Свадебное путешествие Лелика - Экслер Алекс - Страница 81

— В глобально-локальном, — объяснил Лелик. — У нас осталось всего два дня. Что мы едем в Германию — уже определились. Теперь осталось выяснить, как именно мы там потратим оставшиеся золотые денечки. Проедем всю Германию вдоль и поперек либо же остановимся где-нибудь поближе к вылету, то есть Франкфурту, и там затусуемся?

— Я не знаю, — беззаботно ответил Славик. — Ты у нас командир — тебе и решать. Я подчинюсь любому решению.

— Мы планировали в Кельн, — подал сзади голос Макс. — Там живет моя школьная любовь Светка.

— Мы уже определились, что это моя школьная любовь, — заметил Лелик. — Поэтому именно я решил, что мы едем в Кельн.

— Вот приедем, — пискнул Макс, — и выясним, чья она школьная любовь.

— Ах так?!! — возмутился Лелик. — Тогда мы едем во Франкфурт. Там я вас поселю в гостиницу и один поеду в Кельн.

— Я смотрю, Леха, ты полюбил силовые решения, — заметил Макс. — Негоже это, старичок. Потом отвыкать будет трудно. Это ты здесь — царь горы, а ведь вернемся — все изменится.

Лелик промолчал.

— Лично я за Кельн, — заявил Славик. — Там церковь очень красивая и пиво, говорят, фантастическое.

— Нет там никакой церкви, — сказал Лелик. — Там только костел. Ну и собор, по-моему…

— Здрас-сте! — возмутился Славик. — Они же все жутко религиозные. Где им молиться-то?

— Тебе же сказали, — ответил Лелик, — в костеле. И соборах. А церквей у них нет. Они католики и протестанты.

— Ну и козлы они после этого, — почему-то разозлился Славик. — Фашисты. Все церкви посносили…

Макс сзади заржал.

— С нашим Славиком не соскучишься, — вздохнул Лелик. — Евреи у него кепку отняли, к немцам — так вообще жуткие претензии. Славик, как мы с тобой на немецкой земле-то будем? Ляпнешь что-нибудь — нас тут же в полис заберут.

— Не заберут, — заметил Макс. — Он же по-русски ляпнет.

— Точно, — подтвердил Славик. — Я им как по-русски залеплю: «Ахтунг, панцер», «Гитлер капут» и «Кассен гешлоссен» — все тут же офигеют и начнут строить церкви.

— А последняя фраза что означает? — заинтересовался Макс.

— «Касса закрыта», — перевел Лелик. — В аэропорту была такая надпись в одном окошке, я почему-то запомнил. А вот почему Славик ее запомнил — поди пойми…

— Я хочу домой, — признался Славик. — Надоели мне эти заграницы.

— Здрас-сте, — удивился Лелик. — И это говорит человек, который раз десять в год за границей возит туристов туда-сюда?

— Ну да, — подтвердил Славик, сам как бы слегка удивляясь этой особенности своего организма. — Но понимаешь, когда я вожу туристов, то все время занят, все время на нервах. То кто-то отстанет, то у кого-то билета нет. Кто-то вообще напьется и будет буянить. Как-то не до тоски по родине.

— Так что у тебя от безделья ностальгия поперла, что ли? — догадался Лелик.

— Ну, типа того, — согласился Славик.

— Прикольно, — как бы про себя заметил Лелик. — Так ты, дорогой друг, с безделья поплыл, причем в то время, когда я тут кошмарно мучаюсь, перемещая вас по Европе, а Макс мне все нервы истрепал? Почему бы тебе не нянчиться с нашей Максютой? И тебе хорошо — будешь занят круглосуточно, и я наконец обрету покой…

— Я протестую, — заявил Макс. — Прошу внести в протокол, что во время этой поездки моя личность подвергается неслыханным унижениям.

— В протокол внесем, — согласился Лелик. — Но в Киотский.

— Киотский рифмуется со словом «идиотский», — вдруг разродился Славик.

— Слышь, Макс, — сказал Лелик, не поворачивая головы. — Нам и правда домой пора. Если Славика пробило на стихи, это же кранты всему живому…

— Ой, прям оба такие поэты, — разобиделся Славик, — прям ни слова при них не скажи. Особенно ты, Лелик. Ты же программист. Какой ты поэт? Вот Макс — другое дело. Он в печатном органе работает.

— Именно что в печатном органе, — усмехнулся Лелик.

— А вот газетку нашу прошу не обижать, — разволновался Макс. — Труд журналиста — очень суровый труд. Я еще могу простить личные выпады, но мой печатный орган прошу не трогать, говорю совершенно серьезно.

— Да никто не трогает твой орган, успокойся, — сказал Лелик. — Короче, какой у нас план? А то мы уже к Кельну подъезжаем, между прочим. Слышь, штурман, — сказал Лелик Славику, — ты вообще штурманить-то собираешься? Карту раскрой.

— Да чего ее раскрывать-то, если по указателям все видно? — недоуменно спросил Славик.

— Какое счастье, — саркастично заметил Лелик, — что я и правда могу ориентироваться по указателям. Иначе с таким штурманом мы через день оказались бы где-нибудь в Монголии…

— Предлагаю поехать в Мюнхен, — вдруг заявил Макс.

— Это еще зачем? — удивился Лелик.

— Там культ пива, — объяснил Макс. — Шикарные пивняки и все такое. У каждого постоянного посетителя, между прочим, своя персональная кружка, которая хранится в специальном шкафчике. Мне братан рассказывал, он туда на Октябрьский фестиваль ездил.

— Макс, во-первых, тебе не дадут персональную кружку, — ответил Лелик. — Во-вторых, до Мюнхена отсюда пилить километров восемьсот, не меньше. Даже по шикарным германским дорогам и при отсутствии реального ограничения скорости ехать туда весь день. И столько же обратно.

— А обратно-то зачем? — поинтересовался Макс.

— Потому что Франкфурт — он тут рядом, — объяснил Лелик.

— И?

— И если мы поедем в Мюнхен, то придется возвращаться.

Макс замолчал, напряженно о чем-то раздумывая.

— Слушай, Лех, — вдруг сказал он. — А если как-нибудь хитро поехать? Ну, чтобы на обратном пути завернуть какую-нибудь дугу и во Франкфурт приехать значительно быстрее?

— Тебе очень хочется в Мюнхен? — ласково спросил Лелик.

— Да, — с достоинством ответил Макс. — Хочу посмотреть на персональные кружки. Мне кажется, что это зрелище очень согревает душу.

— И ради поездки в Мюнхен ты готов отменить пару-тройку физических законов? — так же ласково спросил Лелик.

— Если для пользы дела, то да, готов, — честно ответил Макс.

— Хорошо, — кивнул Лелик. — Но сами законы еще не готовы отмениться. У них не то настроение для этого. Что будем делать?

— Не поедем в Мюнхен, — предложил Славик.

— Принято, — иезуитски улыбаясь, ответил Лелик.

— Более идиотского разговора я в жизни не слышал, — разозлился Макс.

— Самокритика — вещь полезная, — сказал Лелик, въезжая в Кельн. — Мужики, ищем парковки. Светка говорила, что тут фиг где запаркуешься. А штрафы жуткие, это вам не Москва, где гаишнику сунешь пять баксов и он тебя за это еще в выхлопную трубу поцелует.

— Вон парковка, — вдруг выкрикнул Макс так, что Лелик резко ударил по тормозам и в них чуть не влетел какой-то мини-вэн, едущий сзади.

— Макс, ты можешь в следующий раз орать чуть потише? — поморщился Лелик, заруливая на многоэтажную парковку.

— Сам же просил смотреть и сообщить, — обиделся Макс. — Это же такое дело — все решают секунды. Среагируешь чуть позже — уже проедешь мимо. Или ты считаешь, что я тебя должен сначала потрепать по шейке, затем поцеловать в ушко и только после этого жарко прошептать: «Лелик, справа стоянка»?

— Нет уж, целовать в ушко определенно не нужно, — ответил Лелик. — Мы с тобой теперь совершенно чужие люди. Это раньше мы могли считаться как бы помолвленными. А сейчас просто два знакомых человека. Никаких родственных чувств.

— Кстати, — поинтересовался Славик, когда они уже вылезали из припаркованной машины. — Где селиться-то будем?

— Да найдем что-нибудь, — беззаботно заметил Лелик. — Кельн — город небольшой. Гостиниц и отелей тут много. Только поскромнее что-нибудь выберем, нам шиковать ни к чему…

И троица друзей, выйдя с парковки, отправилась бродить по Кельну в поисках подходящей гостиницы…

Crowne Plaza

Как ни странно, бродить им пришлось долго. Друзья исходили половину Кельна, но гостиницы им что-то все никак не попадались…

— Слушайте, да что тут такое с проживанием творится? — возмутился Лелик, когда прошло уже минут сорок с момента их выхода со стоянки. — Я насчитал штук двадцать кафе и ресторанов, пять парикмахерских, три магазина Hugo Boss и десяток заведений с видео и музычкой. Ну и где хоть одна гостиница?