Большая лагуна - Жемайтис Сергей Георгиевич - Страница 46

— Вера!

— Да, Антон. — Она повернула к нему голову и залюбовалась его четким, сосредоточенным лицом. Она видела, что ему доставляет наслаждение эта бешеная гонка по каналу, необыкновенная охота, что он счастлив, ощущая ее близость. Она улыбнулась ему:

— Да, Антон.

— Скоро выйдем в океан, скорость уменьшается. Ты обратила внимание, какая пышная жизнь по берегам канала, хотя здесь неимоверно трудные условия для выживания? Какие пышные кораллы, анемоны, водоросли, а их бесконечно треплет течениями.

— Самые жизнестойкие виды находятся в полосе прибоя: сопротивляясь напору волн, они становятся сильнее, выносливее. Ты заметил, как нежны и хрупки кораллы в тихих заводях лагуны и как крепки там, где условия более суровые?

— Все это так и мне знакомо, но я не перестаю удивляться пластичности жизни.

— И я также, Антон. Стоит хоть немного изменить условия — и уже через несколько поколений начинают проявляться особенности, не свойственные данному виду, и если развитие растений направлять…

— …то можно заставить его даже двигаться, я же видел твоих ходячих питомцев. Странные создания! Не верится, что это не электронные игрушки.

— Инерция мышления, Антон.

— Согласен. Но человек за миллионы лет привык видеть растения неподвижными, а тут вдруг взяли да и пошли.

— Вот и неправда.

— Так, по-твоему, и прежде кустарники расхаживали по дорогам?

— Ну, не расхаживали, а поворачивали венчики цветов вслед за солнцем, двигались лианы, мимоза сворачивала листочки, мы только использовали эти свойства.

— Вера!

— Да, Антон?

— Тебе хорошо?

— Очень. Э

— Вот и прекрасно.

— Да, Антон. — Она счастливо засмеялась, и Антон глубоко вздохнул, сжимая штурвал. Берег канала ушел в сторону, течение сильно ослабло. Казалось, что «летающее блюдце» застыло на месте.

— Я попробую связаться со штабом, — сказала Вера. '

Она несколько раз повторила в микрофон позывные штаба самообороны. Никто не ответил.

— Что-то случилось с нашим аппаратом, — сказала Вера. — Помнишь, как нас тряхнуло, когда пришелец пошел в атаку?

— Исключено, Вера. Все содержимое нашего «блюдца» рассчитано на очень сильные перегрузки. Как жаль, что у нас нет гравитационного телефона! Да ничего, скоро мы поднимемся на поверхность.

Внезапно ультразвуковой приемник ожил:

— Ну, стреляйте же! Стреляйте! Рой, что с тобой? Ты ждешь, чтобы он проглотил тебя вместе с пушкой?

Послышалось шипение и через несколько секунд хлопок.

— Есть! — сказал кто-то знакомый.

И второй, тоже знакомый голос добавил:

— Разнесло голубчика, ни рожек ни ножек… хотя…

— Ножки остались, и из каждой вырастет новый малютка.

Вера сказала:

— Там, кажется, убили пришельца! Вот поднимут шум члены Общества охраны пришельцев! Да, да, уже и такое общество образовалось, я слышала перед посадкой в «блюдце».

— Ты узнала?

— Кто-то очень знакомый.

— Костя, Ив, Натка Стоун. Ты разве никогда не слышала ее голоса?

— Ну конечно, слышала. Это та, что работала в Космоцентре, а сейчас прибыла в Лагуну? — Вера почувствовала, что он чему-то мысленно улыбается, и ревность сжала ее сердечко. — Ты что замолчал? Что-то вспомнил? Да? — спросила она.

— Вспомнил, что все компьютеры в космосе говорят ее голосом.

— И не скучно такое однообразие?

— Представь, нет. В нем есть что-то необъяснимо успокаивающее, проникновенное. А в полете так этого не хватает.

— И она очень красива…

— Да, красива.

— Но ты хочешь сказать, что я лучше, дороже и так далее?

— Хотел, Вера.

— И хорошо, что не сказал. — У нее на глаза навернулись слезы.

— Глупая, хотя и выдумала ходячее дерево.

— Ну и ладно… Ты не обижайся, Антон, я знаешь что подумала?

— Нет.

— Вот ты полетишь и будешь слушать ее голос.

— Вера, Вера!

— Я сейчас свяжусь со штабом.

— Самое время.

Никто не ответил Вере и на этот раз.

— Оставь! — сказал Антон. — Мы в тени кораллового барьера. Вот поднимемся на поверхность…

— Что же мы не поднимаемся?

— Ты посмотри на батиметр.

— Выползаем, да что-то очень медленно. Или ты опасаешься, что попадем в прибой?

— Ну конечно. Сейчас над нами несутся десятиметровые валы. В такой крохотной кабине не особенно приятно очутиться вниз головой. Или рискнем?

— Ну конечно, нет! Пожалуйста, отойдем подальше… Еще не хватало нам стоять на голове! И учти, Антон, что пришелец где-то недалеко. Ты заметил, как он злился, когда я усиливала мощность приемника?

— Что-то не замечал.

— Неужели не заметил? Он же раскалялся, как уголь, становился красно-пепельным с синими разводами.

— Наверное, я увлекся управлением «блюдечка», оно то и дело становилось на ребро, особенно когда усиливалось течение и при атаках этого щеголя.

— Действительно, щеголь. Это что-то среднее между тигровой звездой и кальмаром, и заметь, не простым кальмаром, а Великим.

— Мне рассказывал Костя, как они встретились с ним.

Вера, сдерживая волнение, спросила:

— Ты видишь свет слева?

— Ну конечно, медуза. И справа и впереди… В этом году их множество. Океан стал необыкновенно плодовит.

— Это замечено уже давно. Только его плодовитость, как ты выразился, носит странный характер: он производит на свет уродов.

— Это с нашей точки зрения.

— Да, ты прав. Никто еще не распознал истинных целей природы.

Антон улыбнулся.

— Ты чему улыбаешься? — спросила она.

— Тебе, Вера. Ты мудра и загадочна. В твоей маленькой головке бездна мыслей и идей. И что бы ты ни сказала, Вера, я тебе верю. Верю Вере! О, как здорово: верю Вере!

И они засмеялись, как над забавным открытием. Батискаф вылетел на поверхность океана и закачался, как поплавок.

— Я сейчас открою люк, и мы глотнем морского воздуха. — Антон включил мотор, открывающий люк, и как только образовалась щель, в нее влетела струя воды.

— Закрой, закрой! — вскрикнула Вера, вытирая лицо. — О, как нас качает, прямо бросает к облакам!

— Так снова в пучину?

— Никогда! Пусть качает как угодно. Ты только посмотри, какие звезды! — Она жадно всматривалась в потолочный иллюминатор, там на иссиня-черном небе горели крупные звезды.

Антон включил вентиляцию, и кабина наполнилась свежестью.

— Зачем было открывать люк? — спросила Вера.

— Хотелось увидеть небо пошире.

— Ты более нетерпелив, чем я.

— Иногда. Очень часто приходится ограничивать себя. У нас, космолетчиков, тысячи запретов.

— Уж и тысячи?

— Ну, сотни, и никак не меньше.

— Это много… Антон!

— Да, Вера.

— Ведь ты скоро улетишь?

— Да, Вера.

— И ты ждешь с нетерпением последних секунд отсчета?

— Ждал, Вера.

— Правда? Теперь тебе не хочется лететь?

— Нет, хочется. Вера, и в то же время жаль расстараться с тобой.

— О, я не могла бы полететь. Я побывала в вашем космосе. Ничего, кроме постоянного желания вернуться на Землю.

— Спутник еще не в космосе. Это же у порога дома. Космос там, за орбитой Луны…

— Я буду ждать, Антон. Экспедиция займет год, не больше ведь, верно?

— Меньше года: «Земля» скоростной корабль. Какое сооружение!

— Я видела его. Стоит на лунном космодроме, как свеча, большая нелепая свеча.

— Ну нет. Вера, планетолет напоминает башню, гигантскую башню.

— Нет, свечу!

— Ну хорошо, пусть свечу, космическую свечу. Если ее зажечь, то осветится вся лунная поверхность и свет ее будет виден на Земле.

— Пусть будет так. Долго нам еще плыть?

— Нет, не очень, около часа. Вызови еще раз штаб.

— Не отвечает.

— Вот теперь ясно, что радиоаппарат неисправен. Ведь нашим «блюдечком» давно не пользовались, его взяли из резерва, хотя уверяли, что оно в идеальном состоянии. Какой-нибудь пустяк. Надо будет посмотреть в порту, а не то опять поставят в резерв с неисправным приемником.

— Неужели неисправен и ультразвуковой?