Свадебное путешествие Лелика - Экслер Алекс - Страница 31

— Поскольку мы сроднились, — нагло заявил Макс Лелику, — ты должен мне сообщить пин-код твоей кредитной карточки. Мы теперь, можно сказать, одно тело с тобой, и все у нас должно быть пополам.

Лелик хотел было ответить Максу какой-нибудь грубостью, однако в этот момент на сцену поднялся Хохлов и взял в руки микрофон…

Впрочем, что говорил Хохлов, Лелик толком так и не услышал. Макс почему-то завелся с этой кредитной карточкой и все требовал от Лелика пин-код, который обязательно нужно вводить, когда снимаешь с карточки деньги в банкомате. В другое время Лелика весьма бы насторожила эта настойчивость, однако он уже пропустил солидную порцию виски, и обычная осторожность несколько ослабла. Кроме того, ему захотелось немного покуражиться.

— Первая цифра, — сказал Лелик шепотом, — это число извилин в твоей голове.

— А число пятизначное? — уточнил Макс.

— Нет, однозначное, — сказал Лелик.

— Пять миллионов восемьсот шестьдесят девять, — сделал попытку Макс.

— Не угадал, — сказал Лелик. — Единица.

— Лелик, мы же не в школе, — пристыдил его приятель. — Что за единица? Ты мне еще запись в дневнике сделай, чтобы жена на собрание зашла.

— Ты не понял, — сказал Лелик. — Единица — это первая цифра в пин-коде. Количество твоих извилин.

— Смешно — я просто сейчас обхохочусь весь, — сказал Макс. — Раньше ты был более остроумным. Временами над твоими экспромтами смеялись даже интеллектуалы. Но прости, дружище, от подобных шуток не захохочет даже пьяная пэтэушница.

— По пьяным пэтэушницам ты у нас большой специалист, — обиделся Лелик. — Вот не буду вторую цифру говорить.

— Говори, изверг, — сказал Макс. — Хохлову еще долго трепаться. Он там всех гостей по именам перечисляет.

— Как бы нас не пропустить, — заволновался Лелик. — Видишь, он как гостя называет, тот привстает и все хлопают. Кстати, если вас назовет, не забудь привстать. Только задницу сильно не отклячивай.

— Сиживали в приличных домах, знаем, — сказал Макс. — Не учи ученого, умник.

Хохлов сказал какую-то длинную фразу по-французски. Один из гостей привстал, все разразились аплодисментами.

— Браво! — крикнул Макс и бешено зааплодировал.

— А что он сказал? — заинтересовался Лелик.

— Ну уж явно что-то умное, — язвительно ответил Макс. — Я давно замечал, что на французском глупости вообще не говорят.

— Второе число, — сказал Лелик, возвращаясь к теме разговора, — это количество твоих жен.

— Двойка, — быстро откликнулся Макс.

— Ответ неверный, — с удовольствием ответил Лелик, который именно такого ответа и ожидал. — Подумайте, подсудимый, подумайте. У вас еще одна попытка.

— Лех, ну я же два раза был женат, — недоуменно сказал Макс. — Что тут думать-то?

— А сейчас у тебя сколько жен? — спросил Лелик, подмигивая.

— Видел бы ты свою подмигивающую рожу, — с отвращением сказал Макс, — ты бы на всю жизнь зарекся это делать. Ужас какой.

— Речь не о моей роже, — заметил Лелик, перестав подмигивать. — Я спрашиваю, сколько у тебя сейчас жен.

— Ты же знаешь, что ни одной, — совсем разозлился Макс. — Уже год как Маринка ушла к другой.

— Ну? — с намеком в голове сказал Лелик, автоматически снова начиная подмигивать.

— Меня сейчас стошнит, — объявил Макс. — Не могу на это смотреть. Слушай, ты женщинам тоже подмигиваешь? Немудрено, что они тебя игнорируют.

В этот момент все захлопали и обернулись в сторону стола, где сидел Лелик с приятелями.

— Блин, — зашипел Лелик, — нас объявили.

С этими словами он сделал знак Максу со Славиком, они втроем обернулись в сторону зала, привстали и поклонились. В зале все захохотали. Лелик обернулся в обратную сторону и увидел, что с другой стороны их стола какая-то дама бальзаковского возраста привстала и тоже кланяется.

— А это мой старый друг из России со своими приятелями, — объявил Хохлов в микрофон, пытаясь спасти ситуацию.

Лелик еще раз растерянно поклонился и сделал знак садиться. Дама тоже села, посмотрев на их троицу с явным неудовольствием.

— Пардон, мадам, — сказал ей Макс. — Мы просто только что с дороги.

— А вы откуда? — спросила дама по-русски.

— Мы из России.

— Ездили навестить своих? — поинтересовалась дама.

— Да нет, — ответил Макс. — Мы там живем.

Дама замолчала и посмотрела на всю троицу с каким-то странным выражением лица, в котором скользило удивление и даже какое-то восхищение.

— Простите, а что вы там делаете? — немного помолчав, поинтересовалась она.

— Да как обычно, мадам, — небрежно ответил Макс. — Пасем коров, рубим дрова, по выходным напиваемся и ходим в баню.

— Да хорош гнать, — неожиданно сказала дама, небрежно улыбаясь. — Я сама оттуда два года назад как уехала.

— О, — обрадовался Макс. — Значит, нам есть о чем поговорить?

— Хватит трепаться, — зашипел Лелик. — Перед Хохловым неудобно.

— Мы еще поговорим. Попозже, — многозначительно сказала дама.

Макс сделал легкое движения бровями — мол, принято.

— Нашел с кем кокетничать, — тихонько зашептал ему Лелик (стол был довольно большой, а кроме того, Хохлов говорил в микрофон, и Лелик знал, что дама его шепот не услышит). — Ей же уже лет сто.

— Лелик, — зашептал в ответ Макс. — Ей всего-то чуть больше сорока. Женщина в самом соку. Я люблю таких. У меня эдипов комплекс. Ты же знаешь, что моя мамочка больше всего любила Ленку, а не меня. И я всегда тянусь к дамам, которые готовы стать для меня матерью. Кроме того, женщина тургеневского возраста — это самое то, что нужно! Это тебе не пэтэушница.

— Во-первых, она бальзаковского возраста, а не тургеневского, — уточнил Лелик. — Во-вторых, Бальзаку сейчас чуть больше двухсот лет. Стоп, — вдруг спохватился он. — Ты хочешь сказать, что если у тебя с этой теткой будут шуры-муры, то ты выиграл пари, что ли? Так не честно!

— Это еще почему? — возмутился Макс. — Мы как договаривались? Я должен предоставить до утра женские трусики, которые я собственноручно снял с обладательницы. А теперь скажи, что эта милая дама не женщина. Скажи, скажи, я жду… — и Макс нагло развалился на стуле.

— Речь шла, — сказал Лелик, — о еврейской девушке.

— Во-первых, — парировал Макс, — в споре шла речь исключительно о женских трусиках, но даже если принять во внимание твою поправку, то все равно все сходится. Девушка — это состояние души, а не тела. Так что ты ничего не сможешь доказать. А насчет еврейских кровей мы сейчас узнаем.

— Простите, милая дама, — громко сказал Макс, обращаясь к тетке, — а вас как зовут?

— Ира, — ответила она, улыбнувшись. — А вас?

— Максим Евгеньевич, — ответил Макс голосом, полным неимоверного достоинства.

В этот момент в зале захлопали, и Макс показал даме глазами, что он замолкает, но к беседе с ней еще вернется.

— Понял? — зашептал Макс Лелику. — Кира. Обычное еврейское имя.

— Она сказала Ира, а не Кира, — заспорил Лелик. — Я сам слышал.

— Слав, — толкнул Макс Славика. — Как зовут эту тетку напротив?

Славик посмотрел на Макса долгим и тоскливым взглядом. Похоже, он витал в совсем других сферах.

— Человек думает о вечном, — назидательно сказал Лелик Максу, — а ты его спрашиваешь о каких-то тетках. Видишь, он философствует…

— Да, — жалобно сказал Славик. — Выпить очень хочется. Вы как думаете, может, налить уже? А то Хохлов еще сто лет будет всех представлять.

— Ясно, — сказал Макс. — Один уже спекся. Короче говоря, с теткой все в порядке, так что ты, Лелик, не имеешь никаких формальных прав протестовать. Впрочем, ты можешь подать протест в комиссию ООН, но бабки все равно гони не позже завтрашнего утра.

— Ладно, — ответил Лелик, — там видно будет. Трусиков я все равно еще не наблюдаю. Так что все имущественные споры начнем исключительно по факту предоставления вещественного доказательства.

— Тебе бы в адвокаты пойти, — сказал Макс. — Что ты в компьютерщики пошел? Адвокаты знаешь сколько зарабатывают?