Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет - Ффорде Джаспер - Страница 38

38

Глава 16.

Разговор с Котом

Чеширский Кот был первым персонажем, повстречавшимся мне в беллетриции, а его неожиданные появления изрядно скрасили мое пребывание в мире книг. Он надавал мне множество советов. Некоторые оказались полезны, некоторые – так себе, а иные нелогичны до абсурда: как вспомню о них, голова идет кругом. Но за все это время я так и не выяснила, сколько ему лет, откуда он взялся и куда исчезал. Это одна из тайн беллетриции, пусть и не самая величественная.

ЧЕТВЕРГ НОНЕТОТ. Беллетрицейские хроники

– Надо же, посетитель! – воскликнул кто-то у меня за спиной. – Какой приятный сюрприз!

Я обернулась и с изумлением обнаружила у себя за спиной огромного роскошного полосатого кота, устроившегося на самом краешке верхней полки. В его взгляде неповторимым образом сочетались безумие и благодушие. Он сохранял полную неподвижность, только время от времени подергивал кончиком хвоста. Я никогда прежде не встречала говорящих котов, но, как утверждал отец, хорошие манеры еще никого не подводили.

– Добрый день, мистер Кот.

Кот широко раскрыл глаза, и улыбка с его морды исчезла. Он несколько секунд оглядывал коридор, а затем спросил:

– Это вы мне?

Я подавила смех.

– Я больше никого здесь не вижу.

– А! – снова расплылся в улыбке Кот. – Это потому, что вы временно страдаете кошачьей слепотой.

– Никогда не слышала о такой болезни.

– Это необычная болезнь, – беззаботно ответил он, лизнув лапу и пригладив усы. – Думаю, вы слыхали о курительной слепоте, когда не видишь куриц?

– Куриной, не курительной, – поправила я его.

– Да какая разница.

– А если у меня кошачья слепота, – продолжала я, – то как же я вижу вас?

– Может, сменим тему? – парировал Кот, обводя лапой коридор. – Как вы находите библиотеку?

– Она очень большая, – прошептала я, глядя по сторонам.

– Две сотни миль в диаметре, – небрежно заметил Кот и заурчал. – Тридцать один этаж над землей и тридцать один внизу.

– Наверное, у вас тут по экземпляру всех книг, – сказала я.

– Всех книг, что когда-либо были написаны, – поправил меня Кот. – И еще некоторых.

– И сколько их?

– Ну, я сам не считал, но уж всяко больше десятка.

Кот осклабился и заморгал огромными зелеными глазами, и я вдруг сообразила, где он мне встречался.

– Вы ведь Чеширский Кот, правда?

– Я был Чеширским Котом, – чуть печально отозвался он. – Но границы графства перенесли, и теперь я, строго говоря, единственный и полномочный представитель Уоррингтонских котов, но это звучит уже не так внушительно. Вам у нас понравится, здесь все не в своем уме.

– Но мне не хочется оказаться среди сумасшедших, – возмутилась я.

– Что поделаешь, – ответил Кот. – Мы тут все такие. Я не в своем уме. Вы не в своем.

Я щелкнула пальцами.

– Минутку! Точно такой же разговор вы ведете в «Алисе в Стране чудес», сразу после того как младенец превратился в поросенка!

– А! – ответил Кот, раздраженно дернув хвостом. – Думаете, сумеете написать свой собственный диалог, да? Я вижу людей насквозь. И зрелище это не из приятных. Но пожалуйста. Кстати, младенец превратился не в поросенка, а в пол-рысенка.

– Помилуйте, в поросенка.

– Пол-рысенка, – уперся Кот. – Кто в книге был, вы или я?

– Однозначно в поросенка, – настаивала я.

– Ладно же! – воскликнул Кот. – Сейчас пойду и проверю. И вот тогда у вас будет очень глупый вид, обещаю!

С этими словами он исчез.

Я немного постояла, размышляя, может ли случиться со мной что-нибудь еще более странное. Когда я пришла к выводу, что вряд ли, начал снова появляться Кот – сначала хвост, потом тело и наконец голова и рот.

– Ну? – спросила я.

– Все верно, – проворчал Кот. – Поросенок. Слух у меня неважный, думаю, все из-за перца. Кстати, чуть не забыл. Вас направляют стажером к мисс Хэвишем.

– Мисс Хэвишем? Из «Больших надежд»?

– А что, есть другие? Все будет хорошо, только не упоминайте о свадьбе.

– Постараюсь. Ой, подождите… Вы сказали, стажером?

– Конечно. Попасть сюда – только половина дела. Если хотите стать одной из нас, вам придется учиться с нуля. Сейчас вы умеете только путешествовать. Когда немного попрактикуетесь, может быть, научитесь точно приземляться на нужную страницу. Но если пожелаете углубиться в предысторию или забраться дальше сносок, придется пройти полный курс. Когда мисс Хэвишем вас вымуштрует, вы сможете спокойно посещать наброски, вымаранных персонажей или давным-давно выброшенные главы, хотя смысла в этом мало, а то и вовсе нет. Кто знает, может, вам посчастливится отыскать сущность книги, центральный нерв энергии, который связывает роман воедино.

– Вы имеете в виду корешок? – уточнила я, еще не искушенная в тонкостях беллетриции.

Кот раздраженно хлестнул хвостом.

– Нет, глупышка, идею, мысль, искру. Стоит увидеть первый замысел книги, как все, что вы когда-либо видели или чувствовали, покажется вам не более волнующим, чем старые тапочки. Постарайтесь вообразить следующее: вы сидите на мягкой травке теплым летним вечером, глядя на восхитительный закат. Откуда-то доносится берущая за душу музыка, а в руках у вас чудесная книга. Ощутили?

– Думаю, да.

– Отлично, теперь представьте себе большую миску теплой сметаны и прочувствуйте, как вы лакаете ее медленно-медленно, пока не вымажете все усы.

Чеширский Кот сладострастно вздрогнул.

– Если проделать все это и умножить на тысячу, тогда, возможно – только возможно, – вы получите кое-какое представление о том, о чем идет речь.

– А сметану можно пропустить?

– Как угодно. В конце концов, это всего лишь мечты.

И, дернув хвостом, Кот исчез. Я обернулась, ища его взглядом, и с удивлением обнаружила собеседника на другом шкафу по другую сторону коридора.

– Для стажера вы староваты, – продолжал Кот, складывая лапы и пристально, я бы даже сказала, нахально рассматривая меня. – Мы вас ждали почти двадцать лет. И где вас носило?

– Я… я… я не знала, что умею вот так.

– То есть вы хотите сказать, знали, что не умеете? Это не одно и то же. Но как по-вашему, вы способны помочь нам здесь, в беллетриции?

– Я правда не знаю, – вполне честно ответила я, хотя в глубине души данный путь казался мне единственной надеждой вернуть Лондэна. Но я не понимала, зачем он задает мне все эти вопросы, и потому спросила: – А вы-то чем занимаетесь?

– Я библиотекарь, – горделиво ответил Кот.

– В вашем ведении находятся все эти книги?

– Конечно. Можете задать мне любой вопрос.

– «Джен Эйр», – сказала я, желая просто узнать, где она стоит, но, когда Кот начал отвечать, поняла, что быть библиотекарем здесь совсем не то, что у меня дома.

– Семьсот двадцать восьмой пункт в списке наиболее читаемых романов, – заученным тоном, как попугай, ответил Кот. – Общее число прочтений на данный момент – восемьдесят два миллиона пятьсот восемьдесят одна тысяча четыреста тридцать. Количество читающих на данный момент – восемьсот двадцать девять тысяч триста двадцать один. Из них тысяча четыреста двадцать один читают роман, пока мы с вами разговариваем. Хороший показатель. Вероятно, на количество повлияли частые упоминания романа в новостях.

– А какая книга наиболее популярна?

– На настоящий момент или вообще?

– Вообще.

Кот на мгновение задумался.

– Если говорить о прозе, то «Убить пересмешника». И не только потому, что мы от нее без ума, но еще и потому, что это единственная книга из написанных позвоночными, как следует переведенная для членистоногих. А если уж вам удалось проделать трещинку в панцире омарового рынка – пардон за каламбур, – то через миллиард лет вам действительно придется сбывать эти книги из-под полы. Для членистоногих ее название выглядит как «Ткилтликикислкикскли», или, в литературном переводе, «Прошлое несуществующее состояние морского ангела». Аттикус Финч превращается в омара по имени Тклики и защищает мечехвоста по имени Кликифлик.