Андреевское братство - Звягинцев Василий Дмитриевич - Страница 49

Прочитав, я ощутил некоторое недоумение. Может ли это быть правдой? Ни о чем подобном мне слышать не приходилось, готов поручиться. Даже у десантников таких приборов нет, а следовательно, и ни у кого другого быть не может. Тем более, фирма-изготовитель не указана. Если лабораторный образец – неуместен стиль инструкции. Но, с другой стороны, и насчет оживающих покойников и нестандартных случаев применения хроноквантового двигателя я тоже до последнего времени не подозревал...

И только потом мне пришло в голову, что это ведь в принципе одно и то же. Данный прибор, он тоже подходит к проблеме фактора Т и практического бессмертия, только с другой стороны...

Значит, Андрей – или те, кого он представляет, занимались аналогичной с Аллой проблемой, но решили ее куда раньше и эффективнее? Я бы даже сказал – изящнее.

«...За исключением одномоментного полного разрушения организма вместе с гомеостатом...»

Зеленое поле занимало практически весь экран, желтый сектор был совсем узкий. Ну, о том, что здоровье мое в полном порядке, я знал и так. Последний медконтроль проходил перед посадкой, и в случае любого недомогания меня бы просто не выпустили из корабля на Землю.

Осталось получить экспериментальное подтверждение. Будучи человеком решительным, я взял вилку и резко чиркнул по левому предплечью, чуть выше браслета. Из глубокой царапины выступила кровь. Примерно через полчаса кожа в том месте была гладкой, как раньше. Ни малейших следов...

...Последний разговор с Паниным получился коротким. Я посочувствовал Майклу, наверное, имевшему неприятность за вчерашний пробой и передал адресованную ему оценку сыщиков. Насчет кретина. Чем заодно ненавязчиво подчеркнул свои возможности.

Местом встречи назвал отель, якобы наугад выбранный из справочника.

– Ну вот, пусть хотя бы «Уэстберри»... – на самом деле это четырехзвездное заведение находится в низших этажах моего небоскреба. Пусть ваш представитель обратится к портье, там будет пакет... На чье имя?

– Да не все ли равно, можно и на мое... – Панин был сегодня тих и сговорчив, на него произвело впечатление все случившееся.

– О'кей. В письме я изложу, что и как делать дальше. Главное условие, сам понимаешь, чтобы привезли Аллу. Доставили ее туда, где я буду ждать. И обменяемся. В людном месте и под прикрытием моих друзей... А в качестве компенсации меня устроит миллион... Естественно – долларов. В виде туристской карточки на предъявителя...

Я был уверен, что при таком варианте они мне ничего не успеют сделать. Получив Аллу, я тут же поднимусь в пентхаус, заблокирую лифт, позвоню Андрею, и он снимет меня с крыши на заранее заказанном вертолете... Должно получиться.

– Но тогда уже от тебя потребуются гарантии, – сказал, подумав, Панин. – Вдруг ты подсунешь пустышку?

Тут он угадал, так я и собирался сделать.

– Ну, парень... Взаимно. Мы же деловые люди. И подлинники у вас. Есть в них некоторые хитрости, но то уже повод для отдельного разговора... Гарантией они в любом случае служить могут.

В итоге мои условия были приняты.

...На самом же деле все вышло далеко не так. Встретились. С их стороны два вполне приличных джентльмена, ничего общего с предыдущими ребятами. Скорее адвокаты, чем громилы. Поговорили. Будто невзначай я коснулся нагрудного кармана, где лежал только что купленный кристалл с полной записью «Кольца Нибелунгов». По-моему, необходимая каждому приличному меломану вещь. Тем более, в исполнении «Берлинерштадт оперы». Чуть ли не под руководством автора...

Мы сидели в креслах в холле третьего этажа, под густыми филодендронами. Вдали по коридору бой катил столик с напитками, появлялись и исчезали постояльцы. На втором этаже у дверей конференц-зала толпились участники съезда офтальмологов, еще ниже, в главном вестибюле, тоже было многолюдно. Часто проезжали по стеклянным трубам светящиеся изнутри фиолетовые кабинки лифтов.

– Одним словом – все в порядке, господа. Ведите мою даму, готовьте чек – и расстанемся к взаимному удовольствию...

– Разумеется, сэр...

Я полностью расслабился, уверенный, что выиграл. И как-то не заметил, что в перспективе сходящихся к холлу коридоров вдруг стало пусто. И лифты прекратили свое бесконечное скольжение вверх и вниз.

Один из парламентеров поднес к губам микрофон, будто собираясь доложить своим о завершении переговоров, а второй так же спокойно выстрелил мне в бок из искровика.

Прожег насквозь, слева-вверх-направо. Сознание я потерял сразу. Но минуты через две-три очнулся.

Они споро отволокли меня в эркер, за огромную фарфоровую бочку с растением вроде плакучей ивы. Гибкие мохнатые ветви до самого пола.

Обшарили карманы, выхватили кристалл, ничем больше не заинтересовавшись, а «Штейер» просто не заметили под ремнем у позвоночника.

Все это я видел и осознавал, как сквозь липкий туман. Мой труп они пристроили так, что найти его можно было не раньше большой утренней уборки.

Не помню, сколько я там пролежал. Наверное, около часа. Когда немного полегчало и появилась способность двигаться, кое-как добрался до лифта. Со стороны, если кто видел, я производил впечатление мертвецки (прошу прощения за каламбур) пьяного.

С трудом вспомнил код, открывающий выход на крышу, выпал из кабинки и вновь отключился.

При следующем просветлении осознал себя на диване. Волнами накатывалась тошнота, нестерпимо пекло в легких, каждый вдох приходилось делать в несколько приемов. Но голова была ясная. Достаточно ясная для того, чтобы понять: спас меня только браслет. Припомнив анатомию, я определил, что разряд прошел через оба легких и сердце. Рана, как у Лермонтова. С той только разницей, что я все-таки жив.

Поднес к глазам браслет. Экран желтый больше чем на две трети. За окнами смеркалось. Или в глазах все еще темно? Но, судя по тому, что гласит инструкция, к полуночи буду, как новый. Еще полежу часик и попробую связаться с Новиковым.

А как же теперь Алла? Стало страшно и обидно за нее до слез. В буквальном смысле... Дверь скрипнула, и в комнате появился Артур! Будто ангел смерти.

Он сильно изменился с момента нашей последней встречи. Или лучше сказать – прощания на берегу?