу. Это был Жак Клеман. В элегантном светском наряде черного цвета монах выглядел мужественно и привлекательно. Увидев шевалье, Жак Клеман улыбнулся:

— Знаете, кто ко мне нынче придет в гости? — спросил Пардальян.

— Откуда мне знать, дорогой друг?

— Крийон собственной персоной, тот самый, которого прозвали Храбрый Крийон. Комендант замка Блуа…

И шевалье небрежно добавил:

— Крийон обещал представить меня Его Величеству королю Франции…

Жак Клеман вздрогнул и пристально взглянул на шевалье.

— Пардальян, — встревоженным тоном произнес Жак Клеман, — тут в городе творятся странные вещи. Я не понимаю, что происходит.

— Да не волнуйтесь… все со временем прояснится…

— Пардальян, почему в Блуа явился брат привратник из монастыря?

— Чего не знаю, того не знаю, друг мой.

— Шевалье, кто же убил брата Тимоте?

— А вы уверены, что в замковом рву выловили именно брата Тимоте?

— Абсолютно уверен. Да вы же видели нашего брата привратника. Ведь как раз он и проводил вас ко мне в келью.

— Да, привратника я помню.

— Вы узнали его?

— Ну, как вам сказать… под присягой я бы этого утверждать не стал…

— Но я-то его узнал! Это был брат Тимоте. Кому понадобилось убивать его? И с какой целью брат привратник явился в Блуа?

— Да зачем над этим голову ломать? Умер брат Тимоте и умер! Упокой Господь его душу…

— Нет, вы меня не переубедите: брат Тимоте ехал за нами. Наверное, вез мне какие-то распоряжения. А я, если бы только я успел поговорить с ним!

— Перестаньте, все образуется, — с улыбкой произнес Пардальян.

— Образуется… — с глубокой горечью пробормотал Жак Клеман. — Разве любовь вернешь?.. Видели бы вы, с каким презрением она разговаривала со мной сегодня!

— Она?.. Герцогиня де Монпансье?

Жак Клеман, казалось, не слышал слов своего друга. Он неотрывно смотрел на огонь; на лице его застыло выражение несказанной муки.

— Я ей больше не нужен! — внезапно простонал монах. — Конечно, я не выполнил обещанного, не нанес удар — и вот теперь меня вышвыривают вон, как старую, ненужную вещь. Все пропало… ни любви, ни отмщения…

— Понимаю, вам кажется, что вы потеряли любовь, — попытался успокоить друга шевалье. — Вы мне кое-что рассказали о красавице-герцогине. По-моему, она настоящая чертовка, хоть вы и зовете ее ангелом. Не очень-то любезно она с вами обходится! Если вы и расстанетесь с ней — невелика беда! Впрочем, поверьте мне, вы ее не потеряете!

— Что вы хотите этим сказать? — удивился Жак Клеман.

— А то, что герцогиня, к несчастью для вас, непременно вернется к вам!

— Ах, если бы так! Если бы я мог вновь увидеть ее!

— Увидите, увидите, и она вас снова полюбит, вот помяните мое слово… Красавицы — особы капризные и непостоянные… Но, кстати, почему вы заявили, что вам не осталось ни любви, ни отмщения? Отомстить-то вы всегда успеете?

— Нет! Генрих III приговорен, он будет убит, но убит другим, не мной! И это ужасно! Ведь тогда я не смогу бросить в лицо старой Екатерине Медичи: «Вы убили мою мать, а я пронзил ваше сердце, убив любимого сына!»

— Друг мой, — спокойно заметил Пардальян. — у меня сегодня будет гость. И знаете, кто? Крийон, храбрец Крийон.

— Вы думали, я не расслышал, когда вы говорили об этом? Нет-нет, я все слышал и, кажется, угадал вашу мысль: Крийон представит вас королю, и вы предупредите Генриха III о том, что Гизы готовят на него покушение.

— Может, так, а может, и нет. В общем, наберитесь терпения и не теряйте надежды. Но я не хочу, чтобы Крийон видел нас вместе. Будьте любезны, пройдите к себе в комнату и ждите; я вас позову.

Мрачный Жак Клеман удалился к себе, а Пардальян, сев у огня, погрузился в размышления и в какие-то подсчеты. Время от времени он записывал несколько слов на клочке бумаги, потом зачеркивал их и снова что-то писал. Наконец, измарав целый листок, он с довольной улыбкой пробежал его глазами и пробормотал:

— Думаю, такой обед удовлетворит самому изысканному вкусу!

Оказывается, шевалье потратил столько времени всего лишь на составление меню обеда, на который был приглашен Крийон. Потом Жан позвал хозяина, дал ему подробнейшие указания и проследил, как они выполняются.

Когда Крийон появился в гостинице, стол в комнате у шевалье был уже накрыт.

— Прекрасно! — воскликнул старый солдат. — Вы постарались — такой обед достоин принца!

— Ну нет, — усмехнулся Пардальян, — для принца я бы стараться не стал! Впрочем, хватит разговоров, обед не обсуждают — его едят. Прошу, дорогой гость, располагайтесь! Вот сюда, поближе к огню, а я сяду напротив. И приступим…

Крийон занял указанное ему место и с удовольствием занялся обедом. Бравый воин умел и любил поесть, да и от выпивки не отказывался. И вот в ту минуту, когда храбрый Крийон по-солдатски решительно атаковал жаркое, шевалье де Пардальян неожиданно огорошил его вопросом:

— Кстати, сударь, вам известно, что короля собираются убить?

Крийон так и застыл с раскрытым ртом и уставился на Пардальяна с выражением изумления и ужаса.

— Что это вы так удивились? — продолжал Пардальян. — Что в моих словах необычного?

— Я не удивлен, дорогой друг, — ответил Крийон, — но, позвольте заметить, гостиница кишмя кишит шпионами. За такие слова и головой можно поплатиться…

— Никто нас не слышит, — улыбнулся шевалье, — я стреляный воробей. Поверьте, приняты все необходимые меры предосторожности. А как же иначе? Я никогда бы не стал подвергать своего дорогого гостя подобной опасности… Сам-то я ничего не боюсь…

Пардальян говорил искренне. Он действительно беспокоился, как бы не скомпрометировать Крийона. И, как это часто бывает, его искренность выглядела куда убедительней, чем любые ухищрения в духе Макиавелли. Крийон, человек прямой и смелый, даже возмутился: он вовсе не желал, чтобы меры предосторожности принимались исключительно ради него.

— Черт возьми! — воскликнул старый солдат. — Вы что же, думаете, я боюсь за свою жизнь?!

— Конечно, нет! Всем прекрасно известно, что вас испугать трудно, — иначе бы вы не заслужили своего замечательного прозвища. Я просто позаботился о том, чтобы нас не могли подслушать, ибо намерен сообщить вам кое-что важное. Итак, начну сначала: короля хотят убить!

— А откуда вы знаете? — спросил Крийон.

— Какая разница? Вы мне верите?

— Конечно! Да я и без вас знаю о готовящемся покушении!

— Прекрасно! Раз вам это уже известно, я перехожу к следующему пункту, на мой взгляд, не менее, а то и более важному!

— Господи! Вот теперь вы меня и впрямь испугали! Что же может быть важнее, чем убийство короля?

— А вот что — я не хочу, чтобы короля убили! — спокойно ответил шевалье де Пардальян.

Крийон смотрел на собеседника со все возрастающим изумлением… Еще тогда, во время их первой встречи в Париже, кое-какие речи шевалье де Пардальяна повергли Крийона в величайшее удивление. Вот и сейчас слова шевалье показались старику странными и неразумными.