Виски со сливками - Жукова-Гладкова Мария - Страница 55

— Да уж наверное, — ответила я.

— Но комнаты-то тут не запирают, — заметил Вахтанг. — Не то что замков, простых защёлок изнутри нет.

Я пожала плечами. Мне подобное тоже было непривычно.

— По пути назад проверим, — сказала я. — И надо бы в хозяйский гараж заглянуть. Он точно незаперт.

— У хозяев нехорошо… — протянул Вахтанг.

— При чем тут хозяева? Друвис-то не на метле прилетел.

Вахтанг Георгиевич оживился. Моя идея пришлась ему по душе.

— А в крайнем случае и пешочком прогуляемся, — продолжала я. — Здесь же нет белых ночeй, как в Питере. Ночью-то тут — хоть глаз выколи. Если вы, конечно, обратили внимание.

Я усмехнулась. Вахтанг Георгиевич ответил, что ему, откровенно говоря, обращать на это внимание времени не было (ещё бы: один жеребец на стадо кобыл), но он верит мне на слово. Мы огляделись по сторонам в поисках фонарей, но таковых не обнаружили.

— Они, конечно, смогут осветить дорогу фарами, — заметил Чкадуа, — тогда и нас высветят в темноте.

— Это ещё бабушка надвое сказала, — ответила я. — Поедут ли за нами и в какую сторону поедут, будут ли тут все окрестности освещать… Мы же можем и по середине поля двигаться. Докуда дойдёт свет фар, Вахтанг Георгиевич?

— А я-то почём знаю? Посмотрим. Ляжем в гряду, если что. Ничего, Наталья, прорвёмся. Я теперь как-то не сомневаюсь. Вай, ночи тёмные, фонарей нет, дома далеко друг от друга стоят. Вот только надо место хорошее найти, чтобы с Сашей договориться. Не искать потом друг друга среди ночи по этим полям. Смотри. Может, дом какой заброшенный найдём. Или сараюшку.

— Не забывайте, что вы не в России, — сказала я. — Это в русских деревнях и посёлках обязательно какая-то развалина найдётся, и не одна. И грядки все кривые-косые. А тут взгляните: гряды ровненькие до самого горизонта, дома все как новые, ни тебе гнилого бревна, ни покосившегося угла. Заграница.

— Оно и есть заграница, — кивнул Вахтанг. — Вай, подумать только.

Ладно, пошли дальше. Я, правда, подустал. А если ещё и среди ночи столько топать…

— Ничего, Вахтанг Георгиевич, полезно, — заметила я. — Сейчас не так жарко: облачка, на обратном пути опять к речке сходим, искупаемся, а ночью вообще прохладно будет. Пошли.

— Долго ходить-то будем? — посмотрел на меня Вахтанг.

Он что, признал во мне лидера группы? Вот уж чего никак не ожидала от восточного мужчины.

— До конца посёлка — и обратно, — приняла решение я. — Найдём там какую-нибудь развилку.

Или в центре что-нибудь интересное окажется. По ходу дела решим.

В центре посёлка ничто наше внимание не. привлекло. Нет, мы, конечно, с интересом рассматривали все, что попадалось нам на пути, зашли в сельский магазин, больше напоминавший супермаркет, купили бутылку пива (виски не было) на завалявшиеся в кармане Вахтанга латы. У Вахтанга в кармане старых джинсов нашлись стодолларовая купюра и триста российских рублей. Правда, здесь они нам оказались без надобности, потому что пункта обмены валюты в этом сельском супермаркете не было, видимо, иностранцы и граждане России жаловали туда нечасто.

По очереди попивая пивко, мы приближались к концу посёлка. Вахтанг давно хотел повернуть назад, убеждая меня, что с другой стороны тоже будут такие же отдельно стоящие жилые дома, как и с нашей, но я упорно шла вперёд.

— Раз уж сюда дошли, надо до конца проверить, — заявила я ему. — А вдруг?

— А обратно как пойдём? — ныл Вахтанг. — Ты молодая, а я старый, больной человек…

«Все бы были такие старые и больные, как Вахтанг Георгиевич, тогда профессия врача, наверное, давно бы отпала за ненадобностью», — подумала я про себя, но промолчала. И вообще я устремила свой взор вдаль: там начинался лес.

— Поймаем попутку, — сказала я, отвечая на вопрос Чкадуа.

— Какую попутку?! — закричал Вахташа. — Ты хоть одну машину видела, пока мы тут шли?

— В центре посёлка что-то стояло, — пожала я плечами. — Да и техника сельскохозяйственная у них есть. А на заводе должны быть грузовики. Они же не только этот посёлок своей продукцией снабжают? Подойдём, попросим подкинуть.

Здесь же явно все знают про гостиницу. Что там иностранцы живут. — Я усмехнулась.

— А чем расплачиваться будем? Они ведь не берут тут ни доллары, ни рубли.

— У меня есть латы в номере.

— Слушай, дорогая, кем я только в своей жизни не был, но только не альфонсом! — заорал Вахтанг. — Ты думаешь, я позволю женщине платить за мой проезд? За себя платить? Не позволю! Ни за что! Пешком пойду, свалюсь в канаву, умру от разрыва сердца, но не позволю!

За этой речью последовала тирада по-грузински, а затем Вахтанг погрузился в угрюмое молчание. Мы как раз проходили мимо одного из отдельно стоящих домов. Хозяйка, по всей вероятности, слышала гневный монолог иностранца и выглянула в окно. Я подошла поближе. Вахтанг остался стоять на дороге.

Хозяйка, латышка средних лет, приоткрыла окно, понимая, что я собираюсь что-то спросить. Я обворожительно улыбнулась. Как я обратила внимание, в Латвии сразу же можно было определить, кто латышка, а кто — русская. Латышки выглядели более подтянутыми и лучше следили за собой. Взять хотя бы нашу хозяйку Винету.

У неё шесть коров, не говоря уже о других домашних животных и птице, а утром зарядку делает (представьте русскую крестьянку с шестью коровами, да даже с одной, занимающуюся спортом), водой холодной обливается, вечером, когда с постояльцами своими общается, глаза подведены, волосы уложены, одета не как сельская жительница… Латышка, разговаривавшая со мной на этот раз, тоже появилась не в ситцевом застиранном халатике, а в блузке и юбке. Её шею украшали янтарные бусы.

— Добрый день! — поздоровалась я.

— Добрый день, — ответила она с сильным акцентом.

— Мы приехали отдохнуть в вашу местность, живём в гостинице, — сказала я.

— Да?

— Вот сегодня первый раз вышли прогуляться, хотим уж дойти до леса. Но, боюсь, что силы не рассчитали, обратно нам будет уже Тяжело идти. Вы не подскажете, как нам договориться с кем-нибудь насчёт машины? У себя дома мы обычно ловим попутку в таких случаях, но у вас, пока мы шли, не встретили ни одной машины…

Латышка взглянула на часы.

— Через полтора часа трактор пойдёт на ужин. — Она улыбнулась. — Рабочие поедут домой. С кем-то договоритесь. Если согласитесь поехать на тракторе.

— Конечно, согласимся! — воскликнула я, ни разу в жизни не ездившая на тракторе. — А если вдруг не увидим… или пропустим…

— Потом машины на молокозавод будут возвращаться. Но это позднее…

— А легковые?

— Зайдите в любой из домов, — пожала плечами латышка. — Здесь у всех машины. Сколько сыновей — столько машин. Как же тут жить без машины?

Да, тут без тачки никак, а мы приехали только на одной, которой единолично пользовался дядя Саша. В общем, он имел на это право: именно он её обеспечил.

— Вон зайдите, например, к Озолинсам, — латышка показала на третий от леса дом. — У них сейчас сын из Риги гостит. Точно дома. Или сам Юрис дома.

— Спасибо, — поблагодарила я. — Большое спасибо.

— Девушка, — позвала меня латышка, когда я уже собралась отойти.

— Да? — Я повернулась к ней.

— Только не предлагайте денег тому, кто согласится вас подвезти. Это обидит человека. Если вам окажут доверие, то ваше предложение заплатить будет воспринято… не так, как вы хотите.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я её. — Я этого не знала. Мы как раз хотели…

— Вы из России? — спросила латышка.

— Да, из Петербурга.

— Я слышала, что это красивый город, но никогда не была. Теперь так, наверное, и не съезжу. Границы, разные государства…

— Ну, границы — это не проблема, — махнула рукой я, преодолевавшая их без всяких трудностей. Да даже если бы и везла какую-нибудь контрабанду, все равно, думаю, прошла бы. Не надо забывать истину о том, что таможник — он ведь тоже мужик.

— Проблема, — вздохнула латышка. — не было бы границ, мы жили бы гораздо лучше. Возили бы к вам товар. Уж ваш-то город своими молочными продуктами завалили бы. И вам бы лучше было. У нас же дешевле, чем у финнов, например. А так слишком дорого получается… Невыгодно.