Кризис либерализма - Рормозер Гюнтер - Страница 27

Отчего разгорается, по Гоббсу, эта война всех против всех? Оттого, что каждый вправе делать, что ему вздумается, между тем как природные ресурсы, которыми располагает человек, ограничены. Из-за скудости имеющихся благ и начинается война. Гоббс исходит из реалистического взгляда на положение вещей: человек полагает, что он вправе удовлетворить свои потребности, однако удовлетворить эти потребности никогда не будет возможности ввиду ограниченности имеющихся средств.

Из этого представления Гоббса происходят все современные теории, рассчитывающие создать такой мир, в котором не было бы больше необходимости в политике. Те, кто разделяет взгляд Гоббса, так представляют себе ситуацию, что коли богатство возросло до размеров, позволяющих всем иметь все, что они хотят, тот не нужна больше никакая политика. Социализм, а в основе своей и либерализм, ориентированы на создание такого мира, в котором в результате преодоления материальной нужды отпадет необходимость во власти и господстве. Обе системы нацелены на упразднение отношений господства и подчинения, на преодоление политики как таковой. Мы до сих пор верим в эту мечту, что когда-нибудь она все-таки сбудется.

Необходимость политики связывают, в кажущемся согласии с Гоббсом, с представлением, что люди конкурируют между собой из-за скудости средств к существованию. Война - результат несоответствия между безграничностью потребностей человека, с одной стороны, и ограниченностью средств для их удовлетворения - с другой. При сохранении такой предпосылки Гоббс не видел возможностей мира. Политическая философия Гоббса возникла из его поисков путей к миру. Мир был для него элементарным и неотъемлемым условием совместной жизни людей. Только при условии мира люди могут беспрепятственно преследовать свои ограниченные цели. Гоббс видел решение проблемы в установлении мира путем учреждения государства, соблюдающего нейтральность в отношении истины, чтобы избежать гражданской войны между представителями различных конфессий.

Христиане не могли достичь тогда единства в том, кто вправе интерпретировать христианскую истину таким образом, чтобы толкование ее было общеобязательным. Для эпохи Нового времени основной вопрос политики формулируется следующим образом: "Кто вправе интерпретировать истину, принимать обязательные для всех решения?". Для Гоббса этим легитимным субъектом является суверен.

По мнению Карла Шмитта, Гоббс завершил Реформацию, решив окончательно болезненный вопрос религиозных войн - об авторитете кайзера и папы. Из-за неспособности решить этот вопрос потерпела крушение эпоха средневековья. Целью политики в средние века было осуществление священной миссии - не допустить воцарения антихриста. Речь шла о том, чтобы сохранить возможность наступления царства божьего. И светская, и духовная власть участвовали в рамках христианства в решении этой задачи. В этом смысле политика была в средние века, если можно так выразиться, актом теологии.

Гоббс действительно решил межконфессиональный конфликт в духе Реформации. Применительно ко всем вопросам, от которых зависит мир в обществе, должна быть какая-то инстанция, определенный субъект, наделенный правом принимать решения, носящие общеобязательный характер. Этот субъект должен обладать также монопольным правом на легальное применение силы для приведения в жизнь подобных решений. Под таким субъектом имелся в виду суверен, государство. Решение, которое удовлетворяло бы всех, в политике не бывает. Цена, которую приходится платить за предложение Гоббса, выражается в его формуле: не истина, а авторитет определяет закон.

Гоббс взялся за казалось бы безумное дело: построить мир в обществе на такой политике, которая предпосылкой своей имеет отказ от истины. В этом отношении он является подлинным основателем либерализма, потому что:

1. Государство существует для удовлетворения интересов индивида, а не ради какого-то собственного смысла самого государства;

2. Политика не опирается на истину, а предполагает отказ от решения вопроса об истине.

Характерным признаком либерализма Нового времени является то, что Гоббс не только излагает концепцию политики в интересах отдельных и разобщенных индивидов, но и то, что он деполитизирует вопрос об истине. Никто не вправе ставить в политике вопрос об истине и притязать на то, чтобы ответить на него. Никто не вправе делать политику во имя истины. Пока существует какая-либо политическая сила, которая считает себя легитимной ввиду своей причастности к истине, вновь возникает в новых и новых формах гражданская война. Эта гражданская война может быть преодолена, по мнению Гоббса, сувереном, который принимает решения, опираясь на свой авторитет, а не на свою причастность к истине. Гоббс увидел, что эпоха Нового времени не в состоянии связать вопрос об истине с политикой.

Почему каждый гражданин должен подчиняться закону? Ответ Гоббса звучит актуально и в наши дни: потому что государство защищает гражданина силой закона. Подчинения, послушания заслуживает, по мнению Гоббса, только такое государство, которое в состоянии защитить своих граждан. Эта оценка столь же верна ныне, как и во времена Гоббса: если у граждан такое впечатление, что государство уже не защищает больше их жизнь и собственность, значит, государству приходит конец.

Квинтэссенция политического либерализма Нового времени состоит в том, что государство должно в первую очередь защищать жизнь и собственность граждан. Если же государство не может и не хочет больше делать этого, граждане начинают заниматься самообороной или они следуют за тем, что убедительно обещает защитить их. Если необходимость граждан в защите достигает определенной степени и они видят, что государство не справляется более с этой задачей, тогда люди следуют за тем, кто, как они надеются, сумеет защитить их.

Если же в основу политики кладутся идеи Просвещения, то возникает представление, будто конституционное государство может отказаться от суверена. Либеральное понимание конституционного государства состоит, по сути своей, в создании такой конструкции, при которой применение силы сувереном исключается. На вопрос, кто полномочен принимать окончательное решение, ответ не предполагается. Ибо в конституционном государстве, построенном по принципу разделения властей, властвуют согласно либерализму не люди, а закон.

Даже лицо, наделенное верховной властью, починяется закону, который значим для всех. В этом суть либерального мира. Можно считать чудом тот политический феномен, что эта конструкция функционировала в XIX веке. И XIX век был ведь, между прочим, одной из самых мирных эпох в истории человечества.

Вместе с распадом гражданского общества в ХХ веке после первой мировой войны наступил также закат политической системы, в которой господствовал закон и не было суверена. В результате этого в двадцатые годы в Европе смогли пробиться вперед фашистские режимы. Наступила, как говорит историк Нольте, "фашистская эпоха в Европе". Политика меняет свой облик, когда наступает такая ситуация, как в Веймаре в 1932 г., и государство перестает быть субъектом, правомочным и способным осуществлять окончательные решения, обязательные для всех, как это было раньше в духе Гоббса. Такая ситуация продолжалась на протяжении почти всего ХХ века.

Ленин был первым, кто понял эту ситуацию, когда он говорил о "всемирной гражданской войне" и сделал самые радикальные выводы из краха либеральной традиции в Европе. Всемирная гражданская война означает, что теряют свою значимость государство, право и закон.

Легальность не признается более легитимной. То, что легально, так и остается просто-напросто легальным, но оно отнюдь не является тем самым легитимным. Если поставить вопрос о легитимности перед нашим либеральным государством, то ответить на этот вопрос государство способно лишь в той мере, насколько признается легитимирующая сила легальности как таковой. Со времени окончания первой мировой войны легальность и легитимность теряют всякую взаимосвязь между собой и взаимодействие: государство перестает быть конкретно определимым субъектом политики.