За гранью (СИ) - Механцев Борис - Страница 60

Они еще немного о чем-то поговорили, затем покинули паб и расстались. Герман продолжил поиски Белова. Холмс, разумеется, не сказал, что ему понадобилось среди ночи в Ист-Енде, но лейтенант полагал, что ответ очевиден. Не надо было виртуозно владеть дедуктивным методом, чтобы понять, что в это время и в этом месте сыщик мог заниматься только одним делом: поиском Джека-Потрошителя.

Сергея удалось разыскать в каком-то борделе через пару часов. Увы, скрыть инцидент не удалось, и спустя два дня, пятого ноября, лейтенанты Белов и фон Лорингер покинули Лондон. Герман так и не успел воспользоваться любезным предложением Шерлока Холмса и посетить его квартиру на Бейкер-стрит в доме 221-б. Еще через четыре дня, девятого ноября, убийством Мэри Келли в деле Джека Потрошителя была поставлена последняя кровавая точка, точнее, многоточие: имя убийцы так и не было названо. Впоследствии, когда рассказы и романы Конан Дойля и Джона Уотсона разошлись по всему миру, Герман покупал каждое новое издание, в надежде узнать разгадку тайны, к которой ему удалось мельком прикоснуться той ночью в туманном лондонском ноябре. Но, видимо, тайна оказалась слишком серьезной — ничего о расследовании Холмсом дела Джека-Потрошителя так и не было опубликовано. С тех пор Лорингер несколько раз бывал в Лондоне, но заглянуть к Холмсу не решился: имя сыщика уже вовсю гремело в Европе и Америке, вероятно, его ужасно раздражали непрошеные посетители, не хотелось попасть в их число. В последний раз возможность снова поговорить с Холмсом он упустил в девятьсот первом, когда посетил театр «Лицеум» на Стренде, где американец Уильям Жилетт представлял пьесу "Шерлок Холмс". Сам знаменитый сыщик скромно наблюдал за игрой актеров из партера. Время наложило свою печать на его облик, но Герман сразу его узнал. Увы, в антракте в курительной комнате вокруг Холмса сразу образовалась плотная и шумная толпа почитателей, толкаться в ней капитану первого ранга барону Герману фон Лорингеру не захотелось. Он досмотрел спектакль до конца, от души похлопал актерам, особенно юному исполнителю роли уличного мальчишки Билли Чарльзу Чаплину и вернулся в гостиницу. Вскоре капитан получил назначение на Дальний Восток, с которого в родную Лифляндию уже не вернулся — он погиб через четыре года при обороне Порт-Артура

ДОРОГА.

Проснувшись, Балис на удивление четко вспомнил почти все, что произошло с ним накануне. Разве что переход ко сну остался в памяти в каких-то обрывках: усталость, с которой он боролся почти весь день, нахлынула вдруг столь внезапно и сильно, что справится с ней было выше человеческих сил.

Приподняв голову, Гаяускас огляделся вокруг. Красноватое светило поднялось уже довольно высоко, однако, утомленные ночным разговором, все, похоже, еще спали. По сторонам слегка дымящегося костра, завернувшись в одеяла, залегли Мирон и его «лоцман» (Балису врезалось в память это морское прозвище юного спутника Нижниченко). Сережка посапывал под фургончиком, укутавшись в неизвестно откуда взятый плед в крупные белые, синие и красные клетки. Таинственный Наромарт и его спутники, надо полагать, смотрели сны внутри повозки.

Немного в стороне отчетливо наблюдалась поросшая кустами лощина, в ней, скорее всего, протекал ручей. Пожалуй, именно оттуда следовало начать новый день.

Надев сапоги, он направился к лощине, заодно заводя наручные часы, которые показывали половину девятого. Стрелка компаса по-прежнему никак не могла определиться с направлением на север, но сейчас это его уже почти не беспокоило, хватало и других тем для размышления.

Дойдя до края лощины, Балис убедился в правоте своего предположения: по дну и впрямь протекал небольшой ручеек. Однако, внимание привлекало совсем не это: оказывается, капитан был отнюдь не первым из спутников, проснувшимся этим утром.

Внизу разминался Наромарт. Плащ, в который незнакомец кутался накануне, висел на кустах, сейчас «маг» был одет в какое-то подобие футболки, обтягивающие рейтузы и высокие кожаные сапоги, все темных тонов, под цвет черной коже самого мага. В левой руке он держал длинный меч, который по ходу тренировки то двигался медленно и плавно, то вдруг начинал мелькать столь быстро, что уследить за клинком было невозможно, тот словно превращался в сверкающее облако. Все это дополнялось перемещениями самого бойца, то лениво-замедленными, то резко ускоренными и словно превращалось в странный танец, непонятный и по-своему очаровательный, одного взгляда на который хватало, чтобы понять — тренируется тот, кто действительно умеет работать мечом.

Это было тем более удивительно, что когда Наромарт остался без плаща, сразу бросалось в глаза его страшное увечье. Правая рука «мага» беспомощно болталась вдоль туловища, вся покрытая старыми шрамами. Такие же шрамы уничтожили и половину лица Наромарта, точнее всю правую половину головы. Даже с расстояния нескольких метров на него было трудно смотреть без содрогания, и Балис с ужасом подумал, как могла бы сложиться их встреча, если бы вчера вечером у костра Наромарту бы взбрело в голову откинуть капюшон плаща.

На фоне такого зрелища чёрный цвет кожи «мага» воспринимался без удивления. А то раньше Балис чернокожих не видел. Шрамы — другое дело. Тут было чему поразиться и над чем подумать.

Между тем, негр то ли закончил упражнения, то ли решил сделать перерыв. Повернувшись в сторону Балиса, он призывно махнул левой рукой.

— Спускайтесь!

Гаяускас, несколько удивленный тем, что его так быстро заметили (все-таки, во время тренировки не очень обращаешь внимание на то, что творится вокруг), сбежал вниз по склону.

— Доброго утра.

— И Вам.

— Что ж это Вы так рано встали?

Вблизи шрамы Наромарта гляделись еще страшнее. Не было ни правого глаза, ни правого уха. Рот, справа выглядел просто как щель среди шрамов, слева смотрелся почти обычно, только настораживал цвет губ — какой-то темно-фиолетовый. Шея справа так же была покрыта рубцами, уходящими вниз, под бархатную черную жилетку. К тому же теперь было видно, что негр прихрамывает на правую ногу, хотя, когда он выполнял упражнения, это было совершенно незаметно.

— Привычка… А Вы?

— Я же эльф, нам не нужен долгий сон. Три часа по вашим меркам мне вполне достаточно, чтобы быть бодрым в течение двух суток. Конечно, если за это время не придется заниматься, например, разгрузкой торгового судна. Это, знаете ли, здорово выматывает.

— Догадываюсь, — кивнул Балис. — Только, знаете ли, эльф, маг… В это как-то тяжело верится.

— А что делать? — пожал плечами Наромарт. — Я ведь действительно эльф. И я не виноват, что мой народ или никогда не жил в вашем мире или, что более вероятно, давно его покинул.

— Почему второе вам кажется более вероятным?

— Ваш мир очень похож на Женин, а с ним мы много разговаривали на эту тему. У вас много сказок про эльфов, гномов, драконов. Согласитесь, из ничего эти истории вряд ли бы возникли.

Капитан недоверчиво хмыкнул.

— Знаете, вспоминается мне одна наша сказочка про эльфов. Дюймовочка называется. Так вот, что-то на описанного в ней эльфийского принца ростом три сантиметра и с крылышками за спиной Вы не очень то похожи.

— Простите, а три сантиметра — это сколько?

Усмехнувшись, Балис развел на правой руке большой и указательный пальцы, демонстрируя примерно рост андерсеновского героя.

— Так это спрайты были, — объяснил чернокожий эльф. — Вообще-то эльфами их обычно не называют, но они наши дальние родственники.

— Странновато с вашим ростом таких родственников иметь.

— Ну, уж какие уродились… Родственников себе не выбирают… Кстати, если я не эльф, то кто я по-вашему?

— Человек, разумеется…

— С таким-то ухом?

Наромарт повернул голову, демонстрируя Балису сохранившееся ухо, которое и впрямь мало походило на человеческое: большое, с вытянутым вверх и заостренным кончиком, без мочки.

— Убедительно? Или нужно еще доказательство? Чтобы Вы окончательно поверили?