Врата Мёртвого Дома - Эриксон Стивен - Страница 89

Предводитель бандитов пожал плечами.

– Все на свете можно приручить.

Убийца вздохнул, опустив на землю бурдюк с вином.

– А вы что, изменники Вихря? – спросил он.

Все движение вокруг успокоилось. Слева потрескивал разгорающийся огромный костер.

Предводитель развел руками в стороны, на его лице было написано оскорбление.

– Простая любезность, Мекрал! Как мы могли заслужить подобные подозрения? Мы не воры и не убийцы, друг. Мы защитники! Конечно, твоя прекрасная лошадь принадлежит только тебе… Но у меня имеется золото…

– Лошадь не продается, Обарии.

– Но ты еще не слышал цену.

– Даже все Семь Священных Сокровищ не смогут поколебать моего решения, – проворчал Калам.

– В таком случае, больше нечего говорить, – произнес мужчина и передал бурдюк Каламу.

Убийца для вежливости припал губами к вину, однако пить не стал.

– Настали грустные времена, – продолжил предводитель бандитов, – когда доверие между солдатами превратилось в большую редкость. Все мы воюем под именем Ша'ики, в конце концов. Нас объединяет один ненавистный враг. Ночи, подобные этой, в самой середине священной войны, просто созданы для того, чтобы отмечать свои маленькие победы и объединяться в кровном родстве, друг.

– Твои слова подчеркнули красоту нашего похода, – произнес Калам. «Простые слова могут легко доходить до сознания людей, несмотря на боевые действия, весь ужас и трагизм сложившейся ситуации. Это просто удивительно».

– А сейчас быстро давай мне свою лошадь и тот прекрасный нож, что висит на портупее.

Смех убийцы был похож на тихий гром.

– Я насчитал среди вас семерых – четыре спереди, а трое ожидают сзади, – помедлив, он встретился с блестящими глазами предводителя бандитов. – Это будет довольно рискованное предложение, друг, но я абсолютно уверен, что убью тебя первым.

Мужчина помедлил, поразмыслил, а затем, улыбнувшись, произнес:

– Да у тебя просто отсутствует чувство юмора. Скорее всего, это произошло по той причине, что ты слишком долго путешествовал в одиночку, поэтому и забыл старые солдатские игры. Ты голоден? Буквально этим утром мы напали на группу мезла, и они очень щедро наградили нас едой. На рассвете мы решили навестить их еще раз: среди них имеются и женщины…

Калам нахмурился.

– И это вы называете войной против мезла? Вы в седле и хорошо вооружены – почему бы вам не воссоединиться с армией Апокалипсиса? Камист Рело испытывает недостаток в воинах, подобно вам. Я, например, следую на юг, чтобы присоединиться к осаде Арена.

– И мы тоже собираемся пройти через зияющие ворота Арена, – пламенно ответил бандит. – Более того, мы возьмем с собой этот скот для того, чтобы помочь прокормить братьев по армии. Неужели ты думаешь, что мы пропускаем богатых мезла, если судьба пересекает наши пути?

– Одан убьет их и без вашей помощи, – произнес убийца. – Вы же отобрали их скот. «Зияющие врата Арена… Джистал внутри… Что это значит? Джистал – это слово мне незнакомо, оно не принадлежит Семи Городам. Может быть, Фалари?»

В ответ на слова Калама выражение лица предводителя поскучнело.

– Мы атакуем их на рассвете. Ты поедешь с нами, Мекрал?

– А они располагаются к югу отсюда?

– Да, менее чем в часе пути верхом.

– В этом направлении я двигался и ранее, поэтому с удовольствием к вам присоединюсь.

– Прекрасно.

– Однако ничего священного в изнасиловании я не вижу, – проворчал Калам.

– Согласен, ничего священного, – оскалился мужик. – Зато это справедливо.

Они скакали в ночи под яркой россыпью звезд. Один из бандитов остался в лагере для охраны волов и всей остальной награбленной добычи, поэтому Калам сейчас остался в обществе шестерых. Каждый из них имел при себе изогнутый лук, однако ощущалась явная недостача боеприпасов – по три стрелы на собрата, причем все они были с потрепанным оперением. Да, эти люди будут опасны только в близком бою.

Борду, предводитель бандитов, рассказал Каламу, что среди малазанских беженцев был всего лишь один мужчина – малазанский солдат, двое женщин и два совсем маленьких мальчика. Борду был уверен, что в результате первого нападения единственный мужчина оказался ранен, поэтому сильного сопротивления со стороны этих людей не ожидалось. В первую очередь, конечно, придется добить солдата.

– А затем мы сможем поразвлечься с женщинами и детьми, и, возможно, Мекрал, ты изменишь свое мнение.

В ответ на эти слова Калам лишь что-то невнятно проворчал. Да, он хорошо знал подобный тип людей. Их мужество проявлялось только в том случае, когда количество врагов было несопоставимо с мощью их собственного войска, а любимым занятием на все времена оставалась резня беззащитных людей. Подобные нелюди встречались в последнее время все чаще, этому способствовала бессмысленная война, которая захватила практически весь мир. Прикрываясь призывами к справедливости, они творили все, чего желал их развращенный нрав. Неспроста подобным людям даже дали особую кличку: на языке Эрхлии она звучала э'птар ле'гебран, что означало «хищник насилия».

Иссохшая прерия впереди начала медленно изменяться: появились невысокие пригорки, представленные сплошь гранитом, которые постепенно переходили в цепочку гор. Слабый отблеск света костра виднелся позади еще в течение целого получаса – настолько он был велик. Калам только покачал головой: подобного легкомысленного поведения на вражеской территории он еще не видел.

Борду поднял руку на расстоянии пятидесяти шагов от монолитного сооружения; это означало приказ остановиться.

– Остерегайте глаза от жара камина, – предупредил он шепотом всех остальных. – Пускай слепнут глупцы – это будет их проклятием. Но только не мы. А теперь настало время рассеяться: я с Мекралом обойду сооружение с одной стороны, а вы – с другой. Отсчитайте пятьдесят глубоких дыхательных движений и начинайте атаковать.

Взглянув на лидера бандитов, Калам сузил глаза. Решение было явно непродуманным: подойдя к зданию с противоположной стороны, они рисковали получить стрелу в грудь от своих же товарищей. «Наверное, это еще одна шутка – наш предводитель так любит солдатский юмор». Убийца решил вслух ничего не говорить, он просто последовал бок о бок с Борду на задний двор.

– Скажи, а твои люди умеют обращаться с луками? – спросил убийца по прошествии нескольких минут.

– Да у них глаз – алмаз, Мекрал!

– Ага, так я тебе и поверил, – пробормотал Калам.

– Они никогда не промахиваются.

– Веришь, я даже и не сомневался.

– Чего ты боишься, Мекрал? Такой огромной человек… Да и внешность, которой наделили тебя боги, весьма впечатляющая: с виду – настоящий воин! Я очень удивлен, друг.

– Сейчас тебя ожидает еще больший сюрприз, – произнес Калам и, выхватив из ножен кинжал, резким движением перерезал бандиту горло.

Хлынула кровь.

Издав булькающий звук, предводитель бандитов откинулся в седле назад; только лишь его голова, залитая кровью, подпрыгивала в такт движениям лошади.

Убийца спрятал свой огромный нож и еле успел поймать сползающего из седла мертвого Борду. Схватив его за шиворот, он прошептал:

– Предлагаю тебе проехаться со мной еще немного; может быть, в лице Семерых Святых это немного реабилитирует твою вероломную, предательскую душу. «Прямо как и в случае со мною, если подобные времена когда-нибудь настанут».

Впереди показались мерцающие отблески огромного костра. Отдаленные крики сказали убийце, что бандиты принялись выполнять приказание своего командира, которого к этому моменту уже забрал к себе Худ. Выйдя на более-менее надежную почву, Калам пустил жеребца в галоп. Лошадь Борду, почувствовав что-то неладное, тоже прибавила шаг: голова бандита свесилась практически полностью набок, касаясь ухом шеи лошади.

Они быстро достигли склона холма, он был довольно пологим и полностью свободным. С этого места были хорошо видны атакующие бандиты в свете костра, они принялись безостановочно стрелять из своих луков по фигурам людей, лежащих завернутыми в шерстяные одеяла вокруг огня.