Грабители морей - Жаколио Луи - Страница 54

В этом восклицании было столько тревоги!

– Извините, Надод, – возразил удивленный адмирал, – деньги здесь, – вся сумма, какая нужна.

И он указал ему на небольшую шкатулку черного дерева с перламутровой инкрустацией.

Надод перевел дух.

– Так за чем же дело стало? – спросил он.

– Вот, прочитайте, – отвечал Коллингвуд, подавая ему письмо Пеггама.

Надод взял письмо и, начав читать, позеленел… На лбу у него выступил холодный пот. Итак, мечты его разлетелись прахом!

Когда он поднял голову, то заметил, что Коллингвуд с любопытством глядит на него. Действительно, адмирал, не зная о намерении бандита прикарманить деньги, которые ему было поручено взять от Коллингвуда, был чрезвычайно удивлен его волнением.

Чтобы хоть немного оправиться, Надод стал перечитывать письмо Пеггама и вдруг ударил себя по лбу.

– Это письмо подложное! – вскричал он с прежнею самоуверенностью. – Почерк и подпись не похожи на то, как пишет глава общества «Грабителей».

– Вы вполне уверены в этом? – спросил лорд Коллингвуд.

– Совершенно уверен! Это подделка и даже очень грубая.

– Боюсь, что вы ошибаетесь. Письмо, правда, написано на клочке, очевидно, наскоро, быть может, даже в темноте, но нет никаких данных для того, чтобы утверждать его подложность.

– Поверьте, это чей-нибудь фокус. Ну, посудите сами: какая опасность может грозить вам вследствие того, что вы передадите деньги мне? Не все ли равно, через чьи руки пройдут они в кассу общества – через мои или через руки самого Пеггама?

– Это верно, но вот именно потому, что тут есть какое-то сомнение, я и воздержусь до поры до времени.

– Стало быть, вы отказываетесь заплатить сто тысяч фунтов стерлингов?

– спросил Надод, вставая и гневно выпрямляясь во весь рост.

– Не отказываюсь, а только откладываю уплату впредь до разъяснения дела. Впрочем, ждать придется недолго, Пеггам обещался явиться сюда сам через час после этого. Прошло уже больше часа и ему давно бы пора прийти.

– Вот вам и доказательство, что это все вздор, и что Пеггам не придет. Выслушайте меня внимательно, Коллингвуд, и вы увидите, в какое положение вы себя поставите, если не заплатите мне денег. Я уверен, что вашей гибели желает какой-нибудь ваш тайный враг, который, конечно, и написал это письмо.

– Объяснитесь. Я буду рад, если это дело выяснится начистоту.

– Сумма, которую я уполномочен от вас получить, имеет очень важное значение для «Грабителей». Я непременно должен иметь ее в руках, прежде чем взойдет солнце. Если я ее не получу, то общество, конечно, обойдется и без нее, но вам оно за это страшно отомстит.

– Я вас не понимаю.

– Удивляюсь, как это вы не понимаете! Чтобы вас наказать, нам стоит только переслать генерал-атторнею кое-какие бумаги, которые докажут, что «Грабители» действуют иногда по указаниям некоторых пэров Англии…

– Негодяй!.. Ты смеешь!..

– Слушайте, Коллингвуд, давайте играть в открытую. Это будет выгодно и для вас, и для меня… Впрочем, для вас даже выгоднее, чем для меня.

– Говори.

– Во-первых, я бы вас попросил не говорить со мной на ты. Такое обращение означает или короткость, или презрение. В коротких отношениях с лордом Эксмутом я не имею чести состоять, хотя мы и убивали вместе, а презрение переносить я тоже ни от кого не желаю. Поэтому, встречая от вас презрение, я буду платить вам тем же.

– О! Как тяжело быть в зависимости от подобного негодяя!

– Вот уже два раза, Коллингвуд, вы назвали меня негодяем, а, между тем, кто из нас двоих больший негодяй – это еще вопрос. Правда, я убивал людей, но на моих руках нет крови брата, его жены и детей.

Надод стал рассказывать про свою молодость.

Коллингвуд внимательно слушал старого бандита, голос которого дышал дикой энергией.

– Так ты был дядькой молодого Биорна? – спросил он Надода.

Это известие показалось адмиралу очень важным.

– Я был к нему приставлен для надзора, и ребенок очень меня любил. Это не помешало мне ненавидеть его, и я решил сыграть с ним злую шутку. Случай мне благоприятствовал…

Коллингвуд с любопытством смотрел на бандита и ничего не отвечал.

Надод продолжал:

– Мне страстно хотелось видеть этого мальчишку голодным, плохо одетым, подвергнутым дурному обращению. Однажды мы катались с ним в лодке по Розольфскому фиорду, и тут я увидал чью-то неизвестную яхту. Притворившись, что я сирота-рыбак, без всяких средств к жизни, и что этот мальчик – мой братишка, я изобрел целую историю, растрогавшую незнакомцев, и согласился на их предложение – отдать им ребенка. Таким образом я похитил у герцога Норрландского его старшего сына и наследника.

Адмирал вздрогнул и пролепетал:

– Сына герцога Норрландского!

– Да, ваша светлость. Вы видите, между мной и Биорнами не было родства, тогда как вы утопили в море своего родного брата со всей семьей. Как бледно мое преступление в сравнении с вашим!.. И за свое преступление я понес варварское наказание: меня избили, изуродовали, я сделался отверженцем общества и не мудрено, если объявил ему беспощадную войну. Врагам своим я жестоко мстил. Год тому назад я убил Черного герцога и одного из его сыновей, а сегодня ночью покончил, в таверне «Висельника», счеты с Гуттором.

– Розольфским богатырем?

– Да, с ним, а также и с Грундвигом, его товарищем… Так вот, ваша светлость, клятву свою я сдержал и врагам отомстил, наружность моя исправлена, благодаря искусству доктора Патерсона, следовательно, я могу теперь жить по-человечески. Двадцать с лишком лет я злодействовал, и не было дня, чтобы я не желал сделаться честным человеком. Не смейтесь надо мной, это я говорю совершенно серьезно. И вот, лорд Коллингвуд, для меня пробил, наконец, желанный час. Поэтому я говорю вам: давайте играть в открытую. Мое предложение такого рода… – Постойте минутку, Надод, – перебил его адмирал. – Ваш рассказ меня заинтересовал, я с удовольствием готов вас слушать, но скажите мне сначала, что сталось с молодым Биорном, которого вы уступили неизвестным людям?

– О, это такая романтическая история! Его взял к себе один богатый арматор, и он сделался знаменитым капитаном Ингольфом.

– Как! Тем самым, который отличился в шведско-русскую войну и которого я чуть было не повесил в Розольфсе?

– Вот именно. И в ту минуту, когда вы его арестовали, он сам собирался арестовать герцога Норрландского и его сыновей, обвинявшихся в заговоре против короля.

– Стало быть, человек, которого я хотел повесить как пирата, как капитана Вельзевула…

– Этот самый человек – в настоящее время герцог Норрландский, по праву первородства в фамилии Биорнов.

– Странная, странная история!.. Скажите, Надод, вы разве не боитесь, что он станет мстить вам за смерть отца и брата?

– Не думаю, милорд. Но посмотрите, какая прочная связь между моими и вашими преступлениями: разве вы, в свою очередь, не опасаетесь, что он станет вам мстить за сестру и племянников?

– Для этого нужно, чтобы он знал истинную подкладку трагической катастрофы, а, между тем, все Биорны поверили официальному сообщению о крушении корабля.

– А помните, в чем вас обвинил перебежчик Иоиль?

– Что значат слова одного человека, когда сто свидетелей подтвердили на следствии факт крушения судна? Нет, с этой стороны я ничего не боюсь и в случае надобности сумею защититься… Однако продолжайте, пожалуйста. В чем состоит предложение, которое вы собираетесь мне сделать?