Корпорация - Беляева Виктория - Страница 52

Александр Иванович Кочет виски допил и закурил сигару. Мрачное лицо губернатора стало еще более мрачным. Глаза окончательно скрылись в густых подбровных тенях, легли через лоб резкие морщины. По всем статьям незавидный для Кочета расклад получался.

А тут еще совершенно непонятно, чего ждать от встречи, ради которой, он, собственно, и приехал среди рабочего дня в загородную резиденцию. Человек, который с минуты на минуту должен был войти в кабинет, был Кочету незнаком. То есть, знал его губернатор заочно — еще бы, один из крупнейших бизнесменов страны, мать его… Но никаких дел в визитером у главы Белогорского края до сих пор не было. Чего ж он хочет-то? Чего на разговор напросился?…

Дверь кабинета открылась и просунулся внутрь помощник:

— Александр Иванович…

Тяжелым взглядом посмотрел на референта Кочет.

— Александр Иванович, приехал господин Фрайман!

Два часа спустя, в Москве

Шевелев выложил перед Малышевым аккуратно распечатанный листок.

— Не густо, — пробурчал банкир, — За десять-то дней — одну страничку наковырял…

Бесстрастное лицо Шевелева реакции не изобразило. Малышев углубился в текст.

Одна фамилия чего стоит. Ха! Петухов! Анастасия Петухова — она что, всерьез собирается замуж за парня с такой фамилией?… Двадцать восемь лет… Гм… Ладно, и мне не пятьдесят пока что. Аспирант химико-технологического. Ну-ну! Так и думал! Этот Максик-то как раз из тех научных мальчиков с прыщавыми мордочками.

Следящий за выражением лица шефа, Шевелев выложил на стол несколько фотографий. Точно! Точно таким Малышев и представлял себе соперника: заношенная куртешка, хохолок на макушке, очки от деда, видно, достались, времен Великой Отечественной. Нефтехимик долбаный!

Малышев с раздражением листок от себя отодвинул, фотографии тоже.

— Ну и что мне делать с этим малохольным? — спросил — не то у Шевелева, не то у себя.

— Мешает? — сдержанно поинтересовался Шевелев.

— Еще как! — вздохнул Малышев.

— Тогда надо его нейтрализовать.

Малышев уставился на Шевелева с ужасом:

— Ты чего, Жора? Какое еще «нейтрализовать»?!

— Ничего плохого не имел в виду, Сергей Константинович. Нейтрализовать можно по-разному. Можно припугнуть, можно откупиться… — он переждал досадливый малышевский жест, — а можно и по-умному сделать.

— А по-умному — это как? — нахмурился Малышев.

— Он нефтехимик, — терпеливо, как ребенку, взялся разъяснять Шевелев. — Достаточно высокая квалификация у парня. А живет на гроши. Почему бы не предложить мальчику приличное место?… Ну, не в московской лаборатории, а где-нибудь в регионе. В Ярком, например. Нам что, в «Ярнефте» не нужны толковые специалисты?

Чистый лоб банкира, перечеркнутый косой белокурой прядью, расправился. Взгляд посветлел. Черт, дело говорил Шевелев!

— Судя по всему, — голос Шевелева зазвучал тише, интимней, — Толка большого из него не будет. Девушка эта, Артемьева, по-настоящему талантливая. Звездочка такая у них на кафедре. Руководитель на нее большие надежды возлагает. А парнишка… — Шевелев развел с сожалением руками, — калибром помельче. Способности средние, всего добивается исключительно усердием. Зато амбиции!… — он выразительно закатил глаза, — Познакомились они еще в школе, дружили, но пошли в разные вузы. Она, судя по всему, никого другого и разглядеть вокруг не успела — не до того ей было, жизнь такая, сами понимаете. В восемнадцать лет без родителей остаться, собственной сестре вместо мамки быть — тут не до свиданий с мальчиками… Получается, что она всего сама в жизни добивается, а он — просто при ней трется. Еще лет десять пройдет — она расти будет, карьеру делать, а он за ней не успеет. И начнется — обиды, ревность… Она всю жизнь его за собой тянуть будет, как телка на веревочки. Разве ж это счастье для такой девушки…

Малышев смотрел на руководителя Службы безопасности с изумление. Вот ведь, психолог выискался! Все-то он знает, что там у них через десять лет будет…

Но слова Шевелева грели, грели банкиру душу! И в самом деле, как не крути — не пара Насте этот Максик, совсем не пара! От такого подарка судьбы девушку надо спасать. Срочно.

— Я уж и переговорил кое с кем, — сладким голосом продолжал Шевелев, — Через недельку можно будет приглашение на работу оформить. Окладик приличный предложить, контракт — пока на год, там видно будет. А год, Сергей Константинович, срок большой. Особенно для девушки.

Уверенность вдруг покинула Малышева. Только что выход представлялся таким простым и однозначным — убрать парня с глаз подальше — хоть и на год, этого достаточно будет, — освободить поле боя и действовать по собственному усмотрению. А теперь…

— А ты думаешь, без этого я никак не справлюсь? — прервал он Шевелева.

Специалист по безопасности всмотрелся в лицо банкира. Банкир супил левую бровь, смотрел из-под колючих ресниц холодно и решительно.

— Я этого не говорил, — отрекся Шевелев немедленно.

— И не говори! — отрезал Малышев, — Спасибо за помощь, Жора, но дальше я сам как-нибудь разберусь. Ладно?

Коротко мотнув головой, Шевелев поспешил покинуть кабинет.

Что ж я, в самом деле, сам не справлюсь с такой мокрицей? — обиженно подумал Малышев, изучая на фото незначительно лицо соперника. Ну, Шевелев… Нянька выискалась… Без тебя разберусь, заботливый ты мой!

Малышев перевернул фотографию вниз лицом. Да как у Шевелева вообще язык повернулся такое предложить? Да за кого он его держит?…

А ведь еще пару месяцев назад я бы на такое предложение клюнул, подумал вдруг Малышев с удивлением. И воспользовался бы им, как миленький.

Но два месяца назад, до встречи с Настей, многое в его жизни было по-другому.

Что— то она изменила в нем. Незаметно, подспудно. Не она сама, а всего лишь мысли о ней день за днем меняли жизнь Сергея Малышева. Ее нельзя обманывать. С ней нельзя легко попрощаться, нельзя расстаться без сожаления, как расставался он с другими. Потому что ее нельзя забыть.

Что бы он не делал отныне, все каким-то странным образом соотносилось с ней. Все на свете имело к ней отношение. Любой его поступок совершался теперь с оглядкой — не на ее мнение даже, а на тот уголочек души, доселе не обитаемый, что принадлежал теперь ей.

Это усложняло жизнь. Это заставляло искать непривычные для него решения, примеряя на себя совсем другую судьбу. Это напрягало. И впервые в жизни Сергею Малышеву такой напряг нравился.

Но насладиться в полной мере неожиданным открытием ему не дали. Зазвонил телефон, и голос Старцева сообщил следующее:

— Только что из Белогорска звонили. Сегодня у Кочета был Фрайман.

Малышев помолчал немного, усваивая сказанное:

— О чем говорили?

— Пока неизвестно. Я попросил своих людей навести справки, но шансов немного. Встреча была неформальная, тет-атет, за городом. И черт его знает, о чем они там договаривались.

— Да уж не о том, чтобы нам приятный сюрприз сделать…

— Вот именно. Переговори с Денисовым, может, ему удастся что-то разузнать. Я тоже попытаюсь. Но в любом случае пора ждать от Кочета какой-нибудь гадости…

11

28 июля 2000 года, пятница. Москва.

Старцев рассуждал так.

Что может связывать Фраймана с Кочетом? В данный момент — ничего. Никаких общих дел у них, наверняка — или почти наверняка — нет. Стало быть, на негласной встрече в Белогорском пригороде обсуждалось что-то новенькое. Некое предложение, которое могло быть сделано а) Кочетом Фрайману, б) Фрайманом — Кочету.

Стоп! Если б инициатором выступил Белогорский губер — с чего бы Фрайман, все дела бросив, прикатил к нему по первому зову? Нет. Если б инициатива встречи принадлежала генералу-губернатору, встречались бы на нейтральной территории в Москве. Стало быть, на встречу напросился Фрайман. Стало быть, и предложение какое-то делал Кочету он.

Что это может быть за предложение? Не может же, в самом деле, Фрайман прийти к губернатору края, с которым и двух слов еще не сказал, и шепнуть интимно: а давайте, Александр Иваныч, мы с вами Снежнинскую «горку» завалим? Нет, не может. Фрайман — мужик воспитанный, в политесе толк знает и понимает, что за так Кочет на него горбатиться не станет, а денег не возьмет — Фрайман ему человек чужой, и чужим губернатор не доверяет.