Секреты Лос-Анджелеса - Эллрой Джеймс - Страница 76

Мотель «Виктория», номер 7. Койки для полицейских. Дверь в номер 6 распахнута настежь.

Бад скатывается с койки, встает. Голова раскалывается, ноет челюсть. Подушка, на которой он лежал, разорвана. В номере 6: пусто, кровь на стенах. Ни Хинтона, ни Дот, ни Дадли и его ребят. 1:10 ночи. Бад пытается вспомнить, о чем спрашивали Хинтона и что он отвечал, – не выходит.

Домой едет словно в тумане, слишком измотанный, чтобы думать. Зевая, отпирает дверь – над головой включается свет. Кто-то хватает его за локти.

Наручники на запястьях. Перед ним – Эд Эксли, Джек Винсеннс. За руки держат Фиск и Клекнер – ублюдки из ОВР.

Фиск хватает ею за шею, упирается пальцем в сонную артерию. Эксли с размаху бьет по лицу. В лицо ему летит папка. Эксли:

– Когда ты стал сержантом, ОВР провел по тебе персональное расследование, так что мы уже знаем о Линн Брэкен. Винсеннс следил за тобой в пятьдесят третьем: в этой папке – все, что у него есть на тебя, Брэкен и Пэтчетта. Ты допрашивал Пэтчетта по убийству Кэти Джануэй и работал по делу «Ночной совы». Мне нужно все, что тебе известно. Не захочешь сотрудничать – я немедленно начинаю внутреннее расследование по делу о сокрытии улик. Департаменту нужен козел отпущения, и очень похоже, что этим козлом должен стать я. Не поможешь мне выбраться из дерьма – сделаю все, что в моих силах, чтобы тебя уничтожить. И поверь, сил у меня хватит.

Фиск слегка ослабляет хватку. Бад рвется к Эду – но Фиск и Клекнер бультерьерами висят у него на плечах.

– Ты сволочь! Я тебя прикончу!

Эксли смеется ему в лицо.

– Это вряд ли. Помоги мне, Бад. Получишь отпущение грехов, свою долю славы и маленький бонус – кое-что по убийству той шлюшки, которое тебе покоя не дает.

Перед глазами снова сгущается мрак.

– А Линн?

– Ее мы допросим первой. С пентоталом. Если она чиста, ей ничего не грозит.

Он ничего не знает о «Версии». И о скелете в подвале.

– Ладно, договорились. Я тебе помогу. Но помни: наш разговор еще не окончен.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

Он так и не заснул – как заснешь после признаний Винсеннса! В шесть утра позвонил первый репортер. Повесив трубку, Эд включает радио: рассуждения о пересмотре дела, новости об отце и сыне: Эксли-старший заканчивает строительство сети фривеев, Эксли-младший из героя превратился в негодяя. Пикеты у здания полиции – красные требуют справедливости.

Сегодня утром – собрание, которое решит судьбу его карьеры.

Конференц-зал Паркера подготовлен к собранию, на столах блокноты. Эд берет блокнот, пишет: «Пэтчетт», «Брэкен», «сделка Пэчетта с Хадженсом – шантаж?», подчеркивает: «Увечья Хадженса, как в порножурнале, – взять журнал у Винсеннса». Вклад Уайта: «в пятьдесят третьем Пэтчетт явно что-то знал о порнографии», «проверить связь Пэтчетт/братья Энгелклинги», «обыск в квартире Дюка Каткарта, телефонный справочник Сан-Берду (типографии)». Он чувствует: Уайт рассказал не все.

Вывод – подчеркнуто: «Пэтчетт (через «Флер-де-Лис») был вовлечен в продажу порнографии, которую расследовал Отдел нравов в 53-м. Каткарт хотел распространять порнографию самостоятельно. Увечья Хадженса связаны с порнографией».

Заключение:

Серия преступных сговоров, повлекшая по меньшей мере несколько убийств за последние пять лет.

Входят остальные – Паркер, Дадли Смит, Эллис Лоу. Кивают друг другу, торопливо рассаживаются.

Паркер:

– Итак, мы пересматриваем дело. Офис генерального прокурора попытался взять расследование на себя, но Эллис подал на них жалобу в федеральный суд, что дало нам две недели форы. Итак, у нас есть две недели, чтобы раскрыть дело и восстановить уважение публики, которое мы потеряли. Две недели до того, как сюда явятся парни из Сакраменто и выставят нас на посмешище. Я хочу, чтобы это дело было раскрыто – законными методами, без насилия – и передано в руки большого жюри в течение двенадцати дней. Все понятно, джентльмены?

Все кивают. Лоу:

– Лично я оказался в сложном положении: проблема в том, что непосредственно перед побегом Коутс, Джонс и Фонтейн признались мне во всем. Конечно, я допускаю, что эти простые наивные парни, склонные поддаваться внушению, могли…

– Эллис, – обрывает его Смит, – все это было, да сплыло. Мы просто взяли не тех цветных – не тех, что палили из дробовиков в Гриффит-парке. Настоящие убийцы – какие-то хитромудрые твари из Черного города. Они знали, где Коутс спрятал машину, и подбросили туда стволы. А пурпурный автомобиль возле «Ночной совы» – просто совпадение, сыгравшее на руку убийцам. Полагаю, машина из Гриффит-парка была угнана или зарегистрирована в другом штате. Нужно начать с того, что заново перетряхнуть весь Южный город.

Эд улыбается – Смит играет ему на руку.

– По существу, я согласен и уже приказал одному из своих людей проверить старые регистрации автомашин. Но может быть, нам стоит вести дело по порядку? Давайте для начала назначим руководителя расследования.

Лоу, откашлявшись:

– Эд, я безусловно одобряю ваши действия в отношении этих трех бандитов, каковы бы ни были ваши мотивы. Однако, мне кажется, если мы назначим руководителем вас, это дурно скажется на отношении публики и прессы. Возможно, лучше будет, если это расследование возглавите не вы.

Гнев Эда вырывается наружу:

– Мне надоело, черт побери, что мое имя и мою личную жизнь треплют во всех газетах! Я все еще лучший детектив в…

Его перебивает Паркер:

– Да, ты лучший детектив, и я прекрасно понимаю твои чувства. Но Эллис прав, для тебя это слишком личное дело. Поэтому руководителем расследования я назначаю Дадли. Он наберет себе команду из Отдела убийств и других отделов и примется за дело.

– А я? Что получу я?

– Все, что захочешь, – конечно, в пределах разумного.

Эд, подобравшись:

– Я хочу вести собственное независимое расследование. Используя моих личных помощников из ОВР и еще двоих офицеров по своему выбору.

– Согласен. Как ты, Дадли?

– Что ж, думаю, это справедливо. И кто же эти двое, сынок?

– Джек Винсеннс и Бад Уайт.

Смит открывает рот. Паркер:

– Странный замес, нечего сказать, – но и дело у нас странное. Что ж, джентльмены, двенадцать дней. И ни минутой больше.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

Джек просыпается на кушетке в гостиной. Встает, садится писать записку Карен.

Милая, с этим пора кончать. Да, я виноват, что устроил скандал на вечеринке у Эллиса, – но, по-моему, уже достаточно наказан. Два месяца на этой чертовой кушетке – многовато, тебе не кажется? Раз уж начальство меня простило, почему не прощаешь ты? Я уже полтора месяца не пью – можешь проверить по календарю на двери моего гардероба. Понимаю, одного этого мало: но, пожалуйста, дай мне шанс. Хочешь стать юристом? Хорошо, спорить не буду, хотя, думаю, тебе самой это не понравится. В мае я выхожу на пенсию; может быть, устроюсь шефом полиции в какой-нибудь маленький городок поблизости от хорошего юридического колледжа. Я на все готов, только, пожалуйста, дай мне шанс, потому что твое ледяное молчание меня просто с ума сводит. А мне сейчас нельзя сходить с ума – я веду дело, которое для меня очень важно. Следующую неделю или дней десять, наверное, придется возвращаться домой поздно. Но обещаю звонить.

Дж.

Одевается, прислушиваясь в ожидании телефонного звонка. На столе в кухне – кофе и записка от Карен.

Дж.!

Я в последнее время веду себя как настоящая стерва. Прости меня. Думаю, нам пора помириться. Когда я вернулась домой, ты уже спал – а то бы я непременно позвала тебя в спальню.

Ц.

К.

P. S. Одна девушка на работе показала мне этот журнал. Мне показалось, тебе будет интересно. Там упоминается то дело, о котором сейчас кричат все газеты, и тот человек, Эксли, которого ты знаешь.