Самурай - Эндо Сюсаку - Страница 14

— Прощай. Расскажи о том, что я говорил, всем своим товарищам. Скоро вашим мучениям придет конец. Я обещаю это.

Плечи и спина мужчины, как и днем, были усыпаны опилками.

Крестьяне, собравшиеся в передней, ждали появления Самурая. Это были выборные трех деревень долины Ято. Они сидели на корточках, временами кашляя и шмыгая носом.

Когда из глубины дома в сопровождении Ёдзо вышли дядя и Самурай, кашель и шмыганье сразу же прекратились.

Самурай устроился на возвышении у очага и внимательно оглядел крестьян. На их лицах оставили свой след годы, снежные вьюги, голод, непосильный труд. Лица, привыкшие к терпению и покорности… Из этих крестьян ему предстояло выбрать слуг — они должны отправиться с ним за море, в Новую Испанию, которая им даже во сне не снилась. Согласно приказу из замка, каждый член миссии мог взять с собой не более четырех человек.

— Мы хотим сообщить вам хорошую весть, — самодовольно заявил дядя, не дав Самураю раскрыть рта. — Я думаю, вы уже слышали об огромном корабле в Огацу. По приказу Его светлости он отправляется в далекую страну южных варваров. — Дядя с гордостью посмотрел на племянника. — На этом корабле поплывет Рокуэмон. В качестве посланника Его светлости.

Однако крестьяне продолжали тупо смотреть на Самурая и дядю, не выказывая ни волнения, ни восхищения. Они были похожи на старых, ко всему привычных собак, безучастно наблюдавших за движениями хозяина.

— Что же касается тех, кто будет сопровождать Рокуэмона… — дядя кивнул на Ёдзо, которому в отличие от крестьян разрешали сидеть не в передней, а в углу комнаты, у очага, — с Ёдзо мы уже говорили. Об остальных трех мы решили так: по одному из каждой деревни.

Лица сидевших на корточках крестьян застыли, точно у мертвецов. Так бывало и прежде. Каждый год, когда нужно было выделять людей на государственные работы по приказу Его светлости, собиравшиеся здесь крестьяне застывали на мгновение, после того как Самурай произносил их имена.

— Путешествие долгое, поэтому особенно трудно будет тем, у кого здесь останутся жены и дети. Об этом тоже подумайте как следует, когда будете выбирать, кому ехать.

Самурай, сидевший рядом с дядей, думал о том, сколько горя придется хлебнуть этим крестьянам. Они, как и он сам, прочно приросли к Ято, словно моллюск к раковине. Им придется вытерпеть и это, как выстаивают в снежную бурю, согнувшись и низко опустив голову.

Крестьяне, прижавшись друг к другу, точно перепелки в садке, совещались тихими голосами. Их едва слышная беседа длилась бесконечно долго, а Самурай и дядя все это время молча наблюдали за ними. Наконец от трех деревень Ято были назначены Сэйхати, Итискэ и Дайскэ, не имевшие ни жен, ни детей.

— Пока Рокуэмон не вернется, мы будем заботиться об их родных.

Остальные вздохнули с облегчением. Снова кашляя и шмыгая носом, они поклонились и покинули переднюю. Но запах земли и пота остался.

— Не робей! — Дядя с притворной бодростью похлопал Самурая по плечу. — Нелегко приказывать такое. Но ведь это же все равно что сражение. От тебя зависит, вернут нам земли в Курокаве или нет. Рику тоже придется трудно — готовить тебя в дорогу, уложить вещи. Когда Его светлость соберет посланников?

— Через десять дней. Он даст нам все необходимые указания.

— Прошу тебя, Року, береги себя во время путешествия.

Самурай сидел потупившись, но ему было горько. Все мысли дяди сосредоточены на потерянных землях. Смысл жизни для него — вернуть их. Однако и сам Самурай, и крестьяне, которые только что ушли, не хотели перебираться на новое место. Они желали одного — остаться жить в Ято и умереть здесь.

— Пойду взгляну, как там лошади.

Сделав знак Ёдзо, Самурай спустился в прихожую и вышел наружу. Лошади в конюшне, почуяв хозяина, забили копытами и заржали. Нюхая запах прелой соломы, он оперся спиной о жердь и повернулся к слуге.

— Благодарю тебя, — мягко сказал он. — Значит, едешь со мной?

Кроша соломинку, Ёдзо кивнул. Он был на три года старше Самурая, и в его волосах уже пробивалась седина. Глядя на него, Самурай неожиданно вспомнил свое детство, когда Ёдзо учил его ездить верхом, ставить силки на зайцев. Он научил его стрелять, плавать. Ёдзо, широкоскулый, с глубоко посаженными глазами, был ему верным товарищем с детских лет, когда они вместе косили, заготовляли на зиму дрова, он обучил Самурая всему, что могло пригодиться в жизни.

— Не понимаю, почему меня выбрали посланником? — пробормотал Самурай, поглаживая морду лошади. Он обращался не столько к Ёдзо, сколько к самому себе. — Какие опасности поджидают нас в этом путешествии? Что это за страна?.. Если ты поедешь со мной, я буду чувствовать себя уверенней.

Словно устыдившись своей минутной слабости, Самурай усмехнулся. Сдерживая переполнявшие его чувства, Ёдзо отвел взгляд и, войдя в денник, стал молча сгребать в угол грязную подстилку, стелить свежую солому — работая, он словно старался побороть страх и тревогу, не зная, что ждет его в предстоящем путешествии.

Через десять дней Самурай и Ёдзо верхом отправились в замок Его светлости. Господин Сираиси должен был передать указания каждому из членов миссии. Дорога от Ято до замка занимала полтора дня; миновав несколько деревушек, таких же бедных, как и в Ято, они выехали на широкую равнину. Здесь уже чувствовалась весна: пригревало солнце, в рощах кое-где виднелись белые цветы магнолий, на еще не вспаханных полях играли детишки — собирали цветы и плели из них гирлянды. Самурай впервые отчетливо осознал, что он уезжает в далекую, неведомую страну. На холме, за которым заканчивалась равнина, темным утесом, точно военный корабль, врезался в небо замок Его светлости. Раскинувшийся у подножия холма призамковый город окутывала легкая дымка. Подъехав к городским воротам, они увидели рынок, где торговцы, прямо на земле разложив свои товары, начиная от сковород и котлов и кончая маслом, солью, бумажными тканями, посудой и другой утварью, громкими криками зазывали покупателей. Самурай и Ёдзо, привыкшие к тихой жизни в Ято, были оглушены этим столпотворением и шумом. Переправившись через реку, над которой летали белые цапли, по крутой дороге поднявшись к замку, они оказались у массивных железных ворот, охраняемых стражниками с пиками. Им пришлось спешиться.