Пожар страсти - Плейн Белва - Страница 40

– Давненько не видел вас.

– Но вы часто слышите меня по телефону, – улыбнулась она.

– Это не одно и то же. Не хотите пойти пообедать?

Арни заметил неразвернутый сандвич рядом с бутылкой минеральной воды, а также старенькую кровать в дальней комнате. «Он видит все. Уверена, Арни способен читать мои мысли», – подумала Гиацинта.

– Спасибо, в другой раз, – ответила она. – Эта вещь должна быть готова к утреннему занятию. Я ведь очень усердно занимаюсь.

– Хорошо. Не буду мешать вам. Только немного передохну.

Опустившись на стул, он стал разглядывать Гиацинту.

– Как поживаете? – спросил Арни.

– Отлично. Занимаюсь, чувствую себя превосходно.

– Отложите на минутку карандаш и поговорите со мной.

Гиацинту удивил его властный тон.

– Будьте откровенны со мной, Гиа. Думаете, я не знаю, что вы несчастны? Джерри рассказал Джеральду о том, что произошло на прошлой неделе, когда вы были там. И вчера в кафетерии после операции Джеральд поделился этим со мной. Вот поэтому я и здесь. Он очень сожалел о том, что сказала эта дама. Джеральд хотел бы сам все объяснить вам. Для детей было бы лучше, если бы вы иногда по-дружески контактировали.

«Поджог. Погиб человек. Считай себя везучей. Примирись со своей жизнью. Дружеский контакт…»

– Передайте Джеральду, Арни, что ему не стоило возлагать на вас такую миссию. В его словах нет ни единого слова правды. А в этих обстоятельствах… Да он сам все знает лучше, поэтому, пожалуйста, не просите меня больше об этом, ладно?

Арни развел руками.

– Хорошо, не буду. – Он вздохнул. – Это выше моего понимания. Наверное, для всех развод – трудное дело. После него всегда остается осадок. Я никогда не был женат, поэтому мне не дано знать. Кстати, почему я не был женат, тоже не знаю. Господи, мы видим стольких хорошеньких женщин по роду нашей деятельности! Может, это и напугало меня. Начиная заниматься пластической хирургией, я собирался излечивать военные раны, помогать жертвам аварий и тому подобное. Однако большинство наших пациентов – это женщины, которые хотят выглядеть моложе.

У Джеральда тоже были свои устремления. Гиацинта вспомнила молодого человека в Техасе, который родился с половиной носа. Джеральд рассказывал, как изменил лицо пациента, сделав его по существу совсем другим человеком. «Да, я должна понимать, что кто-то из пациенток платит доктору постелью.

Куда ушла страсть, опалявшая меня с того дня, как я увидела его, и полыхала вплоть до окаянного ночного пожара? Она умерла».

Арни продолжал:

– Я всегда просил вас помнить, что вы нравитесь мне оба. Джеральд был для меня находкой. Мой первый партнер был неудачником. Не умел обращаться с пациентами, делал слишком много неудачных операций. Хорошо, что против нас не были возбуждены иски. А о Джеральде говорят с восторгом. Кстати, я подумываю о том, чтобы сократить свой объем работы, платить себе меньше, а ему больше. Дело не в том, что я стар. Мне еще нет и пятидесяти. Просто я хочу уменьшить нагрузки и больше времени проводить с лошадьми.

Арни был явно настроен на неторопливую, размеренную беседу, и Гиацинта почувствовала нетерпение. Когда он устремил на нее долгий внимательный взгляд, Гиа вспомнила слова Францины: «Этот мужчина без ума от тебя». Это вселило в нее беспокойство, и она ухватилась за фразу о лошадях.

– С несколькими лошадьми, Арни? Вы уже купили напарника для Майора?

– Это совсем другой. На Майоре я езжу. А новый – чистокровка, красавец. Это скаковой жеребец. Но держу его я в том же самом месте. Заплатил за него целое состояние. Кстати, можно получить целое состояние, если он выиграет. А если не выиграет, это останется просто хобби. Вы никогда не бывали на скачках?

– Нет.

– Да, это дорогое хобби, но я могу себе его позволить. Поставив на резвую лошадь и выиграв, я люблю себя побаловать. Вот купил себе неделю назад роскошный «мерседес». Пока еще не «ламборгини». – Он засмеялся. – Но часть выигрыша я всегда жертвую на благотворительные цели. На детскую больницу или что-нибудь в этом роде. Это успокаивает мою совесть. – Арни снова засмеялся. – Так, значит, вы вернулись в школу? И как ваши успехи?

– Все отлично. Очень интересно. Мне нравится. Я не была уверена в этом, но тем не менее это так.

– Понятно. Допускаю, что у вас все отлично, но вы-глядите вы не слишком хорошо. Ну что это за образ жизни? Посмотрите на эту кучу. На свой ужин – сандвич из гастронома. Я вспоминаю об обедах, которые вы готовили в том доме… Даже королева не ела лучше и вкуснее! Какого черта вы не берете от Джеральда деньги? Он много зарабатывает.

– Арни, вы уже знаете ответ и лишь минуту назад говорили, что не будете просить меня об этом.

Отмахнувшись, Арни продолжил:

– Это не место для вас. Разве вы не могли найти что-нибудь поприличнее даже без его денег?

– У меня нет ничего, кроме денег за проданный дом. Я положила их в банк и живу на проценты. Знаете, сколько стоит жилье в этом городе?

– Конечно. Поэтому у меня его нет. Гораздо дешевле, приехав сюда, остановиться где-то на пару ночей. – Арни встал и заглянул в спальню. – Бог мой, да здесь хуже, чем в конюшне! Почему вы не привезете сюда хоть что-то из вашей мебели?

– Она будет здесь неуместна. Та мебель создана для других апартаментов. К тому же ни один из диванов не пронесешь по этой лестнице.

– Вы правы, – печально согласился Арни. – Я иногда думаю о последнем рождественском празднике в вашем доме. Было грустно без отца малышей, но у них были вы и ваша мать. С каким аппетитом они уплетали шоколадный торт! Скажите, вы собираетесь устроить им Рождество здесь?

Гиацинте захотелось, чтобы он ушел и оставил ее в покое. На глаза ее навернулись слезы. Не желая, чтобы Арни видел их, она подошла к окну. Наступали сумерки, на освещенной улице, словно на сцене, двигались люди.

Руки Арни легли ей на плечи.

– Не плачьте, – мягко сказал он.

Ему не следовало этого говорить, поскольку слезы тут же хлынули ручьем.

– Хотел бы я знать, в чем причина.

– Он думает, что это сделала я! И за это наказывает меня.

Как могли сорваться с ее языка эти опасные слова? Кто поручиться, что они когда-нибудь не сорвутся с языка Арни?

– Он думает, что вы сделали – что?

– Устроила пожар… Сожгла здание…

– Что?! – воскликнул Арни, отпуская Гиацинту. Глаза у него расширились. Он был потрясен до глубины души. – Я не верю в это!

– Но это так!

И вдруг в ней сработала система самозащиты. Гиацинта поняла, что должна внести в свои слова некоторые коррективы.

– Но ведь это безумие, правда? Ведь я же не была даже рядом со зданием! Я неделями не заходила в него! Я была дома с детьми.

– Должно быть, он спятил, – проговорил Арни. – С какой стати вы учинили бы поджог?

– Очень просто. Из-за Сэнди.

– Черт возьми, если кто это и сделал, то скорее всего сама Сэнди! Я не исключил бы из числа подозреваемых эту дешевую шлюху.

Страх Гиацинты сменился паникой. Схватив Арни за лацканы пиджака, она заглянула ему в глаза.

– О Боже, только не говорите ни Джеральду, ни кому-нибудь другому о том, что я вам только что сказала, Арни!

– Конечно, нет. Неужели я способен причинить вам вред? – В его глазах светилась доброта. – Уверен, вы так не думаете. Ваша мать относится ко мне весьма одобрительно, а ведь она исключительно умна.

Достав из нагрудного кармана носовой платок, он осушил им слезы Гиацинты.

– Верьте мне, Гиацинта. Я уже забыл то, что вы сказали. Если кто-нибудь спросит, я сделаю вид, что не имею об этом понятия. Я думаю о детях и о вас. Это ужасно. На вас совершенно несправедливо возложили вину.

– Я не хочу, чтобы это испортило ваши отношения с Джеральдом. Я не из тех, кто ссорит людей.

– Не сомневаюсь, Гиа. – Арни вскинул руку. – Но, черт возьми, вы не можете жить в этой дыре! У вас должно быть приличное жилье, куда могли бы приехать ваши дети. Где-нибудь возле Центрального парка – там они могли бы играть, кататься на лошадях. Возьмите свои вещи из хранилища, сделайте так, чтобы все выглядело прилично. Францина видела ваше нынешнее жилье?