Секрет Высоцкого - Золотухин Валерий Сергеевич - Страница 20

20

— Ты должен играть Лаэрта. Ты не должен разрушать тобой же созданный тип, характер, подход и взгляд на дело. Ты в наших глазах пример — волевой, дисциплинированный, удивительно работоспособный. Ты артист-работник, у тебя учатся, тебе подражают... Ты не можешь отказаться, ты выполняешь всякую порученную тебе работу на самом высоком уровне. Я считаю, что настал момент, когда Иванов должен потесниться и уступить премьеру Золотухину... А там уж видно будет...

И сам я думаю: а будет ли пользой для меня самого, что я выйду из игры? Время у меня есть. Зачем я выскочу? Я всегда был сторонником — лучше сыграть, чем не сыграть. Чего же я сейчас?.. Валерка считает, что я обязан играть Гамлета: «Зачем ты оставил репетиции?»

В результате всех разговоров я вчера репетировал Лаэрта дальше и был очень талантливым, по-моему. Ну что же, так мы и решим для себя: играть Лаэрта! Действительно, каждое дело надо играть, работать весело, талантливо, по-моцартовски!! Так будем же гордиться актерским ремеслом!!

А меня Марина Влади расцеловала сегодня. Была на репетиции «Гамлета».

16.05.1971

Высоцкий:

— Валерий, почему ты не посмотришь репетицию, почему ты мне ничего не скажешь?! С NN я уже лет пять не общаюсь на творческие темы... А в последнее время он вообще уже обнаглел, с ним невозможно разговаривать... Этот его комплекс неполноценности довел его до ручки. Он не может себе позволить открыто, искренне порадоваться чьей-то удаче, чтобы тут же не обругать. Он думает, что все такие идиоты, что не видят этой его политики... Например, он говорит: «Что, сегодня лучше, чем вчера, репетируешь? Маленько поспал, наверное?» Он не может не принизить... Кваше понравился «Галилей», он пришел и расцеловал меня, но NN тут же: «Он ведь не спит, пишет целыми ночами. А когда вот он в настоящей форме, ну вот тогда надо смотреть...» И все в таком духе...

— Володя! Я не вижу пользы в своем присутствии на репетиции. Ну что я тебе скажу?.. Во-первых, еще трудно сказать что-то определенное, ты сам меняешь, пробуешь, ищешь... Шеф постоянно что-то выстраивает. В лучшем случае каждый из нас будет высказывать своего Гамлета, свою образованность, которая может сейчас только помешать. Если что-то и говорить, то очень хорошо зная тебя и от тебя же исходя, тебе советовать, но лучше шефа вряд ли кто тебя знает, недаром он поставил на тебя, значит, знает, значит, верит...

По первому эскизу Гамлет у нас отнюдь не интеллигентный мужик, он сильный, защищенный товарищ. Человек по природе слаб, и ему симпатичнее видеть благородного, слабого... но нравственно побеждающего человека... В глазах нет вопроса, нет растерянности перед бытием, нет трагизма, нет вечности...

А может, это все мое собственное, от себя танцую?

21.05.1971

В довершение всех моих творческих поражений вчера смешал меня с грязью шеф наш дорогой.

— Кого вы пытаетесь обмануть? Меня?! На копейку имеете, а хотите мне показать, что на рубль...

— Никого я не пытаюсь обмануть... Я работаю... Вы не покупаете, я не продаю...

— Уж дайте мне под старость лет выражаться, как я умею... У вас что, болят глаза? Почему вы в очках? По улице, пожалуйста, ходите в очках, а на сцену не надо выходить в таком виде...

— Я их надеваю только на сцену выхода, я вам говорил, что хочу играть Лаэрта в очках. Вы сказали: «Посмотрим».

— Снимите их, они мне мешают... Очки были в «Галилее»... Так, на шармочка, вы не проскочите в этой пьесе. Она раздавит вас, как каток асфальтовый, от вас мокрого места не останется.

Шеф зверствовал вчера, но, к сожалению, он был прав. Прав по существу, что не получается. Пустота и серость. Но он не умеет вызвать творческое настроение у артиста. Опускаются руки, хочется плюнуть и уйти. Зажим наступает.

22.05.1971

И случилось невероятное... упала сверху вся эта бездарная конструкция вместе с занавесом. В это время актеры шли за гробом Офелии, играли похоронный марш. Фантасмагория. Я сидел на галерке, Иванов попросил прийти — в 13 часов у него должен был быть экзамен...

Впечатление, что кто-то остался под занавесом, что там месиво. Странно: я видел, как на актеров упал самый мощный рычаг с арматурой, потом приземлился на другом конце сцены другой, кто-то закричал, но во мне внешне не переменилось ничего... Одна мысль была: кто не встанет, кто под этой тряпкой остался? «Благодарите Бога, это он вас спасает десятки раз!» — кричал шеф, когда выяснилось, что никого не убило... Как вбежал Дупак, как прибежала Галина, посмотрела то на сцену, то на вросшего в свой стол шефа, и побежала за кулисы... Сильный ушиб получил Семенов, он выкарабкивался из-под железяк. У Насоныча вырван клок кожи, Иванову (Лаэрту) руку сильно пропахало... Вызвали «скорую помощь», сделали Винтику[92] рентген — обошлось без трещин, без переломов... Мы с Высоцким сели в его машину и поехали в охрану авторских прав.

30.09.1971. Киев

«Гамлет» в буфете[93]. У Веньки не получается. Вовка сказал точно: «Ты понял, что ты сказал сейчас, как бритва, а ты, Веня, не принял...» Алла в парике черном, она Лесю играет[94]. Девочка-стервочка С. в зубах ковыряет, чьи кости она выплевывает? Тремя ступеньками ниже стоит Филатов, смотрит за принцем, шевелит губами, покуривает нервно. Я не принимаю участия. Счастливый соперник — Иванов, писатель, инженер человеческих душ... он хорошо играет Лаэрта...

Володю, такого затянутого в черный французский вельвет, облегающий блузон, сухопарого и поджатого, такого Высоцкого я никак не могу всерьез воспринять, отнестись серьезно, привыкнуть. В этом виноват я. Я не хочу полюбить человека, поменявшего программу жизни. Я хочу видеть его по первому впечатлению. А так в жизни не бывает.

04.10.1971

24-го был последний день на Каневской земле, мы решили отметить его и месячник здоровья с Юрием Николаевичем Смирновым[95] прервали. Начали с шампанского, в машине орали песни, с песнями же подкатили к поезду. В поезде наши безобразия продолжались. Ехали наши: Высоцкий, костюмеры... В Москве разбудил меня на спектакль телефонный звонок. Звонила откуда-то Шацкая, просила прийти поиграть «10 дней», которые «перетрясли» весь мир. Я явился. Увидел шеф. «Сделайте с ним что-нибудь, дайте нашатырю, приведите в себя...» Меня начали обхаживать. Я сделал все, что мне полагалось сделать в этом спектакле. А Пьеро, говорят, никогда так не пел. Но в «Ходоках»[96] я отыгрался: полчаса я не уходил со сцены, зритель стонал от хохота. Высоцкий чуть не застрелил, а я на него с палкой... Но выговор мне вкатили. Нельзя было не вкатить.

09.10.1971

Разговаривал сегодня с Володей. Понравился он мне в репетиции. Быть может, первый раз за все время гамлетианы. Трогательный, беззащитный, мало его стало... И голос тихий, незаметный... Не нарочито тихий, чтоб значительней, а тихий, когда скромный.

16.10.1971

Высоцкий жалуется:

— С шефом невозможно стало работать... Я не могу. У меня такое впечатление, что ему кто-то про меня что-то сказал... Не в смысле игры, а что-то... другое...

28.10.1971

Минск зовет сыграть Яшку в «Певцах»[97] и записать фонограмму. С лета они меня ждут. Еще в Каневе я получил от них вызов. Высоцкий убедил Турова[98], что это может сделать только Золотухин. Быть может, он и прав.

вернуться

92

Семенов Виктор, актер Театра на Таганке.

вернуться

93

За неимением другой площадки репетиция проходила в буфете.

вернуться

94

Имеется в виду актриса Театра на Таганке Алла Демидова, которая в то время приступила параллельно к съемкам в к/ф «Иду к тебе» (реж. Н. Мащенко) о Лесе Украинке.

вернуться

95

Актер Театра на Таганке, с которым В. Золотухин снимался в т/ф «Бумбараш» (реж. Н. Рашеев и А. Народицкий).

вернуться

96

Сцена из спектакля «Десять дней...».

вернуться

97

Речь идет о съемках т/ф «Жизнь и смерть дворянина Чертопханова», по тургеневским рассказам, где В. Золотухин исполнил роль Яшки Турка.

вернуться

98

Туров Виктор — кинорежиссер, постановщик фильмов, где снимался и для которых писал песни В. Высоцкий: «Я родом из детства» (1966, роль танкиста Володи), «Война под крышами» (1967, роль полицая на свадьбе, фильм вышел на экраны в 1971), «Сыновья уходят в бой» (1969, вышел на экраны в 1979), «Точка отсчета» (1979, вышел на экраны в 1981).