Собрание писем - Оптинский Амвросий "преподобный" - Страница 100

Ты стремишься к безмолвию, а мне окаянному и молва стала не под силу, в великую тяжесть, да и к безмолвию едва ли я способен буду, а наконец и от молвы как избавиться? дело мудреное и не совсем удобное. — Подумаешь, подумаешь, да и скажешь со вздохом: да будет по воле Господней о мне грешном. Желал бы поисправней пожить, да разслабление душевное и телесное мешает. Прошу и тебя помолиться обо мне и б. о. И. и прочих, знающих худость мою. Приписка о. Амвросия: мир всем вам! Хорошо бы и нам!

156. Надо нести крест свой — управление обителию

Мир тебе и Божие благословение и всякое утверждение в истине! Не вотще сказано в богодухновенных псалмах: мир мног любящим закон Твой и несть им соблазна, хотя также сказано: «многи скорби праведным», но прибавлено, что «от всех их избавит я Господь». И паки: по множеству болезней в сердце моем, утешения Твоя возвеселиша душу мою. И сам Господь в Евангелии глаголет: «дерзай дщи, вера твоя спасе тя, иди в мире».

И ты, сестра и мать, иди предлежащим тебе путем не озираясь; хотя бы предстояли скорби и встречались препятствия и различныя затруднения. — В затруднительном положении для своего утверждения всегда повторяй слово Самого Господа: «иже не приимет креста своего и в след Мене грядет несть Мене достоин; претерпевый же до конца, той спасен будет». Евангельский крест твой — Промыслом Божиим возложенная на тебя обязанность заботиться об устроении N общины и живущих в ней сестрах. — И так как дело сие сопряжено со многим трудом и не может исправляться без болезнования телеснаго и душевнаго, то и пишу к тебе послание в этом роде, чтобы одобрить дух твой и возбудить к ревностному занятию своим делом. Не раз тебе писал и теперь повторю апостольское слово, что кийждо приимет мзду, по своему труду. Большаго же труда уже нет, как положить душу свою за ближних, чем доказывается и большая любовь к ним, без которой, если бы человек предал тело свое на сожжение, не получит никакой пользы. Любовь же покрывает множество грехов и своих и чужих.

Слышу, сестра и мать, что здоровье твое не совсем исправно и замечается упадок сил телесных от встречающихся различных прискорбностей душевных. Но мужайся, сестра о Господе, и да крепится сердце твое! Силен Господь подать нам всемощную помощь Свою и облегчить притрудное положение наше, как сам это объявляет во Св. Своем Евангелии: «приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии и Аз упокою вы».

Должно быть, сестра, не в меру ты скорбишь. Собрался я написать тебе краткое письмо, но вышло оно не краткое. Стало быть, так нужно. (Конец утрачен.)

157. Наставление тщеславным и гордым (о гусях и утках)

Недавно подарили мне ковер, на котором красиво изображены утки. — Я пожалел, что не догадались тут же выставить и гусей, так как на ковре осталось еще много места.

Мысль такая мне пришла потому, что свойство и действие уток и гусей хорошо изображают свойство и действие страстей, тщеславие и гордость.

Тщеславие и гордость хотя одной закваски и одного свойства, но действие и признаки их разные. Тщеславие старается уловлять похвалу людей и для этого часто унижается и человекоугодничает: а гордость дышет презорством и неуважением к другим, хотя похвалы так же любит.

Тщеславный, если имеет благовидную и красивую наружность, то охорашивается как селезень и величается своею красивостью, хотя мешковат и неловок часто бывает также, как и, селезень. Если же побеждаемый тщеславием не имеет благовидной наружности и других хороших качеств, тогда для удивления похвал человекоугодничает и как утка кричит: «так! так!», когда на самом делен в справедливости не всегда так, да и сам он часто внутренне бывает расположен иначе, а по малодушию придакивает.

Гусь, когда бывает что-либо не по нем, поднимает крылья и кричит: «кага! каго!» Так и горделивый, если имеет в своем кружке какое-либо значение, часто возвышает голос, кричит, спорит, возражает, настаивает на своем мнении. Если же недугующий гордостию в обстановке своей не имеет никакого веса и значения, то от внутренняго гнева шипит на, других, как гусыня, сидящая на яйцах, и кого может кусать, кусает.

Начал я писать это объяснение для сестер N общины, а потом подумал, что оно пригодно будет и для прочих. Потому что все мы сплошь да рядом больше или меньше недугуем тщеславием и горделивостию. А ничто так не препятствует успеху в духовной жизни, как эти страсти. Где бывает возмущение, или несогласие, или раздор, если разсмотреть внимательно, то окажется, что большею частою виною сего бывают славолюбие и горделивость. Почему апостол Павел и заповедует, глаголя: не бываем тщеславни, друг друга раздражающе, друг другу завидяще (Посл. к Гал. 5, 26). Зависть и ненависть, гнев и памятозлобие общия исчадия тщеславия и гордости. Преподобный Макарий Египетский обозначает и самую цепь, как страсти эти одна с другою сцеплены и одна другую рождает. Он пишет в книге «Семь слов»: ненависть от гнева, гнев от гордости, а гордость от самолюбия (слово 1, гл. 8). А Господь во Евангелии прямо объявляет, что и доброе творящие ради славы и похвалы восприемлют здесь мзду свою. Также и с гордостию и осуждением других добродетель проходящие, отвержены бывают Богом, как показывает евангельская притча о мытаре и фарисее. А блаженное смирение, как сказано в той же притче, и неисправных и грешных оправдывает пред Богом.

Вот к какому объяснению подали повод гусь лапчатый и утка рябчатая. Но не вотще Православная Церковь, перечисляя творения Божия одушевленныя и неодушевленныя, многократно повторяет Господу песнь: «вся премудростию сотворил еси».

Богу нашему слава, честь и поклонение: Отцу, и Сыну и Святому Духу, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

158. Беседа о Слове Божием плохо вяжется, как толки со слепым о цвете

…О себе скажу, что милостию Божиею, за молитвы молящихся о мне грешном, жив есмь, а о немощах своих и не знаю как и сказать вам. По утрам бывает тяжело, а потом опять как бы размаешься, только всегда толкую до усталости с приходящими чадами и чадцами. Но как-то плохо вяжется у нас Слово Божие; толкуем, толкуем, а плохо понимаем, подобно слепому, которому толковали о белом цвете. Слыша о нем, слепой спрашивал: какой это белый цвет, на что он похож? Слепому отвечали: белый цвет как белый заяц. Слепой спрашивал: что ж? Он такой же пушистый? Нет! отвечали, белый цвет, как белая мука! А слепой говорит: что ж! он такой же мягкий и разсыпчатый? Нет! говорят слепому: белый цвет, как снег белый. Что ж? он такой же холодный? Нет! возражали слепому, белый цвет, как чистый белый творог. Что ж? он такой же сырой?

Толковали, толковали с слепым; а до настоящего толка недотолковались. Так часто бывает и с нами. Толкуем, толкуем, а до настоящаго смысла не доберешься; или плохо понимаем, или нетвердо принимаем, или судим о вещах духовных по земному и житейскому, а не по Евангельскому учению. Царствие Небесное желаем наследовать и с Христом быти, а потрудитися и пострадати о Христе не произволяем. От них же первый есмь аз. О вещах великих и высоких всем толкую и всех учу, сам же и перстом двинуть не хочу. Горе мне грешному! Помолись о мне, сестра и мати, да не в суд и не в тяготу будет мне бездельное сие учение мое других. Тесно мне отвсюду. Уклонился бы, да не знаю и недоумеваю как. Приезжающие и приходящие не прекращаются и со скорбию докучают. А с другой стороны, угрожает и опасность неключимаго раба, скрывшаго талант слова в земле нерадения.

Знаю, боголюбивая сестра, что и ты охотно бы уклонилась от бремени настоятельства и скрылась бы в безмолвие, внимать себе и своему спасению. Но что же будет без тебя с сестрами юными и неопытными, собравшимися в N общине, для спасения душ своих? Поэтому потерпи, сестра, и потрудись о Господе, нося немощи и тяготы немоществующих, да некогда и сии милостию и помощию Божиею укрепятся и приидут в силу духовную, чтобы чрез то могла ты во время оно рещи Господеви: се аз и чада моя, яже ми еси дал.