Город греха - Эллрой Джеймс - Страница 97

— Вы как раз вовремя.

Брючный костюм удачно подчеркивал ее фигуру, а умелый макияж скрывал морщины. Она выглядела моложе и соблазнительнее, чем в ресторане.

— Чудно выглядите, Клэр, — сказал Дэнни.

— Приберегите это на потом, — шепнула ему Клэр, взяла за руку и ввела в гостиную, изысканно украшенную киноафишами в рамках — все фильмы из дела большого жюри. В комнате стояли трое мужчин со стаканами в руках: один с семитской внешностью, в твидовом костюме, другой небольшого роста, подтянутый, в теннисном свитере и белых брюках, третий — точное соответствие описанию ЕГО: серебристая седина, около пятидесяти и ростом под метр девяносто, такой же верзила, как Консидайн, только в десять раз симпатичнее. Дэнни всмотрелся в его глаза, разрез которых ему показался знакомым, и отвернулся: гомосексуалист, или бывший гомосексуалист, или еще кто-то, он выглядел кинозвездой, пусть не первой величины, может быть, коммунистом, но не убийцей.

Клэр представила Дэнни:

— Джентльмены, Тед Кругман. Тед, слева направо Морт Зифкин, Чаз Майнир и Рейнольд Лофтис.

Дэнни пожал всем руки, услышав при этом «Привет тебе, боксер» от Зифкина, «Очень приятно» — от Майнира и получив кислую улыбку от Лофтиса с подтекстом: я позволяю своей невесте пококетничать с молодым парнем. Дэнни пожал его руку со всей силой, сразу входя в роль Теда Кругмана:

— Очень приятно. Надеюсь, мы будем работать , вместе.

Майнир улыбнулся, Зифкин сказал: «Это по-нашему!», Лофтис сказал:

— Вы с Клэр должны поговорить о стратегии, но верните ее домой пораньше, слышите? — Южный акцент, но без слащавости и с подтекстом: сегодня он спит с Клэр.

Дэнни рассмеялся, вспомнив, что несколько минут назад он думал о сущности Лофтиса. Клэр вздохнула:

— Идемте, Тед. Стратегия ждет.

Они вышли. Дэнни вел Клэр к своей машине, зная, что вслед им смотрят.

— Где вы думаете говорить о стратегии? — спросила Клэр, явно передразнив жеманную манеру Лофтиса.

Открывая дверь машины, Дэнни придумал, куда поехать: прощупать негритянский квартал под прикрытием своей симпатичной спутницы. Уже минуло почти две недели с тех пор, как он вытряхивал показания из тамошних обитателей, теперь в этой одежде его, наверное, никто не узнает, к тому же ОН был вчера поблизости, на южном конце Стрипа.

— Я люблю джаз. А вы?

— Обожаю, и знаю отличное место в Голливуде.

— А я могу показать места на юге Сентрал, там играют настоящий бибоп. Ну как?

Немного поколебавшись, Клэр сказала:

— Мысль интересная. Едем!

Свернули с Уилшир, проехали Норманди. Дэнни вел машину быстро, думая о предстоящей в полночь встрече с Консидайном и о том, как ему лучше объяснить драку с Найлзом. При этом он поглядывал в зеркало заднего вида, то и дело улыбаясь Клэр, чтобы показать, что он думает о ней. Ничего тревожного в зеркале не отражалось, а перед глазами стояло лицо Лофтиса. У Дэнни мелькнула мысль, что его лицо подходит к тому, у кого не было лица,-и эта мысль не оставляла его. Клэр курила, одну сигарету за другой и постукивала ногтями по приборной доске.

Молчание оправдано: два идеалиста погружены в глубокую задумчивость. Свернули на Слосон, и вот они на Сентрал. Дэнни взглядывал все чаще в зеркало заднего вида: здесь ОН ходит, здесь его территория. Машина подъехала к клубу «Зомби». Клэр вдруг спросила:

— Тед, чего вы боитесь?

Вопрос застал его в тот момент, когда он машинально ощупывал пояс, где должна была быть дубинка, которую он всегда брал на задания в негритянских кварталах. Он остановился и вцепился руками в рулевое колесо: Красный Тед, друг угнетаемых черных братьев.

— Тимстеров, наверное. Ух и зол я на них! Клэр дотронулась до его щеки:

— Вы устали, одиноки, гонимы. Вы хотите служить добру и ради этого хотите угодить — у меня просто сердце сжимается.

Дэнни захлебнулся в этой ласке, горло перехватило, как тогда от вида бутылки, подаренной Консидайном. Клэр отняла руку и поцеловала это место:

— Бесприютные люди легко находят место в моем сердце. Идемте. Будем слушать музыку и держаться за руки, и никакой политики.

Спазм в горле не проходил, щека хранила тепло поцелуя. К дверям Дэнни шел впереди Клэр. Вышибала, стоявший в дверях, тот же, что и после новогодней ночи, смотрел на него просто как на очередного белого пижона. Клэр поравнялась с ним, когда он уже совсем пришел в себя на холодном воздухе: комми Кругман — на свидании, коп убойного отдела Апшо — на сверхурочной. Он взял Клэр за руку и провел внутрь.

Убранство клуба было все таким же, как и две недели назад, а оркестр на эстраде играл еще громче и с еще большим диссонансом. Посетители на сей раз были одни негры — море темных лиц, смягченных цветным освещением, мерцающее коричневое полотно, на котором белое или серое лицо резко выделялось и просто кричало: «Вот он я!» Дэнни сунул метрдотелю пятерку и попросил посадить их за столик у стены с видом на эстраду. Их усадили возле запасного выхода, приняли заказ на двойное виски и сухое мартини. Клэр устроилась на стуле ближе к эстраде, а Дэнни сел лицом к бару и публике.

Клэр сплела свои пальцы с пальцами Дэнни и легонько отбивала обеими руками по столу такт контрапункта бибопа, визг которого заполнил весь зал. Принесли напитки. Клэр расплатилась пятеркой, махнув рукой на предложение сдачи. Официантка плавно удалилась. Дэнни потягивал свой бурбон — виски было дешевым и обжигало горло. Клэр сжала ему руку, он в ответ сжал ее. Он был рад, что грохочущая музыка делает разговор невозможным. Оглядывая публику в зале, Дэнни чувствовал, что ЕГО тут быть не должно: ОН знал, что полиция выследила его как угонщика машин в негритянском квартале, и теперь, наверное, шарахался от Саут-Сентрал как черт от ладана.

Здесь было хорошо, безопасно и темно. Дэнни закрыл глаза и слушал музыку, пальцы Клэр на его руке продолжали тихо отбивать такт. Темп игры ансамбля был рваный: ударник передавал мелодию саксофону, сакс, подхватив ее, уводил в сторону, все больше и больше упрощая аккорды, потом возвращался к главной теме, ее подхватывали труба и контрабас, в бешеном темпе усложняя все больше и больше ритмическую фигуру. Эти перелеты мелодии завораживали; половина звуков была неприятной и чуждой, и Дэнни хотелось, чтобы вернулась простая и милая тема. Он слушал, забыв о виски, пытаясь вычленить мелодию и угадать, как она пойдет дальше. Ему казалось, что он уже вошел в ритм и темп, когда вдруг будто ниоткуда раздалось крещендо, музыканты перестали играть, грохнули аплодисменты, и вспыхнул яркий свет.