Форт Дюкэн - Эмар Густав - Страница 7

Но как, по крайней мере, они объясняют цель своего путешествия?

— Они утверждают, — как мне передавали, — что начальник их послан в качестве парламентера ко мне, чтобы потребовать от меня немедленно удалиться…

— А!

— И очистить то, что они называют французскою территорией, несправедливо захваченной войсками ее британского величества…

— Нахалы! — пробормотал Уард.

— Но, — продолжал Вашингтон с некоторым оживлением, — вы, конечно, понимаете, что эта присылка парламентера — только предлог.

— Вы так думаете, майор?

— Эта командировка парламентера скрывает, по-моему, другие планы, которые необходимо разрушить.

— Разумеется, если она скрывает…

— К тому же парламентер не стал бы брать с собою такого большого конвоя.

— Хэ! Сорок человек!

— Он явился бы с проводником, переводчиком и трубачом — конвой, вполне достаточный для офицера, имеющего такое мирное поручение.

— Вы правы, майор, однако…

— Однако, что?

— Ну, а если это и в самом деле парламентер?

— Не может быть.

— Мне помнится, что я даже кое-что слышал об этом, находясь в плену в форте Дюкэн.

— Ничто не может разубедить меня в этом, что этот офицер не имеет другого поручения, кроме того, о котором он заявляет открыто.

— В таком случае…

— Благоразумие требует, чтобы мы приняли известные предосторожности и не дали захватить себя врасплох.

— О! — проговорил прапорщик, презрительно усмехаясь, — мы в восемь раз сильнее этих бедняг, и я не понимаю, чего нам их бояться.

— Мы можем бояться, что они перебьют у нас несколько человек, а я желаю этого избежать во что бы то ни стало.

— Это довольно трудно.

— Во что бы то ни стало, — повторил Вашингтон, — понимаете вы?

— В таком случае, мы, значит, сами нападем на них?

— Конечно.

— Дело очень серьезное.

— Почему?

— А если мы ошибаемся, майор?

— Я беру на себя ответственность в этом деле, — отвечал сухо молодой офицер.

Прапорщик почтительно поклонился.

— Я ожидаю ваших приказаний, — сказал он затем.

— Вот они: поднять людей в полночь, спуститься в долину, проникнуть в лес тремя колоннами с интервалами в сто пятьдесят шагов и поместить в промежутках индейских стрелков, затем, броситься вперед так, чтобы захватить все находящееся в лесу как огромным неводом.

— Будет исполнено, сэр.

— Отлично. Теперь, дорогой мистер Уард, я постараюсь вздремнуть немного. Вы меня разбудите, когда наступит время выступать. Добрый вечер. Не забудьте, пожалуйста, осмотреть ружья и снаряды.

Вслед за тем молодой офицер завернулся в свой плащ и, прислонившись спиной к ветхой стенке хижины, протянул ноги к огню, закрыл глаза и притворился спящим. Таким образом, он отделался от сомнений и расспросов лейтенанта. Последний, оставшись один, зажег сигару и принялся курить, раздумывая о полученном им приказании.

Прапорщик Уард был из тех людей, которые никогда не знают — довольны они или нет. Ему ничего не хотелось так, как хорошенько отомстить своим ненавистным врагам-французам; но в то же время он отлично понимал, что в предстоящем сражении, как он, так и все люди его отряда покроют себя скорее позором, чем славой. Между двумя затяжками у него, наконец, вырвались следующие слова, выражавшие его мысли:

— Ну, да чего ради стану я ломать себе голову над этим. Пусть будет, что будет: я умываю руки. У меня есть начальник, я исполняю его приказание, вот и все!

Слышал ли майор Вашингтон этот коротенький монолог, или же спал на самом деле? На это трудно было бы ответить утвердительно. Одно мы можем сказать наверное, — он не шевельнулся.

Выкурив сигару, прапорщик Уард, в свою очередь, запахнулся в свой плащ и заснул сном праведника.