Самак-айяр, или Деяния и подвиги красы айяров Самака - Эпосы, легенды и сказания - Страница 42

Такое замыслил и приказал ворота открыть, их в крепость впустить.

Вступил Самак в крепость и говорит:

– Ну, Атешак, божьей милостью и под счастливой звездой царевича я крепость взял!

Атешак вознес ему хвалу, и оба они отправились во дворец Магугара. Слуги их у дверей задержали, Магугару доложили, тот приказал ввести их.

Вошли они, поздоровались как положено, Магугар их усадил, стал расспрашивать, как поживают Хоршид-шах и Аргун. Самак говорит:

– Два дня сражение вели, Катран-пахлавана захватили, в ущелье Бограи заточили.

– Катран-пахлаван из людей Армен-шаха? – спросил Магугар.

– Да.

– Что же это за богатырь, если его в плен захватить можно?

Самак подумал: «Если скажу, что это я Катрана притащил, он меня испугается». И он сказал:

– А это Хоршид-шах на поле вышел, пятьдесят человек уложил, а когда наконец выехал против него Катран, они немного поборолись, потом Хоршид-шах его на землю поверг, связал и в плен захватил.

Услышал Магугар о деяниях Хоршид-шаха, страх его разобрал. Он сказал:

– Слава ему! Оказывается, Хоршид-шах великий богатырь! А ты, Самак, с каким делом прибыл?

Тут Самак такие речи повел:

– О кутваль, меня прислал Аргун Бограи, чтобы ты, богатырь Магугар, в моем присутствии всю крепость проверил, хлебные амбары обновил, запасы воды осмотрел. И еще приказал он доставить сюда из ущелья Бограи двадцать тысяч хар-варов зерна. Ведь два таких войска лицом к лицу встали: может дело так обернуться, что понадобится укрыться в ущелье Бограи и в крепости. А коли победим мы, предусмотрительность нам вреда не принесет. С этим поручением он меня и прислал и в подтверждение дал мне свой перстень.

И он протянул Магугару кольцо. Тот при виде кольца поверил Самаку. Взял он перстень, поцеловал его, поклонился, сказал: «Повинуюсь» – и тотчас приказал позвать старосту крепости и принести все ключи. Выбрал он ключи от хлебных кладовых, дал старосте и сказал:

– Ступай вместе с Самаком, обойди всю крепость и покажи ему все зернохранилища, и водохранилища, и риги, и распорядитесь там обо всем.

А про себя Магугар решил: «Я ими займусь, когда они себя в безопасности считать будут, посмотрю тогда, как с ними поступить».

И вот староста крепости повсюду расхаживает с Самаком и Атешаком, а Самак старается при этом все рассмотреть, разведать на случай боя, где у них что помещается и где Махпари обретается.

Старосту крепости звали Нак. Ходили они втроем по крепости, бродили, пока не подошли к шахским покоям. Тут Самак услыхал голос Рухафзай, которая песню пела. Подивился он, как она здесь оказалась, и воскликнул:

– Ай, мамочка, нехорошо без меня-то винцо попивать!

Тогда Рухафзай его голос услышала, встала она, поклонилась Махпари и говорит:

– О царевна, знакомый голос слышится.

Тотчас высунулась она в окошко и увидела Самака.

– Царевна, мне за добрую весть причитается, – воскликнула она, – ведь это Самак-айяр пришел!

Тут и шахская дочь в окно поглядела, видит, идет мимо Самак и еще двое с ним. Обрадовалась она и велела Лала-Салеху:

– Ступай за Самаком, выследи, куда он идет.

Лала-Салех вышел из дома и отправился следом за Самаком. Прошел он немного, Самак оглянулся и увидел его. Понял, что тот его разыскивает, обратился к старосте и говорит:

– О богатырь Нак, на сегодня хватит, отведи нам место какое-нибудь, чтобы отдохнуть, а то мы очень торопились, дорогой устали. Завтра осмотрим, что осталось, и сделаем все, что нужно.

Нак отвел им помещение, устроил их, а сам ушел. Сидят они в той горнице, отдыхают, а Лала-Салех их поджидает. Как увидел, что староста за дверь вышел, проскользнул туда, подошел к Самаку и поздоровался.

Встал Самак, обнял Лала-Салеха, подле себя усадил и обо всем расспросил. Говорит ему:

– Да разве ты, Лала-Салех, не знал, что в эту крепость соваться не стоит – прямо к врагу в руки попадешь? Ну, ладно, господь меня вам в помощь послал. Раз уж я сюда пробрался, бог даст, как-нибудь высвобожу вас.

Потом он спросил:

– Скажи-ка, Лала, с тех пор, как мы тут, Магугар ничего тебе не говорил насчет Махпари? Или, может, через людей что-нибудь передавал? Не посылал ли припасов сверх положенного, не приходил ли на поклон к шахской дочери?

– Эх, богатырь, – ответил Лала-Салех, – да мы едва приехали, как я по простоте своей всю историю ему и выложил. Ну, он поплакал немного о матери и спрашивает: «Мать мою Самак-айяр убил?» – «Он», – говорю. Покачал он головой, а через два дня, когда я к нему пришел, халат мне подарил и кошелек с тысячью динаров и открыл мне свою сердечную тайну.

Пересказал Лала-Салех все, что было между ним и Магу-гаром, Самак сначала нахмурился, а потом сказал:

– Да, дело-то по-другому оборачивается. Лала, а ты рассказывал об этом Махпари?

– Нет, – ответил тот.

– Ну, тогда вот что. Ступай к Махпари, передай привет от меня и скажи ей, что, хоть жизнь моя на волоске висит, я за ней пришел. Она должна послать Магугару такую весть: «Богатырь, ты ведь знаешь, что мы с тобой одним молоком вскормлены, с детства вместе играли… Я тебе сердце отдала, тебя полюбила, только из страха перед кормилицей признаться боялась. А потом пришел Самак и убил кормилицу. Уж как я огорчилась, да что поделаешь?! А меня в конце концов решили за Хоршид-шаха отдать. Тысячью уловок я из их рук вырвалась, в эту крепость приехала, а все из-за любви к тебе – ведь кабы не любовь, что мне здесь делать? Значит, я из-за тебя приехала». Пусть она его обманет любовью-то! А потом пусть скажет: «Слышала я, будто Самак в крепость прибыл, а с ним еще какой-то человек, Атешак, тоже из айяров. Не иначе как они за мной приехали – ведь от них-то я и убежала. Надо им головы отрубить, да так, чтобы никто не узнал, а больше в крепость никого не пускать. Когда разделаешься с ними, приходи ко мне, мне с тобой поговорить надобно. Тогда я тебе скажу, что дальше делать».

Атешак тут же сидел и эти наставления слышал. Он сказал:

– Господи помилуй, братец, что это за речи? Ты, верно, гибели нашей хочешь?

Засмеялся Самак-айяр и сказал:

– Эх, Атешак, очень уж ты жизнью своей дорожишь!

Лала-Салех пошел к Махпари и передал ей все, что говорил Самак, а также рассказал, что ему Магугар раньше расписывал. Расстроилась Махпари и говорит Рухафзай:

– Ты ведь знаешь, каково мне тут с Магугаром! Благодарение богу, что Самак пришел, он нам теперь поддержка и защита. Но эти его речи вовсе безумные!

– О царевна, – ответила ей Рухафзай, – ты ведь о нем ничего не знаешь. А он до того умный и умелый, предусмотрительный и сообразительный, что и сказать невозможно. И все его помыслы на одно направлены: чтоб Хоршид-шаха во всей красе к тебе доставить. Ведь тогда это он все устроил и избавил тебя от Газаль-малека. Видно, в тот день, когда тебя повезли в крепость, он отсутствовал, а то не допустил бы этого. Он всегда лучше знает, что делать. Поступай так, как он велит. Ведь для того он и пришел в крепость, которую никто в мире захватить не может, чтобы тебя вызволить.

Махпари сказала:

– Лала, иди к Магугару и скажи ему все, что наказывал Самак-айяр, хоть я совсем не понимаю, что из этого получится. Ну, вам с Самаком виднее.

Лала поклонился и сказал:

– О царевна, речи складывать я умею, все, что он наказывал, я куда лучше изложу, а вот дело делать неспособный я.

Пришел он к Магугару, поклонился, помолился и сказал:

– О богатырь, нам надо немного сахару и сластей, царевна просит.

– Лала, а ты, я вижу, весел, – говорит Магугар.

Поклонился тот опять и говорит:

– Твоими делами, богатырь, занимаюсь. Во-первых, царевна тебе прислала привет, но она тебя упрекает, говорит, никогда-де не встречала такого человека ветреного! Столько времени уже я в этой крепости живу, а он ни разу обо мне не вспомнил, не навестил, о здоровье не расспросил. Значит, не любит он меня, коли даже и не вспоминает. А ведь я его всей душой обожаю! С детства его полюбила.Только чтобы с ним свидеться, в эту крепость приехала. Ради свидания с ним множество хитростей в ход пустила, пока добралась сюда. А от него никакой любви не вижу.