Южнее Сахары - Леглер Виктор Альбертович - Страница 4

В клубе «Парадиз» агрессия отсутствовала начисто. Вышибала у входа встретил их, как родных, и дальше до самого конца служащие и посетители приветствовали их, улыбались и были готовы выполнить любое их желание. Это касалось не только их, но было общей атмосферой. Никаких очагов напряженности за весь вечер не возникло.

Они уселись за столик на краю танцевальной площадки, где танцевало с десяток девушек, каждая в одиночку или со своим отражением в зеркальной стене. Они были продуманно по-разному одеты: если одна в мини юбке и закрытой кружевной блузке, то другая в брюках и лифчике. Одна с полностью открытой спиной, другая в рубашечке, распахнутой спереди. Одна в блестящем платье в обтяжку, другая в пышных оборочках. Девушки подчеркнуто демонстрировали себя, свою гладкую блестящую черную кожу, белозубые улыбки, пышные прически. Вскоре одна из них приветствовала Андрея как старого знакомого и присела к нему на колени, но, почувствовав его недоумение, поднялась снова.

– Как они тебе нравятся?

– А это кто?.. – спросил Андрей смущенно.

– Ну конечно же проститутки – рассмеялся собеседник.

– Ты знаешь, я никогда в жизни не имел дела с проститутками.

– Здесь совсем другое дело. Давай я тебе объясню разницу. В России проституция всегда гуляет рядом с криминалом. Проститутки – это наводчицы, воровки, наркоманки, боевые подруги бандитов, тех же кавказцев. Это отдельный мир, где живут без прописки, подчиняются бандитам, откупаются от милиции. Обыкновенные граждане туда не вхожи, да у них и денег нет. А здесь симпатичные девушки из бедных семей идут в проститутки, чтобы устроить свою жизнь. Или просто заработать деньги, или встретить постоянного друга, желательно белого. Любая из них – он кивнул в сторону танцующих – если ее позвать, бросит свое занятие и станет тебе верной подругой. Кстати, с ними интересно. Они много видели и слышали, в отличие от домашней девушки, знающей только соседские сплетни. К своей профессии они относятся как к любой другой, а по здешним обычаям, сохранившимся еще с первобытных времен, девушки сексуально свободны. Внебрачные дети тоже никого не беспокоят. Ну, конечно, профессиональный риск – эпидемия СПИДа уносит в Африке ежегодно миллионы людей, и таких красавиц касается в первую очередь.

Андрей обратил внимание, что девушки держатся группами, и внутри каждой группы чем-то похожи друг на друга.

– Они просто из одной страны или одного племени, – пояснил Алиевич. – Здесь границы между странами открытые. Внутри Центрально-Африканского Союза каждый может жить и работать в любой стране. Даже деньги у большинства стран Союза общие. Так что можешь выбрать себе подругу из любой страны. Вот эти красотки из Республики Слоновых Гор, с ними можно говорить по-английски. У них сейчас перевороты и беспорядки, туризм прекратился, вот девочки и разлетелись по соседним странам. Вот эти, как на подбор маленькие и кругленькие, эти из Либерии, где тоже много лет продолжаются беспорядки. Вот эта компания франкоязычная, из Верхней Гвинеи. Там войны нет, просто бедность, еще хуже, чем в Сонгае. А вон с теми, высокими и крепкими, знаться не советую. Это нигерийки. Они подчиняются сутенерам, они могут и ограбить, и убить. Такая уж Нигерия бандитская страна.

– Вы говорите по-английски? – обратилась к ним изящная девушка с веселыми блестящими глазами и такой же сверкающей улыбкой.

– Говорим – ответил Андрей, которому действительно хотелось попробовать язык, которому его учили в институте.

Девушку звали Джойс. Она охотно откликнулась на предложение выпить и заказала неведомый Андрею напиток, по вкусу, однако, очень похожий на квас. Они поболтали и вскоре по просьбе Андрея она рассказала свою простую историю:

– Я из Республики Слоновых Гор. Живу недалеко от столицы, в приморском курортном городке. Моя мать торгует на рынке. Я ходила в бар при гостинице, где бывают туристы, зарабатывала деньги. Недавно пришла Армия народного освобождения. До столицы они не дошли, но наш городок захватили. Рынок разграбили, гостиницу сожгли. Потом они ушли, но недалеко, дорога в провинцию закрыта, товар не поступает, торговать нечем, туристов нет. У меня двухлетний сын, я его оставила родителям, приехала сюда заработать. А ты что делаешь?

– Я скоро уеду в саванну, буду работать на руднике.

– На руднике? На алмазах?

– Нет, на золоте.

– Тоже хорошо. Возьми меня туда с собой. Все белые так делают. Я буду тебя кормить и о тебе заботиться. Мне хватит сто долларов в месяц.

– Но здесь ты можешь заработать столько за ночь?

– Это если повезет. А сколько я здесь потрачу? А если я здесь заболею?

Идея о том, чтобы приехать на производственный участок с черной девушкой была так неожиданна (Андрей представил себе, как он приезжает таким образом на таежный участок в артели), что он даже не смог сразу подобрать слова для убедительного отказа. Пока он складывал фразу, Джойс вдруг стала смотреть мимо него с приветственной и несколько тревожной улыбкой. Андрей повернул голову и увидел симпатичного белого лет тридцати, выразительно показывающего на свободное место рядом с ним.

– Твой друг? – спросил Андрей, и девушка смущенно ответила: «Да».

– Ну так иди к нему – и она облегченно упорхнула.

Андрей еще долго и с большим удовольствием разглядывал экзотический многоплеменной контингент. Постепенно две девушки осели у них за столиком. Одна была вроде подружки Алиевича, а вторая подружкой подружки. Все произошло почти без участия Андрея и закончилось в маленьком отеле, оставив у него смешанное чувство любопытства и смущения. Девушка тоже не проявила пылких чувств, за исключением момента расставания, когда она страстно умоляла увеличить ее гонорар.

ПОСЕЛОК В САВАННЕ

Вокзал в Сонгвиле был построен еще французами и поэтому был одним из немногих зданий, носивших какие-то признаки архитектуры. Поезд отправлялся вечером, когда уже стемнело. Внутри вокзала и на перроне, забитом людьми до отказа, не горело ни одного фонаря. В абсолютной темноте пассажиры размещались, светя карманными фонариками. Выяснилось, что это старый французский поезд, где нет полок и лежачих мест и все сидят рядышком на лавках. Только не забытый до конца советский опыт помог Андрею пережить эту ночь. Потом взошло чистое яркое солнце и стало освещать скалистые пейзажи, больше всего похожие на дикий Запад из вестернов. Поезд не спеша полз от станции к станции, делая остановки по часу и более. На остановках толпы местных жителей протягивали через окна еду, тут же готовили на кострах «сонгайский чай» – китайский зеленый чай, который кипятят в маленьких железных чайничках до состояния российского чифира. К закату солнца, в самую жару, поезд достиг Кайена – насквозь пропыленного городка, над которым возвышалось что-то вроде ренессансного палаццо. В этом полудворце-полукрепости, в котором во время войны вишистское правительство прятало французский золотой запас от своих немецких, а потом англо-американских союзников, теперь была гостиница.

Андрей прогулялся по привокзальной площади, но обещанной машины не нашел. Народ бодро занимал места в полугрузовых микроавтобусах, но Андрей предпочел не отправляться в дальний путь на ночь глядя. Он заплатил приличную сумму за крохотную комнатку в гостинице, выспался, расстелив на кровати свою чистую рабочую форму (в сонгайских гостиницах, кроме самых дорогих, постели между постояльцами не меняют), и утром, получив микроскопический завтрак – крохотную булочку с каплей джема – отправился на стоянку автомобилей. Машины с участка так и не было, но в нужном ему направлении отправлялся автобус – проржавевший жестяной короб неизвестного производства с дырами вместо дверей и окон. Пола в автобусе не было, то есть не было совсем, была рама, колесные оси, карданный вал, лавки вдоль стен, и несколько досок, в беспорядке брошенных на раму. Будучи в числе первых пассажиров, Андрей постарался устроиться так, чтобы дышать во время движения забортным воздухом, однако шофер автобуса вскоре его заметил и пригласил в кабину рядом с собой. Шоферу было интересно узнать, что это за белый, путешествующий без машины, и вскоре выяснилось, что место, куда направляется Андрей, ему прекрасно известно, и многие люди тоже.