Охотники за пчелами - Эмар Густав - Страница 58

Вскоре кровь потекла рекою, все помещение оказалось заваленным трупами, солдаты все убивали и убивали, а их жертвы уже утратили волю к сопротивлению.

Наконец дверь рухнула, те, кто остался в живых, разбегались в разные стороны с одной только мыслью — спастись от резни.

Вот в эту-то минуту капрал и вошел в залу. Страшное зрелище предстало его глазам: груды трупов и истекавших кровью раненых. Однако он не мог удержаться от крика ужаса, когда увидел дона Торрибио, привязывавшего к длинным косам бесчувственной донны Клариты самолично отрубленную голову дона Пабло. Поручик был слегка ранен девушкой в руку и в бедро, одежда его была в крови.

— Вот! — самодовольно воскликнул он. — Раз она так любит его, сможет полюбоваться им вдоволь, когда опомнится. Теперь он принадлежит ей, теперь никто не похитит его у нее.

Потом он стал рассматривать девушку с таким жестоким сладострастием, которое невозможно передать словами.

— Хотя, — сказал он, пожимая плечами, — подождем, пока она очухается. То-то она будет удивлена. Интересно бы посмотреть на нее при этом.

И покинув свои жертвы, он стал помогать солдатам довершать резню.

И тут он столкнулся лицом к лицу с Луко.

— Э! — воскликнул он. — Что ты тут делаешь, пока мы режем злостных унитариев? Сабля твоя в ножнах, а на твоем платье нет ни капли крови. Как расценить такое поведение, товарищ? Уж не изменник ли ты, чего доброго?

Услышав подобное обвинение, капрал изобразил обиду и гнев, обнажил саблю и принялся ею грозно размахивать.

— Это что значит, поручик? — вскричал он. — Почему вы оскорбляете меня? Меня, самого преданного партизана нашего генерала, называете злостным унитарием?

— Успокойся, — поспешил успокоить его поручик, который, как все люди такого типа, был столь же труслив, сколь и жесток, и которого напугал показной гнев капрала. — Я не хотел оскорбить тебя. Я знаю, что ты надежный партизан.

— То-то же! Я не расположен выслушивать оскорбления.

— Не будем терять времени даром, — вмешался один солдат. — Мне пришла в голову одна мысль.

— Какая? — спросил дон Торрибио. — Говори, Эзебио. Негодяй самодовольно улыбнулся.

— Эта старая лачуга набита фуражом, — сказал он. — Почему бы нам не зажечь ее и не изжарить всех проклятых унитариев, находящихся там?

— В самом деле? — радостно воскликнул дон Торрибио. — Прекрасная мысль. Именно так мы и поступим. Генерал будет доволен, когда узнает, что мы так ловко избавили его от сорока врагов. Пусть двое из вас разложат солому, а мы сядем на лошадей и загоним сюда остальных мерзавцев. Ни один из них не должен избегнуть заслуженного ими наказания.

Поручик сделал солдатам знак следовать за ним.

— Я буду стеречь дверь, чтобы никто отсюда не вышел, — сказал Луко.

— Хорошо, — согласился дон Торрибио. — Да! — обратился он к солдату, указав на девушку с привязанной к ее косе головой возлюбленного. — Не забудь, Эзебио, подложить две охапки соломы под этого прелестного ребенка. Ей очень жестко лежать на голом полу, я хочу, чтобы ей было удобно.

Он улыбнулся дьявольской улыбкой. Как только он вышел из залы, капрал, не говоря ни слова, поднял саблю и рассек череп Эзебио. Негодяй упал, не охнув. При этом присутствовал второй солдат, не обнаружив ни малейшего удивления.

— Гм! Какой славный удар, Луко, — сказал он, крутя свои длинные седые усы. — Только я боюсь, не поспешил ли ты?

Капрал жестом руки велел ему молчать и, наклонившись, стал внимательно прислушиваться.

Он уловил слабый, едва различимый звук.

— Нет, Муньос, — сказал он. — Этот удар был как раз вовремя. Вот сигнал.

Тогда, вложив в рот указательные пальцы обеих рук, он свистнул так пронзительно, что бледные и дрожащие от страха погонщики, жавшиеся к стене, вздрогнули от ужаса, не зная, какое новое испытание ждет их.

— Неужели вы, как глупые страусы, будете покорно ждать смерти? — закричал Луко, обращаясь к испуганным погонщикам. — Будьте мужественны! Берите оружие и становитесь рядом с теми, кто старается вас спасти!

Бедняги лишь безвольно покачали головой, страх лишил их мужества, они были неспособны к сопротивлению.

На дворе слышались громкие крики солдат, понуждавшие друг друга к погоне за людьми, и несчастные, загнанные снова в залу, пытались найти здесь какое-нибудь укромное местечко.

Дон Торрибио, удостоверившись, что никому не удалось укрыться за пределами злополучной залы, подал знак солдатам остановиться и собирался уже войти туда.

Вдруг послышался топот лошадей и шестеро всадников на полном скаку остановились перед входом в постоялый двор. Поручик был весьма удивлен и отступил на тот случай, если придется спасаться бегством. Тем не менее он с грозным видом вопросил:

— Кто вы такие и почему осмелились загородить мне дорогу?

— Вы узнаете, дон Торрибио-Убийца, — услышал он в ответ суровый и в то же время насмешливый голос, заставивший его вздрогнуть от страха.