Лагерь в горах - Эллис Эдвард Сильвестр - Страница 21

24. В ПЛЕНУ

Индейцы, взявшие Боульби в плен, направились к прогалине, где недавно еще стояла хижина охотников. Дикари не обременяли его свыше сил, и, когда он один раз остановился и прислонился к молодой сосне, они терпеливо ожидали, пока он не отдохнет.

Виннебаго разговаривали между собой, издавая гортанные звуки, похожие на хрюканье свиньи.

Не доходя до прогалины, двое воинов начали издавать поющие звуки, вроде тех, которые впервые дали Боульби узнать об опасности. Им ответили слева. Человек шесть пошли в эту сторону, и через несколько они минут присоединились к главному отряду.

Эта сцена была очень живописна. Около двадцати виннебаго собрались в том месте, где сегодня утром Оленья Нога спасался от Огненной Стрелы. Половина воинов лежала на земле и курила трубки. Другие разговаривали, стоя в небрежной позе, большей частью прислонившись к скалам и камням, и, наконец, трое сидели, молча и неподвижно, на стволе упавшего дерева.

Все они представляли собой безобразную толпу: все были в полном вооружении, покрыты татуировкой и одеты в плащи, столь же грязные, как и они сами. Их длинные, жесткие черные волосы падали на плечи. У большинства на голове торчали орлиные перья, а руки были раскрашены той же краской, что и лицо.

Пленный Боульби окинул эту группу взглядом, когда его привели и позволили сесть на упавшее дерево, рядом с тремя воинами, которые с мрачным видом временами искоса на него поглядывали и покрякивали, продолжая курить свои длинноствольные толстые трубки.

Пленник хотел увидеть двух человек — Черного Медведя, главного вождя, и предателя Ап-то-то, но не видел ни того, ни другого. Последнего он узнал бы с одного взгляда, между тем как сахем мог быть им узнан по властной наружности и по отношению к нему подчиненных.

Прибытие Боульби причинило меньше волнения, чем можно было ожидать. Он сел, не получив на то особых указаний со стороны своей стражи, и члены последней рассеялись, смешавшись с членами главного отряда, с которыми они вступили в разговор, и, вероятно, объясняли, как они взяли в плен безумного белого человека. Краснокожий, который завладел сломанным ружьем, показывал его всем с такой гордостью, как будто это был скальп грозного врага — Оленьей Ноги.

Усевшись на бревне, Боульби осторожно поставил свой костыль между собой и своим соседом виннебаго, который был от него не далее, чем на локоть. Потом, как будто, чтобы объяснить тем, кто его не видел, зачем он пользуется этой искусственной опорой, он нагнулся вперед, тихонько развязал повязку больной ноги и стал рассматривать ушиб.

Брошенные на него искоса взгляды доказали, что большинство индейцев следит за ним, чего именно Боульби и хотел.

Осуществив свое намерение, Боульби снова завязал толстую повязку, стараясь поставить удобнее свою больную ногу.

Один индеец заинтересовал пленника. Он был очень худ, высокого роста

— более шести футов — и длинные пряди волос, падавших к нему на шею, были совсем седые. Вероятно, дикарь гордился этим, потому что на волосах не было ни пятнышка краски. Если прибавить, что его лицо было исполосовано и испятнано краской, то можно легко представить себе, что у него было, по крайней мере, отталкивающее лицо.

Эта странная сцена продолжалась целый час, и во все это время пленнику не было сказано ни слова. По мнению последнего, вряд ли это происходило от незнания английского языка: скорее казалось, что все ждут прибытия вождя.

Размышления Боульби прервались, когда какой-то индеец остановился прямо против него и внятно сказал на английском языке:

— Как здоровье?

Пленник, узнав говорившего, быстро взглянул на него. Это был Ап-то-то, имевший удивительное нахальство протянуть ему руку, но Джемс Боульби, в свою очередь, имел мужество отказаться от нее.

— Нет! — сказал он, стараясь выразить как можно больше презрения в манере и голосе. — Ты змея! Когда ты пришел зимой к нам в хижину, мы дали тебе кров и пищу. Ты поблагодарил нас и ушел. Теперь ты возвратился с тем, чтобы украсть наших лошадей и убить нас. Ты не виннебаго, потому что виннебаго не может быть такой змеей!

Рассерженный траппер ожидал, что Ап-то-то бросится на него, но тот не сделал этого. Он стоял с похожей на гримасу улыбкой, как будто услышанные им слова заключали в себе похвалу, а не презрение.

— Где другие охотники? — спросил он спокойно.

— Поищи сам! — ответил Боульби, сверкнув глазами. — Я могу только прибавить, что никто из них не хромает, и потому всем вам придется порядочно потрудиться, прежде чем вы их разыщете!

— Они скоро будут здесь! — уверил его Ап-то-то, по-видимому, решивший терпеливо сносить гнев пленника, в надежде на то, что все равно скоро будет отомщен.

— Если ты все знаешь про это, зачем же спрашиваешь меня? — спросил Боульби. — Раз я уж попался в ваши руки, вся эта толпа может делать со мной все, что угодно, и мне это, по правде сказать, все равно!

Громкий голос и сердитые жесты Боульби привлекли внимание остальных воинов. Высокий седовласый индеец отошел от скалы, к которой он прислонился, вынул трубку изо рта и посмотрел на пленника еще суровее.

Последний желал, чтобы все поняли его слова, надеясь, что индейцы будут презирать Ап-то-то за его неблагодарность, но, в своем гневе, Боульби забыл, что почти все они были на таком же низком уровне нравственности, как и Ап-то-то.

— Где Черный Медведь? — резко спросил пленник, бросая взгляд на остальных. — Мне нужно его видеть!

— Он скоро придет и сожжет всех белых людей!

Очевидно, сами виннебаго удивлялись долгому отсутствию своего начальника, но никто из них, даже сам Боульби, не подозревал о причине столь долгого отсутствия.

25. ПОЕЗДКА ДОМОЙ

Перейдя реку, о которой упоминалось, мальчики чувствовали себя сравнительно безопасно. Этот ручей был в десяти милях от лагеря виннебаго, где они могли не опасаться погони за молодыми людьми.

Мальчики еще надеялись, что индейцы не имели возможности преследовать. Где бы ни были три украденных вьючных лошади, их не стоило принимать в расчет, и хотя лошадь Боульби была самая быстрая из всех и находилась в руках у краснокожих, во всяком случае она одна могла принести мало пользы.

После того, как Фред и Терри избавились от страха преследования и поехали шагом, весьма естественно, что они немедленно почувствовали сильный голод, и что самое сильное желание их в ту минуту было удовлетворить как-нибудь эту потребность, а потому беглецы решили слезть с лошадей и поохотиться.

Так как большого выбора относительно охотничьих мест не представлялось, Фред сильно потянул свою лошадь вправо и провел ее между деревьями и кустарником, которые были так густы, что верхом там проехать было немыслимо.

Идти до того места, откуда лошадей больше не было видно идущим по дороге, пришлось недолго.

Терри привязал лошадей и прошел немного дальше в лес. Чувствуя, что они делают важный шаг, Фред опять вернулся к дороге. Здесь он осмотрелся, взглянул по направлению к лошадям и остался доволен тем, что ни одной из них не видно. Только глубокие следы лошадиных копыт несколько смущали его.

Однако мальчику удалось почти совершенно скрыть эти следы. Несколько горстей листьев, брошенных туда, закрыли их, и Фред тщательно продолжал засыпать ямки еще на некотором расстоянии вглубь леса. Сделав это, он был уверен, что если бы здесь даже и появился отряд индейцев, то не заметил бы места, откуда они повернули.

Не успел он далеко отойти, как внимание его было привлечено каким-то необыкновенными звуками.

— Что это такое? — спросил он себя. — Эй, Терри! Что случилось?

Его товарищ поднял руку в знак молчания.

Фред увидел, что он стоит за деревом и издает странные звуки, вроде печального кваканья лягушки.

— Разве ты не заметил, — сказал Терри, когда тот подошел, — что я подаю сигнал, который употребляет Оленья Нога, чтобы созвать тетеревов?