Секрет для соловья - Холт Виктория - Страница 92

Я молча повернулась и ушла.

Торопясь в свою спальню, я жалела о том, что мне не удастся побыть одной. Хоть нас и осталось уже совсем мало и места стало больше, возможности уединиться все еще не было.

Элиза лежала на диване. При звуке моих шагов она открыла глаза.

– А где Генриетта? Я думала, вы поехали вместе.

– А разве она еще не вернулась?

– Нет.

– Мы разделились. К нам присоединился доктор Адер, и мы потеряли Генриетту и Филиппа Лабланша.

Она подняла голову и изумленно уставилась на меня.

– Так вы были одна… с доктором Адером?

Я кивнула.

– Ах, Элиза, я так устала!

– Гм-м, – пробурчала она и снова легла.

Больше она ничего не сказала, но я знала, что она не спит, так же, как и я.

Я все думала о прошедшем вечере. Доктор Адер сказал, что я оставила Обри. Но ведь это несправедливо! Почему у него создалось такое впечатление? А потом это его странное предложение… Наверное, он всегда так ведет себя с женщинами, подумала я. Он считает нас всех своими рабынями. Ведь он жил на Востоке и наверняка усвоил местный стиль поведения. Я видела восточных женщин. Они носили длинную паранджу, их лица скрывала густая чадра, и видеть их мог только хозяин. Доктор Адер жил среди этих народов и наверняка относился к женщинам так же, как мужчины Востока. По его мнению, мы созданы только для того, чтобы удовлетворять прихоти мужчин, и в особенности прихоти его самого, Дамиена Адера. Мы случайно оказались вместе в Константинополе. А вот случайно ли мы потеряли наших спутников, или он все это подстроил? Он считал, что я буду легкой добычей. Как он сказал?.. Кажется, что я подавляю свои естественные желания, пытаясь стать сестрой милосердия. Какая дерзость! И он еще намекал на возможность каких-то отношений между нами… Я и раньше его ненавидела, теперь же – вдвойне.

Мне казалось, что меня жестоко избили. Он глубоко ранил меня неосторожными словами о моем браке.

Генриетта вернулась очень поздно.

Она подошла к моей кровати и наклонилась посмотреть, сплю я или нет. Я притворилась, что сплю. Я понимала, что она начнет задавать вопросы о том, как прошел вечер, а мне хотелось привести в порядок свои чувства перед тем, как отвечать.

Как я и ожидала, на следующий день на меня обрушился град вопросов – Генриетта жаждала получить как можно больше информации.

– Что случилось? Вы стояли рядом с нами и вдруг куда-то исчезли.

– Даже не знаю, как это получилось. Мы подумали, что вы ушли.

– Филипп помогал мне пробираться через толпу, и я думала, что вы идете за нами.

– Теперь я вспоминаю, что мы на минуту остановились, чтобы полюбоваться видом бухты.

– А, должно быть, именно тогда мы и потеряли друг друга. И что же было дальше, Анна?

– Ну, доктор Адер подумал, что вы можете пойти в один известный ему ресторан. Он сказал, что это – любимое место Филиппа… В общем, что-то в этом роде. Мы пошли туда и пообедали вдвоем.

– Вы были наедине с доктором Адером! Анна, это просто восхитительно!

Я промолчала.

– Он такой обворожительный! Конечно, Филипп тоже по-своему хорош, но все же… Ну и что было дальше?

– Мы просто пообедали, поговорили и пошли домой, – объяснила я. – Я вернулась в госпиталь задолго до вас.

– Да, я знаю. Вы уже спали, когда я пришла. А о чем же вы беседовали?

– О… госпитале.

– А мне казалось, что вам было бы приятно хоть на время отвлечься от нашей рутины.

– Но ведь он врач, и для него это важно.

– Вы, должно быть, в восторге от вечера! Я опять ничего не ответила.

– Будь я на вашем месте, – с воодушевлением продолжала Генриетта, – я бы очень волновалась. Только подумайте – ведь он пережил такие невероятные приключения, жил в гареме и вообще… Я с таким удовольствием поболтала бы с ним!

– Вы с большим удовольствием болтаете со всеми. Она рассмеялась.

– Ну, а с ним я поболтала бы с еще большим удовольствием. Мне кажется, он самый удивительный человек на свете…

Я была не в силах и дальше слушать эти панегирики, поэтому сказала, что мне надо вернуться к работе в палатах.

Примерно через неделю нам объявили, что мы можем отправляться домой, в Англию. С нами ехало и большинство раненых. Лишь очень немногие оставались в Ускюдаре.

Чем ближе был отъезд, тем рассеяннее становилась Генриетта. Меня не покидала уверенность, что она хотела бы остаться в Турции.

Состояние Генриетты не ускользнуло и от Элизы, и она поделилась со мной своими наблюдениями.

Я думаю, она беспокоилась обо мне. Ей казалось, что мне следует выйти замуж за доктора Фенвика. Ничего лучшего, по ее мнению, и желать не стоит.

– Я вам сто раз говорила, – энергично наседала на меня Элиза, – что вы из тех женщин, у которых должна быть семья. Вам нужны дети, и они у вас будут. Конечно, я понимаю – доктор Фенвик, как говорится, не тот лихой парень, за которым пойдешь на край света. Но ведь не в этом дело! Жизнь вообще – сложная штука. Я знаю это как никто другой, и я вам еще раз повторяю – когда девушке попадается стоящий человек, она не должна долго раздумывать, а хватать то, что ей предлагают, пока парня у нее не увели. Такие люди на дороге не валяются.

Меня не обижало, что Большая Элиза вмешивается в мои дела. Мне даже нравилось, что она взяла меня под свое крыло.

Я заинтересовалась ее планами на будущее и однажды прямо спросила об этом.

Элиза пожала плечами.

– Может, поступлю работать в одну из этих новых больниц, о которых столько говорят. Теперь-то я определенно могу сказать – опыт у меня имеется. А может, вернусь к своему прежнему ремеслу. Кто знает, как жизнь повернется.

– Ну, а где вы будете жить, когда вернетесь на родину?

– Да найду где-нибудь комнатенку. Их всегда полно сдается.

– Послушайте, Элиза! А что если вам пожить с Генриеттой и со мной? В доме, который я снимаю, есть свободная комната.

– Да вы что! Жить в вашем доме? Вы, наверное, свихнулись. Да как вы можете приглашать такую, как я, к себе домой?

– Моя дорогая Элиза, я привыкла сама выбирать своих гостей и обычно приглашаю тех, кто мне нравится.

Она рассмеялась.

– Да нет, когда мы вернемся домой, все будет по-другому. Здешние друзья не обязательно ими останутся. Тут мы все равны, работаем вместе. А вот когда приедем в Лондон, разбежимся в разные стороны.

– Не разбежимся, если сами этого не захотим, Элиза, а я хочу, чтобы вы погостили у меня, пока не решите, что намерены делать дальше. Мы могли бы вместе поступить на работу в больницу.

– Да вам совсем не нужно заниматься такой работой – вы ведь собираетесь замуж за доктора Фенвика.

– Элиза, я прошу вас поехать с нами. Мы могли бы навестить Этель в деревне.

– Да, это было бы славно.

– Значит, решено.

– Ну что с вами поделаешь! – усмехнулась Элиза и тут же нахмурилась. – Надеюсь, что у вас и доктора Фенвика все будет хорошо.

– Такие дела второпях не решаются.

– Вы знаете, одно время мне казалось, что вы неравнодушны к этому доктору Адеру… как и Генриетта.

– К доктору Адеру? Да что вы! Он держится обособленно и высокомерно…

– Да это неважно. Но вот что я вам скажу – он плохой человек и к тому же слишком много о себе понимает. Для него в мире существует только он сам, всемогущий доктор Адер.

– Я думаю, что вы правы.

– И все же должна признаться – в нем что-то есть. Небось, женщины по нему с ума сходят. Видали, как он смотрит на всех своими жгучими глазами? А то, что он бывал на Востоке и все такое… Сразу чувствуется, что он прожил интересную жизнь.

– Похоже, что он и на вас произвел впечатление.

– Да такой, как он, произвел бы впечатление и на каменную стену! А вот Генриетта меня беспокоит. У вас-то есть разум, вы кое-что в жизни повидали. Вы ведь уже были замужем и знаете, что это не одни только забавы и развлечения. А Генриетта на самом деле еще совсем ребенок. Она такая чистая… Как Этель, но только в другом роде, если вы понимаете, что я хочу сказать.