Секрет для соловья - Холт Виктория - Страница 66

– Как бы мне хотелось тоже оказаться там! – решительно произнесла я.

– Вы считаете, что Дамиен может нанести войскам в Крыму какой-то вред?

Я пожала плечами.

– Я знаю только одно – там, где он появляется, жди несчастья.

– На мой взгляд, несчастий в Крыму хватает и без него.

– Интересно…

– Мне тоже.

– Интересно, удастся ли нам тоже поехать туда?

– Нам никто этого не позволит.

– Я всегда говорила себе, что на свете нет ничего невозможного.

Пришел черед Генриетты пожимать плечами.

– Да он скоро вернется. Возможно, он появится в Лондоне одновременно с Чарлзом, и тогда мы сможем пригласить их на обед.

Слова подруги не убедили меня. Я представляла себе этого зловещего человека с повадками дьявола и все думала и думала о несчастных солдатах, находящихся целиком в его власти в каком-нибудь захудалом крымском госпитале.

Статьи Рассела больше нельзя было игнорировать, нужно было немедленно чем-то ответить. Ответ на эти статьи содержался в следующей новости: сообщалось о том, что мисс Найтингейл было предложено организовать группу сестер милосердия и отправиться с ними в Крым. Именно это было нужно нам с Генриеттой.

Благодаря своим связям Генриетта вскоре узнала, как будут отбирать сестер в эту группу. Нам надлежало вначале прибыть в дом Гербертов, который они любезно предоставили мисс Найтингейл для ее работы. Особняк располагался на Белгрейв-сквер, и, прибыв туда, мы увидели четырех женщин, одна из которых оказалась знакомой Генриетты. С моей точки зрения, это было не очень приятным обстоятельством, так как эта дама могла знать о расторгнутой помолвке Генриетты с лордом Карлтоном, что трактовалось всеми как весьма неразумный поступок, который к тому же вырвал мою подругу из ее круга, ибо, бежав из дому, она почти перестала бывать в обществе.

На нас взирали с некоторым изумлением.

– Вы отдаете себе отчет в том, насколько трудная предстоит там работа? – спросили нас. – Она совсем не подходит таким молодым леди, как вы.

На что я с некоторой горячностью отвечала:

– Мы провели больше трех месяцев в Кайзервальде. Там мы действительно работали очень много, и кое-чему научились – например, ухаживать за больными. Я считаю, что у меня особая склонность к этой работе, что может подтвердить главная диакониса Кайзервальда. Я твердо решила присоединиться к группе сестер милосердия, направляющихся в Крым. Надеюсь, что вы благосклонно отнесетесь к нашей просьбе.

– Мы не сомневаемся, что вы – именно тот человек, который нужен мисс Найтингейл, но мы просто хотели вас предостеречь, – услышала я в ответ. – Большинство из тех, кто приходит к нам сюда, – это девушки-работницы, которые в настоящий момент потеряли место и должны зарабатывать себе на жизнь.

– Мы хотим ехать, – упрямо повторила я.

– А вы, мисс Марлингтон? – спросили Генриетту с инквизиторской строгостью.

– Я тоже была в Кайзервальде, не боюсь тяжелой работы и очень хотела бы поехать.

– Я передам вашу просьбу мисс Найтингейл и извещу вас о том, какое решение она примет.

С этим мы и покинули особняк на Белгрейв-сквер. Нельзя сказать, что настроение у нас было приподнятым.

– Наверное, это я все испортила, – мрачно произнесла Генриетта. – Эти люди меня знают и считают легкомысленной и безрассудной особой. Простите меня, Анна. Вам бы следовало пойти на эту встречу одной. В этом случае они наверняка ухватились бы за вас, а так вас скомпрометировало знакомство со мной – девушкой, которая, на их взгляд, сама отторгла себя от общества.

– Все это чепуха, – возразила я. – Мы наверняка поедем, и поедем вместе.

Как ни странно, я оказалась права. Через несколько дней мы получили записку, в которой нас извещали, что мы обе приняты в группу.

В течение нескольких недель мы не могли ни о чем думать, кроме как о нашем скором отъезде. Путешествие в Кайзервальд было восхитительным приключением, но совершенно безопасным и даже приятным. Сейчас же нам предстояло отправиться на войну, а это в корне меняло дело.

Джейн и Полли были очень удивлены, когда узнали, что мы намерены делать.

– Боже милосердный, – воскликнула Полли, – никогда не думала, что две такие леди, как вы, могут отважиться на это! Мне всегда казалось, что мисс Марлингтон больше пристало думать о молодых кавалерах… А что касается вас, мисс Плейделл, то вот что я вам скажу – и вам бы не повредило хотя бы изредка думать о молодых людях.

– Однако мы все обдумали и твердо решили – станем сестрами милосердия и будем ухаживать за нашими ранеными солдатами.

– Если бы не малыш Вилли, – вмешалась Лили, – я бы тоже поехала с вами. Может быть, вы встретите там Вильяма, мисс?

Я ответила, что это вполне возможно. Джо был очень опечален нашим предстоящим отъездом.

– А кто же будет ездить в карете, пока вас не будет? – спросил он огорченно. – Кареты ведь существуют не для того, чтобы стоять в сарае. Они созданы для того, чтобы ездить по дорогам.

– Ну, карета подождет, пока мы вернемся.

– Будьте осторожны, – скрывая тревогу, произнес старый конюх. – Войны, они ведь опасная штука.

Когда через несколько дней мы принесли домой выданную нам форму, Джейн и Полли буквально лишились дара речи. Нас заранее предупредили, что все сестры должны быть одеты одинаково. Для дам из высшего общества никаких исключений не предусматривалось – нам предстояло всем вместе питаться, выполнять одни и те же обязанности и носить одинаковую одежду. По замыслу мисс Найтингейл, такой порядок был призван сплотить сестер и сиделок и научить их относиться к своему делу профессионально.

Должна сознаться, что, когда я увидела то, что нам предстояло надеть в качестве формы, я тоже была шокирована.

– Скажите на милость, – возмущенно спросила Генриетта, – почему только женщина, одетая как пугало, может принести пользу на войне?

– Возможно, они подразумевали, что такое одеяние отпугнет потенциальных ухажеров.

– Я думаю, что ни одному мужчине не придет в голову ухаживать за женщиной, облаченной в эти тряпки. Ваша форма вам мала, мне моя велика…

К сожалению, Генриетта была права. Формы оказались совершенно не подогнанными по фигуре. Существовало несколько размеров, и нам выдали те, которые сочли наиболее подходящими. Комплект включал в себя так называемое рабочее платье, сшитое из безобразного серого твида, суконный жакет того же унылого цвета, шерстяную накидку и белый чепец.

Увидев нас в этой одежде, Лили только всплеснула руками от возмущения.

– Интересно, где они это взяли? – воскликнула она.

– Форма сшита так специально. Подразумевается, что одетые в нее женщины не должны рассматриваться как предмет обожания, – объяснила я. – И потом, – обратилась я к Генриетте, – вы в своей смотритесь не так уж плохо.

– К сожалению, не могу ответить нам таким же комплиментом. Вы выглядите так, как будто сняли эти тряпки с пугала.

– Вот что я вам скажу, – со знанием дела произнесла Лили, – если подогнать форму по размеру, она будет смотреться не так ужасно.

– Может быть, вы могли бы укоротить форму Генриетты и подвернуть рукава, – предложила я.

Лили внимательно осмотрела платье.

– Да, я думаю, что смогла бы.

– Боюсь, что с моей формой уже ничего нельзя поделать.

Лили опустилась на колени и начала исследовать подол моего платья.

– Подшито очень аккуратно… А так как вы, мисс, не в обиду вам будет сказано, худая, как жердь, оно на вас выглядит не таким коротким, как на женщине обычной полноты. Можно немного отпустить подол и удлинить рукава.

И Лили тут же приступила к делу, горя желанием хоть чем-нибудь помочь нам. Она была гораздо печальней, чем Джейн и Полли. Мне кажется, славные девушки воспринимали нашу предстоящую поездку в Крым как нечто очень занимательное. Лили же относилась к этому по-другому и в глубине души, как мне казалось, даже была рада, что мы туда едем. Она всегда боготворила меня и надеялась, что мне удастся присмотреть за Вильямом. А в том, что я его там найду, Лили ни минуты не сомневалась – ведь мы будем, по ее представлениям, «в одном месте».