Призраки подземелья - Дектор Ф. - Страница 8

8

Ниёле плачет

Ниёле бежала по улице, легонько подпрыгивая и напевая:

Воробей сидит на крыше, А под полом ходят мыши, Не робей, воробей…

Улица спускалась под гору, и девочка пробежала до самого перекрестка. Тут стояла тележка с мороженым. «Очень жарко или не очень?» — спросила сама себя Ниёле. Мама разрешила ей покупать мороженое только в знойные дни. Вопрос оказался довольно сложным. Мороженого хотелось, оставалось решить — жарко или нет? «Я иду ведь только в платье, — сказала сама себе девочка, — значит, жарко».

Ниёле оглянулась. Мужчины были в костюмах, некоторые даже в рубашках, без пиджаков, женщины — в платьях, в жакетах. «Безусловно, жарко, — решила Ниёле. — А то бы все были в плащах».

Купив мороженое, она сразу пришла в хорошее настроение. Чудаки эти мальчишки, вечно у них всякие тайны в голове, всякие опасности мерещатся. Придумали, видите ли, каждый раз собираться в другом месте… чтобы не выследили. Кто за ними будет следить! Ради чего? Интересно, Ромас уже пришел? Еще рано. А он хороший парень. Не то что Зигмас, который так и норовит дернуть за косу или подставить ножку. И не такой растяпа, как Костас. Честное слово, у этого мальчишки такой вид, будто он еще не совсем проснулся. Прежде Ниёле казалось почему-то, что Ромас зазнается и относится к ней свысока, а теперь она начинает убеждаться, что это не так. Конечно, не так! Ля-ля-ля… Ниёле даже запела, сама не зная почему, и вдруг вздрогнула, едва не столкнувшись с Ромасом.

Мальчик был так погружен в свои мысли, что не заметил ее и прошел мимо, серьезный, сдержанный, Ниёле догнала приятеля.

— Еще не поздно, Ромас? А я уже думала, что опоздаю.

Он не ответил.

— Что с тобой, Ромас, ты сегодня какой-то… В общем, не такой, как всегда.

Мальчик махнул рукой.

— Да Костас, ну его… Брался прочитать и не прочитал. Вот иду и думаю теперь, что делать с этой запиской…

Ниёле тоже думала, что делать с запиской, но, ничего не придумав, забыла о ней. А Ромас вон какой. Упорный! Наверное, у него сильная воля.

— Конечно, этот Костас всегда что-нибудь не так сделает. Этот разиня… — Ниёле очень хотелось чем-то выразить сочувствие Ромасу, поэтому она так и сказала.

Ромас остановился.

— Почему разиня? Он как раз умнее других.

Ниёле стала неловко оправдываться. Ромас молодец. Справедливый и за товарища — горой.

— Я не так сказала. Он такой… Ну, такой…

Она замолчала, чувствуя, что совсем испортила дело. Ромас сухо спросил:

— А ты зачем подошла? Мы, кажется, договорились собраться всем на сквере?

— Подумаешь, какая разница? — обиделась Ниёле. Она разозлилась сама на себя. Так хорошо подумала о Ромасе. А он — зазнайка, каких свет не видел.

— Вот и разница. Надо делать, как договорились!

Ромас отправился дальше, оставив девочку посреди тротуара.

Ниёле постояла немного, потом медленно перешла через улицу.

Тут ее и заметил Зигмас.

Он остановился в удивлении и схватил девочку за руку:

— Куда ты, Ниёле? Ребята разошлись?

— Все там.

— А ты? Куда же ты? Почему уходишь?

— Хочу и иду! — отрезала она, чувствуя, что может сейчас расплакаться. — Пусти.

— Что это с тобой?.. Что случилось, Ниёле? — Зигмас сгорал от любопытства.

— Ничего. Отпусти руку!

Зигмас еще крепче сжал запястье девочки.

— Не скажешь — не отпущу. Скажешь — конфет дам. Хочешь?

— Сначала дай конфет, — потребовала она.

— А ты не убежишь?

— Нет!

Зигмас отпустил ее руку, вынул из кармана ковбойки круглую жестяную коробочку и раскрыл ее.

Ниёле взяла горсть разноцветных горошин, с силой швырнула их в сторону и убежала.

Зигмас не погнался за ней. Он постоял немного, пожал плечами и, положив коробочку в карман, медленно двинулся по улице. Он был не столько оскорблен, сколько озадачен.

Ниёле, прибежав домой, не вошла в комнату, а проскользнула через калитку в садик и бросилась в глубокое плетеное кресло. Ну хорошо, — обещала она сама себе, — никогда в жизни и ни за что она больше и не взглянет на него… И зачем только она так глупо сказала, надо было бы говорить о чем-то совсем другом. В следующий раз… Нет, все, все кончено. Больше ни слова, ни словечка. Она о Ромасе больше думать не станет. Задавака несчастный. Всюду первым хочет быть… Что же я, дура? Было бы из-за чего! Он же совсем неинтересный… «Надо делать так, как договорились». Подумаешь, начальник! Правильно папа как-то говорил: «Есть такие люди, которые еще до того как научатся чистить нос, уже умеют его задирать». Свинья рогатая этот Ромас. Курносая рожа! Нет, у него не курносый нос. Зато лоб шишкой!

Этот разговор с собой почему-то успокоил девочку.

«А Зигмас — хороший парень, — подумала она, — конфетами меня угостил. А я? Ведь это и есть оскорбление». Ниёле представила себе Зигмаса, растерянно глядевшего на разбросанные конфеты, и вдруг расхохоталась. До чего же он смешной. А все-таки какая у него длинная шея. Надо бы помириться. Ну зачем же обижать человека…

Пока Ниёле думала, забравшись в укромный уголок садика, на сквере шло совещание. Решался вопрос, где найти словарь латинского языка.

Вчера Костас взял с собой таинственную записку учителя, уверив всех, что сумеет прочитать ее. Нужно только найти словарь. А у отца он наверняка есть. Однако в отцовской библиотеке словарь почему-то никак не находился. Английских было целых шесть: политехнический, лесопромышленный, электротехнический, еще два каких-то и просто словарь — самый толстый. А латинского не было. Спросить было не у кого. Отец возвращался из Академии наук, где он работал, очень поздно, когда Костас уже спал, а хозяйничавшая дома тетушка — сестра отца — не разбирается в таких вещах.

Ночью Костас плохо спал. Боялся прозевать отца утром. Кончилось это тем, что проснулся он только через час после ухода отца.

— Что бы там могло быть написано? — ломал голову Ромас.

— И почему по-латыни? — возмущался маленький Йонас. — Никто же не пишет писем по-латыни. Ведь это мертвый язык!..

Костас догадался:

— А вдруг учитель не хотел, чтобы жена прочитала.

— Верно, верно, не хотел, — подхватил Йонас. — А то бы взял и написал по-литовски. Тут какая-то тайна!

— Каникулы. И школьная библиотека закрыта. А то бы мы там словарь взяли, — огорчался Зигмас. — Там наверняка есть. Говорят, у нас в библиотеке десять тысяч книг!

Йонас воскликнул:

— Ребята! Можно достать словарь в библиотеке на улице Тра?ку. Я там беру книги.

— Хорошая мысль, — обрадовался Ромас. — Только надо сбегать домой взять книгу. Не вернешь прочитанную, новую не дадут.

— Обойдемся и без дома…

Йонас вытащил из-за пазухи оборванную книжку с выползающими из переплета желтыми страницами.

— Что это? — Зигмас выхватил книгу и громко прочел: — «Птица любви».

— Это другая, эту я просто так ношу с собой, — спохватился Йонас, пряча «Птицу любви» за пазуху и извлекая оттуда другую книгу. — Вот «Путешествие к Северному полюсу». Сбегаю и обменяю.

Прежде чем ребята успели сказать хоть слово, Йонас был уже далеко.

— Постой, я тебе помогу! — бросился за ним Зигмас.

В библиотеке латинского словаря не оказалось.

— Что нам теперь делать? — расстроился Зигмас. — Хоть убейся, а словарь надо достать.

— Вы что же, на ксендзов[10] учиться собираетесь? — спросила их девушка, пришедшая менять книги.

— Что вы! — возмутился Зигмас. — Нам просто одно слово надо проверить, как оно пишется. Спор тут у нас.

— Так зайдите в магазин. Полистаете словарь, найдете это слово и скажете продавцу спасибо. Никто с вас за это денег не возьмет.

вернуться

10

Ксёндз — католический священник.