Пограничные бродяги - Эмар Густав - Страница 56

— Да, — продолжал драгун, — генерал Рубио, у которого я служу ординарцем, вручил мне депешу к капитану Мелендесу, который в настоящую минуту сопровождает караван с деньгами.

— Вы так думаете?

— Дьявол! Я в этом уверен. Говорю я вам, что у меня к нему письмо.

— Это понятно. Но с какой стати генерал пишет капитану?

Солдат лукаво взглянул на охотника, а затем, меняя тон, неожиданно произнес:

— Хотите вы играть со мной в открытую?

Охотник улыбнулся.

— Хорошо! — отвечал он. — Я вижу, что мы понимаем друг друга.

— Так и должно быть. Значит, мы будем вести игру в открытую, не так ли?

— Конечно.

— Ведь вам хочется узнать содержание письма?

— О да, но только из простого любопытства, клянусь вам.

— Я в этом убежден. Это происходит оттого, что вам неизвестно, о чем в нем говорится.

— Верно! Но ведь узнать его недолго. Скажите же ваши условия.

— Они очень просты.

— В чем они заключаются?

— Посмотрите на меня хорошенько… узнаете вы меня?

— Право, нет.

— Это показывает, что память у меня лучше, нежели у вас.

— Очень может быть.

— А я вас узнал.

— Вы?

— Разумеется.

— Значит, вы меня когда-нибудь видели.

— Возможно, но дело не в этом, а в том, что я знаю, кто вы такой.

— О! Я простой охотник.

— Да, и близкий друг Ягуара.

— Вот оно что! — вскричал Джон Дэвис, подпрыгивая от удивления.

— Не пугайтесь, пожалуйста. Скажите мне только: правду я говорю или нет?

— Правду. Я не вижу надобности перед вами отпираться.

— Это было бы нехорошо. Где теперь Ягуар?

— Я этого не знаю.

— То есть не хотите мне сказать.

— А вы уже догадались?

— Конечно. А не возьметесь вы свести меня к нему?

— Пожалуй, если уж у вас столь важное дело.

— Говорю вам, что дело идет о миллионах.

— Так-то так, но вы ничем еще не доказали своих слов.

— Вы непременно хотите получить доказательство?

— Непременно.

— Но это сделать очень затруднительно.

— Боже мой, я друг Ягуара и не хочу рисковать его безопасностью. Покажите мне письмо — и дело с концом.

— Вы этим удовольствуетесь?

— Вполне, так как мне знаком почерк генерала.

— О! В таком случае я согласен.

И вынув из-за пазухи широкий пакет, солдат показал его мексиканцу со словами: «Смотрите!», но не выпустил его из рук.

Джон Дэвис внимательно смотрел на письмо в течение нескольких минут.

— Вы узнаете почерк генерала? — спросил драгун.

— Да.

— Ну, а теперь согласны вы отвести меня к Ягуару?

— В любое время.

— Ну, так поехали сейчас же.

— Сейчас же? Пусть будет по-вашему.

Оба встали как по команде, взнуздали лошадей, вскочили на них и рысью покинули то место, где они только что наслаждались спасительной тенью.

ГЛАВА XXIX. Сделка

Оба авантюриста весело совершали свой путь, дружески беседуя о погоде, обмениваясь друг с другом новостями жизни прерий, то есть толкуя о стычках с индейцами и об охоте. Разговор велся урывками, собеседники даже не заботились выслушивать ответы на свои вопросы, и было очевидно, что разговаривали они с единственной целью скрыть свое внутреннее беспокойство.

В их недавней беседе каждый старался схитрить, чтобы выпытать у другого истинные намерения. Охотник пытался половчее склонить солдата к измене, а тот, охотно желая продать себя, действовал подобным же образом. Результатом их взаимного лицемерия явилось то, что оба они не ударили лицом в грязь и каждый добился желанной цели.

Но вопрос для них заключался не в этом. Как и все мошенники, они, вместо того чтобы почувствовать удовлетворение от своего успеха, начали мучиться различными подозрениями. Джон Дэвис спрашивал себя, по какой причине ему удалось так легко склонить драгуна к измене, причем тот даже не выговорил себе предварительно никаких выгод. Все в Америке ценится на деньги, а бесчестие является одним из самых выгодных предметов торговли.

В свою очередь драгун находил, что охотник чересчур легко доверился его словам и, несмотря на любезное обхождение своего спутника, чем ближе солдат подъезжал к лагерю пограничных бродяг, тем больше возрастало его беспокойство. Он начинал опасаться, что попал в ловушку, неразумно положившись на слова первого встречного.

С такими мыслями оба авантюриста ехали друг подле друга. Со времени их отправления не прошло еще и часу.

Однако каждый из них старался не выдать своих тайных опасений, наоборот, они удвоили вежливость своего обращения и говорили друг другу нежные слова, подобно братьям, встретившимся после долгой разлуки, невзирая на то, что разговаривали друг с другом первый раз в жизни.

Солнце уже закатилось, и наступила ночь, когда путники достигли лагеря Ягуара, бивачные огни которого ярко выделялись во мраке, бросая фантастические отблески на окружающие предметы и придавая всей картине суровое величие.

— Вот мы и приехали, — сказал охотник, останавливая свою лошадь и обращаясь к спутнику. — Нас никто еще не заметил, и вы можете вернуться назад, не боясь погони. Что вы на это скажете?

— Черт побери, compadre! Я не для того сюда приехал, чтобы зябнуть вблизи от вашего лагеря, — отвечал солдат, слегка пожимая плечами с презрительным видом. — Позвольте сделать вам замечание, что, несмотря на все уважение, которое я к вам питаю, ваши слова кажутся мне очень странными.

— Я должен был с ними к вам обратиться. Кто знает? Вы, быть может, завтра будете жалеть о том, что сегодня поступили необдуманно?

— Это может случиться, но я, так и быть, рискну — я принял твердое решение. С Богом, вперед!

— С удовольствием, senor caballero. Меньше чем через четверть часа вы встретитесь с тем, кого желаете видеть; вы с ним потолкуете, и мое дело будет сделано.

— Я не могу не выразить вам своей благодарности, — оживленно прервал его речь солдат, — но почему же мы медлим? Мы можем привлечь к себе внимание и сделаться мишенью для выстрелов, чего я, со своей стороны, чрезвычайно опасаюсь.

Охотник, ни слова не говоря, дал шпоры своей лошади, и они поехали дальше.

Через несколько минут они оказались в центре полосы света, отбрасываемого кострами. Почти тотчас же раздался сухой звук взводимых курков, и грубый голос приказал им остановиться, во имя дьявола. Повеление это, не отличаясь вежливостью, звучало столь категорично, что оба авантюриста сочли за лучшее повиноваться.

Несколько вооруженных людей выскочили из-за укрытия, и один из них, обращаясь к приезжим, спросил, кто они такие и что им нужно в столь позднее время.

— Мы друзья, — ответил американец, — а нужно нам как можно скорее войти в лагерь.

— Все это очень хорошо, но если вы не скажете нам своих имен, то мы вас не впустим, тем более что один из вас одет в форму, которую у нас не очень-то жалуют.

— Прекрасно, Руперто, — отвечал американец. — Я Джон Дэвис, которого вы, без сомнения, знаете. Поэтому пропустите нас сейчас же, так как я отвечаю за моего спутника, у которого важное дело к вашему вожаку.

— Добро пожаловать, мистер Джон, не гневайтесь на меня, ведь вы знаете, что благоразумие — мать безопасности.

— Да, да, — смеясь сказал американец, — вы-то, конечно, никогда не позволите себе неосторожного поступка.

Пришельцев беспрепятственно пропустили в лагерь.

Большая часть пограничных бродяг спала возле костров. Безопасность оберегалась часовыми, расставленными по окраинам лагеря.

Джон Дэвис соскочил на землю, приглашая товарища последовать его примеру. Затем, сделав драгуну знак следовать за собой, он направился к палатке, за пологом которой виднелся слабый брезжащий свет.

У входа в палатку охотник остановился и, дважды ударив в ладони, спросил сдержанным голосом:

— Вы спите, Ягуар?

— Это вы, Джон Дэвис, мой старый товарищ? — последовал ответ из палатки.