Цена свободы - Живетьева Инна - Страница 54

Желудок вроде стал болеть поменьше, и мальчик задремал. Но сразу же из темноты выплыло лицо Михана: «Детка, ты так и не придумал, что соврать? Что же, придется говорить правду!» Управляющий ждет, Алешка мучается выбором. Если он сейчас мотнет головой: «Нет», то управляющий ударит по лицу, рассекая перстнем кожу. Слишком долго будет молчать — по приказу управляющего стражник собьет с ног и начнет пинать, норовя попасть в живот.

— Нет, — чуть слышно сказал Алешка.

Сон пропал. Несколько секунд мальчик не мог понять, где он находится. Что было сном? Побег или приход Михана? Над головой шумели сосны, шкура под пальцами скользила потертыми завитками. Алешка посмотрел на небо. Отсутствие потолка успокаивало: за время, проведенное в подвале, замкнутое пространство надоело до чертиков и даже начало немного пугать. «Все, уже все! Надо это забыть», — приказал сам себе, но уснуть боялся. Воспоминаний достаточно, и неизвестно, что еще привидится. Хотя тягучее ожидание — оно было невыносимым.

…Сколько раз Алешка лежал, прислушиваясь к звукам в коридоре, пока в голове не начинало тоненько звенеть. Шаги... нет, показалось. Или кто-то идет? Да, точно, идут. Вот уже поравнялись с дверью... Мимо! Алешка откидывается без сил на пол, переводит дыхание и слышит Михана, только когда тот начинает ковырять ключом в замке. Управляющий входит, но не начинает сразу бить, а кружит, словно кот вокруг мыши, и это тоже страшно. Как-то мальчик не выдержал и нагрубил — лишь бы прекратить ожидание. Тот понял и стал действовать еще неторопливее.

«Да хватит же!!» — Алешка вытер пот со лба и перевел дыхание. Небо чуть посветлело. Неужели скоро утро? Вон и Даня уже сменил Влад. Славка беспокойно вертелся во сне, и Алешка предпочел повернуться к Але, снова стряхнув с плеча ее волосы. «Спать!»

...Он лежит ничком. Михан придавил вытянутые руки ногой к полу, наступив на пальцы, а на голую спину опускается плеть. Не вырваться, не отстраниться. Только зажмуриться, вцепиться зубами в губу. Во рту солоноватый привкус крови. Кажется, что со спины содрали кожу и секут по мясу. Алешка плачет от боли и не знает, что хуже: нескончаемые побои или то, что управляющий сейчас остановит стражника, подцепит носком сапога подбородок, запрокидывая пленнику голову, и увидит мокрое от слез лицо.

— Алеша, — плывет сквозь боль Алькин голос.

Он вынырнул из сна, еще удерживая на губах стон, и несколько секунд непонимающе смотрел на небо и встревоженное Алино лицо.

Подошел Влад, спросил чуть слышно:

— Чего тут у вас?

— Ничего, уйди, — отмахнулась Алька.

Влад хмыкнул, но отошел. Алешка приподнял голову и осмотрелся: фу, проснулась только Аля.

— Ты стонал во сне, — девочка пристально вглядывалась ему в лицо.

— Да, я понял. Давай, начинай!

— Что начинать?

— Ну, что ты обычно делаешь — язвить!

Алька подергала себя за прядку волос:

— Съязвишь тут. Ты бы себя со стороны видел. Ты же... — она прикусила губу, подбирая слово, — злой... Нет. Ненавидишь? Не знаю, — она отвернулась, вытянулась на шкуре.

Алешка снова уставился в небо. Он боялся закрыть глаза.

Чтобы не заснуть, Славка стоял под деревом, упершись в ствол лопатками. Разбуженный на дежурство Владом, он был как в тумане и чувствовал себя отвратительно. Хуже всего, что не только из-за усталости. Славку не покидало ощущение, что он ведет себя как дурак. Соврал Алешке — зачем? Растерялся, как сопляк, когда надо было решать: бегут или нет. Психанул, наорал.

Славка начал прокручивать цепочку событий назад, чтобы понять — с какого момента он начал так себя вести. Вспоминал все, даже самое противное.

Как тэм заставлял прислуживать за обедами в казарме. Как Зак побоями вколачивал правила поведения раба. Как приходилась красть кусок хлеба у стражи, чтобы к вечеру не протянуть от голода ноги, и как его поймали за этим и избили. Эти воспоминания заставляли морщиться, но Славка упорно искал — может быть, он испугался? Нет, такого не было. Тогда что же?

Славка оторвался от сосны, вышел на поляну и подбросил веток в огонь. Пламя взметнулось, осветив спящих ребят. Ночью в лесу холодновато, и они сбились как можно ближе. Славка посмотрел на Алешку: тому снился не самый хороший сон — лицо напряжено. Но как помочь, Славка не знал. Он жалобно поморщился и сообразил: да — с того момента, как Михан поймал Алешку! Именно тогда зациклило на одном, и он растерялся. «Мало что растерялся — ребят бросил! Леру, Костю, Машку, Антона!»

Славка вытащил меч и сделал несколько выпадов, не очень четких, так сильно он был вымотан. Но хотелось довести себя до полного изнеможения.

Устав, рухнул на охапку еловых веток. Отдышался. «Ну так что же, — решил Славка, — Лешка на меня все равно злится, может, оно и к лучшему. Нельзя сейчас замыкаться на ком-то одном».

Рик поднял всех рано утром. Влад отбрыкивался, отругивался, но вставать все-таки пришлось. Голова гудела, хотелось снова лечь и задрыхнуть еще на полдня, да и мышцы болели зверски. Ребята вставали не лучше. Влад с завистью покосился на бодрого Рика и душераздирающе зевнул.

— Меня не проглоти, — попросил встрепанный Дань.

— Аг-ау! — ответ перешел в новый зевок.

Влад поежился — утром выпала роса, было прохладно. Он сполз со шкуры, героически пересилил себя и не рухнул в траву, а встал. Над головой орали птицы. Воздух пах одуряющее, чем — непонятно, но казалось, что им можно умыться. Яркое солнце, пробивавшееся через ветки сосен, заставляло жмуриться. Влад замер, вобрал в себя все звуки и запахи, а потом раскинул руки и заорал:

— Ура-а-а! Это же свобода! Свобода!! Э-г-гей! — он вложил в рот два пальца и оглушительно свистнул. Если бы не болели мышцы, точно бы от избытка эмоций прошелся колесом по поляне. Славка показал Владу кулак — но и сам расплылся в улыбке.

— Еще бы кофе! — протянула Сима, когда Влад прекратил орать. — М-м-м, представляете, как оно пахнет!

— А горячего шоколада не хочешь? — подхватил Дань.

— Хочу! — кивнула Сима, — А еще хочу пирожное, заварное, с белковым кремом, чтобы много-много крема! И ванну, горячую, с пеной. А ты, Алька? Аля?..