Андреевское братство - Звягинцев Василий Дмитриевич - Страница 86

– Абсолютно.

– Что же раньше не дала понять? Скорее всего уж это меня бы удержало.

– А зачем? Сам должен был просить и добиваться. Раз тебя устраивала всегдашняя необязательность и необременительность связи, ну и слава Богу. Мне тоже не слишком нужно каждую ночь, в дело и не в дело, в одной постели с мужиком спать. Чтобы он сопел и так далее...

Вот вам великолепный пример ее логики и психологии. Но я привычный.

– Еще одно подтверждение правоты Новикова. Не улети я, ты не связалась бы с группой «фактор Т», Артур не утонул и не воскрес, не было бы встречи с Андреем и мы не попали бы в прошлое. То есть хотя для нас альтернативная реальность не возникла...

– Бы! – закончила она фразу. – Ты за своей речью следишь, писатель? – последнее слово прозвучало с жестоким сарказмом. – В одном предложении – пять «бы». Шедевр стиля...

Она, выходит, успевает еще и за стилем моим следить. Послушать бы ей, как мы в космических полетах разговариваем. Там не «БЫ», а совсем другие частицы через слово мелькают. Так я и сказал.

– Ваши проблемы. В мое отсутствие можешь хоть жестами изъясняться. Однако меня больше волнует, что теперь делать станем? Дай мне сигарету.

– Чего нет, того нет. Только сигары...

– Да какая разница?!

Пока Алла озаряла темноту бело-алыми вспышками затяжек, я думал, что ей ответить? Лучший ответ на все случаи жизни, подхваченный мной у Новикова, – «там видно будет». Но – малоконкретный. Попробуем уточнить.

– Мне кажется, это на случайность. То, что мы здесь оказались. Зачем-то мы Андрею нужны. По крайней мере – стали нужны с момента встречи во Фриско.

– Если не раньше, – вставила Алла. – Тоже возможно. Для того он спас меня и помог выручить тебя, потом пригласил в Круиз. Я не вверю в такого рода случайности и любовь с первого взгляда. Рисковать всем, чтобы помочь абсолютно незнакомому, более того – весьма подозрительному типу? Поискать таких альтруистов. Посему – следует дождаться утра. Надеюсь, нам в какой-то форме дадут понять, чего от нас хотят. А если им тоже нужен только секрет бессмертия? – спросила Алла.

Они им и без нас обладают, ты сама видела, как быстро Ирина оправилась после абсолютно смертельной раны. Со мной было почти так же. Ты, кстати, у нее не выяснила, в чем там их дело, с их гомеостатом?

– Она дамочка хоть и весьма контактная и обаятельная, но скрытная не меньше, чем ее муженек. Сказала, что это продукция неземного происхождения. Ты что-нибудь знаешь о внеземных цивилизациях подобного технологического уровня?

Я не знал. Те сравнительно разумные расы, с которыми землянам удалось встретиться за полвека бессистемных шараханий по Вселенной, не достигли и предтехнологической стадии развития. Хотя... Имелись два абсолютно странных, случая, и к обоим из них странным образом оказался причастен именно я.

Планета-ловушка, которую мы с капитаном Маркиным открыли в моем первом космическом перелете, и цивилизация так называемых антаресцев, о которой неизвестно совершенно ничего, несмотря на захваченных «языков». Но и того достаточно. Если бы эти, наверняка есть и другие, с которыми Новиков мог встречаться хоть в нашей, хоть своей реальности. Сам факт существования гомеостата и является аргументом, не требующим иных доказательств.

– Гомеостат – это скорее аптечка скорой помощи, чем инструмент реального бессмертия. А вот «фактор Т», да еще в сочетании с гомеостатом – уж точно если не бессмертие, так очень долгая и молодая жизнь. Поэтому наших друзей такая штука может очень и очень привлекать...

И тут же она вдруг сменила тему, вскочила с постели и подошла к приоткрытой двери.

– Игорь, мне скучно. Я хочу, чтобы пошел дождь.

Странное желание, как будто мало у нас на пути было дождей, шквалов и прочих катаклизмов, но тем не менее, словно подчиняясь ее воле, дождь пошел немедленно. Или, скорее, он успел начаться раньше, но именно сейчас ветер сменил направление, и брызги стали перехлестывать через край крыши. Алла же, по свойству характера, это заметила раньше меня и использовала, чтобы продемонстрировать свою власть над стихиями.

Снаружи сильно зашумело, зашуршало по скату черепицы, и через минуту напротив нашей лоджии повисла водяная завеса.

– Не такой, – капризно сказала Алла, – я хочу, чтобы как в Подмосковье, медленный и тихий...

– Ну, ты, мать, многого хочешь... здесь все же Южное полушарие, и широты другие...

– Мало ли что. Мелкий дождик, туман, сосновый лес, грибы... – в голосе ее прозвучала тоска.

Понять Аллу можно, досталось ей крепко, куда больше, чем мне, например. Даже для бывалого мужика чрезмерная концентрация сильных ощущений на единицу времени. В итоге все закончилось все для нее закончилось тяжелым нервным срывом, из которого она только-только начала выбираться. Но тут же она взбодрилась.

– Нам с тобой сейчас расслабляться нельзя. Сперва надо стратегию и тактику дальнейших действий разработать.

Не поздновато ли она спохватилась? После встречи с Паниным на Гавайях, когда она так опрометчиво приняла его приглашение отдохнуть недельку-другую в калифорнийском поместье, ни стратегии, ни тактики у нас не получалось, только судорожное реагирование на непрерывно возникающие форс-мажоры.

Я так ей и сказал.

– Тем не менее. Будем мы принимать участие в каких-нибудь здешних игрищах или попросим оставить нас в покое и возвратить назад, если такое возможно?

– Второе, конечно, предпочтительнее, хотя... – при мысли, что на самом деле вокруг нас совершенно иное время и иная реальность, я уже ощущал привычный азарт репортера-первооткрывателя. Стэнли, чтобы разыскать Ливингстона и лично увидеть водопад Виктория, отправился в дебри кишащей людоедами и прочей вредоносной фауной Экваториальной Африки, причем сделал это во времена куда менее цивилизованные, чем даже нынешние, без радиосвязи, медикаментов, механического транспорта и надежного оружия. И ничего, и цели добился, и книги написал, и в историю навсегда попал. Я хуже его, что ли? Зато какие необыкновенные впечатления меня ждут и какие репортажи можно будет сотворить... «Хождение за три мира», роман в дневниках и письмах нашего специального корреспондента... Впрочем, такое название кто-то до меня уже использовал. Ничего, другое придумаем.