Быть лучшей - Брэдфорд Барбара Тейлор - Страница 38

Вскоре она присоединилась к нему. Он снова удержался от искушения помочь ей спешиться. Ему почему-то было страшно притронуться к ней.

Убедившись, что Маделина спрыгнула на траву, Филип направился к гигантскому дубу, который, подобно колоссальному зонтику из кружевной зелени, распластал над поляной свои древние ветви.

Когда Маделина подошла, Филип сказал:

– Этот дуб посадил сто лет назад мой прапрадед. Это любимое мое место. Впервые меня сюда еще мальчиком привела Эмма – она тоже любила здесь бывать. Отсюда видно далеко во все стороны. Взгляните-ка! – Филип вскинул руку и прикрыл ладонью глаза от солнца, окидывая взглядом волнующую ниву. В голосе его звучали гордость и любовь: – Нет в мире ничего лучше, по крайней мере для меня.

– И впрямь замечательно, – искренне сказала Маделина.

Казалось, что в Дануне небо голубее, облака – белее, трава и деревья – зеленее, цветы – ярче. «Рай да и только», – как сказал Филип, когда они пересекали долину. Маделина несколько раз глубоко вдохнула. Воздух был кристально прозрачен и свеж.

Филип сорвал с головы широкополую шляпу, швырнул ее на землю и провел рукой по темным густым волосам.

– Давайте-ка отдохнем немного перед обратной дорогой, – предложил он.

Усаживаясь на землю и жестом приглашая Маделину сесть рядом.

Она кивнула и опустилась на землю. Приятно после долгой прогулки под жарким солнцем посидеть в тени.

После короткого молчания Филип сказал:

– Как прекрасно, должно быть, чувствовать, как они!

– Да, – ответила Маделина, сразу поняв, что он говорит о Поле и Эмме.

– А вы были когда-нибудь сильно влюблены? – спросил Филип.

– Нет, а вы?

– И я нет.

Филип замолчал, погрузившись в раздумье. Маделина тоже умолкла.

– Вы замужем? – внезапно спросил он.

– Нет… и никогда не была.

Филип искоса посмотрел на Маделину. Он хотел спросить, есть ли у нее друг, но удержался. И без того их разговор становился слишком интимным.

Словно почувствовав, что он разглядывает ее, Маделина повернула голову и пронзила его взглядом своих серых глаз. Филип улыбнулся. Она улыбнулась в ответ. Затем, подтянув колени к груди и упершись в них подбородком, вгляделась в бледно-голубую дымку неба, по которому лениво плыли редкие облачка.

Филип откинулся назад, прислонившись к изогнутому стволу. Каким-то шестым чувством, он понял, что Маделина знает о его репутации плейбоя. Он подавил вздох. Раньше ему было бы все равно. Теперь – нет.

Глава 18

Вечером неожиданно похолодало, подул сильный ветер. Он изо всех сил трепал шторы в комнате. Поле стало зябко, и, поднявшись из-за туалетного столика, она закрыла окно.

Вновь усевшись на место, она застегнула на шее жемчужное ожерелье, вставила в уши бриллиантовые серьги и вгляделась в зеркало. «Неплохо, – подумала она. – Неплохо для не знающей отдыха деловой женщины, любимой жены и матери четверых детей, которой скоро стукнет тридцать семь».

Она повернула голову и взглянула на стоящую рядом цветную фотографию. Этот снимок сделала как-то весной в Пеннистоун-ройяле Эмили. И изображены на нем были Шейн и Пола с детьми Лорном, Тессой, Патриком и Линнет. При мысли о младших сердце у Полы сжалось: хоть по-разному, но оба они были такие незащищенные и так отчаянно нуждались в ней.

Они еще крепко спали, когда она утром позвонила Шейну. Здесь, в Австралии, была уже суббота, а в Англии только полночь пятницы. Шейн только что вернулся из «Бек-Хауза», где ужинал с Уинстоном. Эмили уже уехала в Гонконг по делам «Генре» и двое лучших друзей наслаждались редкой возможностью провести вечер по-холостяцки.

Как хорошо было услышать его заботливый и уверенный голос, узнать, что дома все в порядке. Лорн и Тесса разъехались по своим школам-интернатам, а няня Пэт, вернувшись из недельного отпуска с Великих озер, вновь заняла свое место в детской, рядом со своими юными подопечными.

– Ни о чем не волнуйся, дорогая. – Голос Шейна звучал так отчетливо, словно муж был в соседней комнате. – Я проведу уик-энд с детьми, а вечером в воскресенье уеду в Лондон. Да, слушай, сегодня звонил отец. Они с мамой окончательно решили приехать на Рождество, так что Лора – младшая – тоже будет с нами. И Мэрри с Элиотом. Похоже, у нас в Йоркшире соберется большая компания. Как в старые времена, когда были живы Блэки и Эмма. Отлично проведем время.

Новости порадовали Полу. Они с полчаса поболтали о планах на Рождество, детях и прочих семейных делах. Шейн пообещал перезвонить через пару дней. Повесив трубку, Пола почувствовала, как у нее поднялось настроение. В разлуке она всегда скучала по мужу и детям, волновалась за них. Она уверяла себя, что это глупо, но поделать ничего не могла. В конце концов себя не изменишь.

Взглянув на часы, Пола убедилась, что у нее есть десять минут до ужина. Она встала, поправила вечернее платье и подошла к столу, на котором были разложены бумаги. Среди них находились и рождественские списки, которые она начала составлять еще в Сиднее. Имена родственников Шейна были выделены особо. Теперь, когда выяснилось, что они приезжают на Рождество в Йоркшир, надо было подумать о подарках и для них. Их можно будет купить в Гонконге, когда через десять дней она встретится с Эмили.

Склонившись над столом и делая пометки в блокноте, Пола думала о родителях Шейна. Как хорошо, что Брайан и Джеральдина в декабре приедут в Англию. Еще недавно они колебались. С того самого времени, как пять лет назад у Брайана случился инфаркт, они жили на Барбадосе, приглядывали за отелями Шейна на островах Карибского моря, но, по настоянию сына, не слишком утруждали себя этим.

Пола скучала по ним, в жизни ее семьи образовалась какая-то пустота, после того как О'Нилы уехали за границу. И по Миранде она тоже скучала. С сестрой Шейна они дружили с самого детства, и, хотя время от времени им удавалось встретиться в Нью-Йорке, обе жаловались, что никогда не хватает времени по-настоящему пообщаться. Миранда возглавляла гостиничную сеть О'Нилов в Америке, и эта работа практически съедала всю ее жизнь. Свободное время она проводила с мужем, известным американским архитектором Элиотом Джеймсом, как правило дома, в Нью-Йорке или Коннектикуте. Вот и получалось, что в последнее время Миранда редко наезжала в Англию, и даже деловые ее поездки были очень краткими.

И вот наконец О'Нилы вместе с Хартами соберутся под одной крышей. К тому же приглашение на рождественский ужин приняли сэр Рональд и Майкл Каллински, так что впервые за долгие годы встретятся представители всех трех кланов. При мысли об этом Пола радостно улыбнулась.

Скрепив несколько листков бумаги, она сунула их в кейс. Когда выдастся еще свободная минутка, сегодня попозже или завтра утром, она дополнит записи: надо подумать, как разместить гостей в Пеннистоун-ройяле, составить меню на все рождественские праздники, набросать список гостей, которых она хотела бы видеть на своих приемах. До Рождества оставалось еще три месяца. Но если вдуматься – не так уж много, при ее-то образе жизни и количестве дел, которые надо до этого переделать. Все спланировать заранее, организовать наилучшим образом было ее правилом. А иначе ничего не выйдет. Так воспитала ее бабушка, и Пола часто спрашивала себя, не в этом ли заключается секрет ее успеха. Войдя через несколько минут в гостиную, Пола поняла, что явилась первой: так тихо было вокруг. Но тут с веранды в комнату вошел Джейсон Рикардс. Он плотно закрыл за собой застекленные двери и обернулся. При виде Полы его загорелое грубоватое лицо осветилось.

– Привет, малышка. – Он двинулся ей навстречу.

Сухой и жилистый, Джейсон обладал походкой человека, проведшего долгие годы в седле. От постоянного пребывания на свежем воздухе лицо его обветрилось. Волосы были черные как смоль и лишь слегка серебрились на висках. Джейсону было немногим больше шестидесяти, но выглядел он моложе. Сегодня вечером на нем был темно-синий пиджак, темно-серые брюки, светлая рубашка и галстук в тон пиджаку. Выглядел он, как обычно, безупречно, но Поле показалось, что вечерний костюм тяготит Джейсона. Куда вольготнее он чувствовал бы себя в джинсах, спортивной обуви и рубахе со свободным воротом.