Меч над пропастью - Ахманов Михаил Сергеевич - Страница 57

Поляна открылась через полчаса быстрой ходьбы. Очевидно, ее не раз использовали для пикников и ристалищ – трава была вытоптана, на опушке леса торчали пеньки, а у самого тракта темнело выжженное пятно, след огромного кострища. Народ на поляне – сотни три, не считая детей, – стоял кольцом, так что Инанту мог разглядеть только загривки и спины. У воинов Сесса и Даха спины были крепкими и мускулистыми, да и у женщин из усадьбы тоже выглядели основательно, а вот рабы с Шамбары, Вритры и Намучи таким сложением похвастать не могли. В другое время Инанту уделил бы им особое внимание, так как аборигены с малых континентов, не считая хеш, жителей Намучи, были на восточном побережье редкостью, но сейчас он спешил – возможно, в это мгновение Сесса кромсали крюком на части. Рев и выкрики, что поднимались над толпой, подхлестнули его – похоже, схватка была в самом разгаре.

Он направился туда, где сгрудились невольники, и начал пробираться к середине круга, расталкивая темнокожих обитателей Шамбары, тощих хеш с выпирающими хребтами и ребрами, хилых туземцев с Вритры и каких-то зубастых монстров – не иначе как дикарей из Южной пустыни. Действовал он энергично, но огрызаться рабы боялись – или скорее были увлечены захватывающим зрелищем. В центре плотного кольца из человеческих тел звенели бронзовые крючья, слышалось тяжелое дыхание и шарканье ног, стучали, сталкиваясь, древки, и временами раздавался яростный рык, будто пара зверей сцепилась в смертельной драке.

Вскоре Инанту добрался до первых рядов. Перед ним, посреди пустого пространства, размахивая крючьями, бились два крепыша, похожих как братья-близнецы. Оба примерно одного возраста и одинаково мощного сложения, оба в коротких юбках с медными бляхами, с гривами нечесанных волос, босоногие, потные и окровавленные. Но, пожалуй, их сходство было мнимым – лишь маска свирепости делала одного бойца зеркальным отражением другого, но в первый момент Инанту не смог их различить. Потом заметил пояс из бронзовых пластин, туфанское изделие и, несомненно, дар Юэн Чина; значит, владелец пояса был Сессом, а его противник – Дахом.

Спустя еще минуту до него дошло, что битва – и не битва вовсе, а так, пародия. Видимо, Сесс и Дах одолели не один горшок хмельного пойла, и были те горшки немалыми! Бойцы ревели жутко, но удары большей частью сыпались в пустоту и, кроме случайных порезов, иного ущерба ни тот, ни другой противнику не нанес. Правда, эти царапины и ссадины сильно кровоточили, но поединщиков это не смущало; покачиваясь, они продолжали шаркать босыми ступнями в пыли, кружить, размахивать своим оружием, целиться в горло, в грудь, в живот, попадая в землю или стукая с грохотом о древко противника. Ноги у них заплетались, и временами, когда крюк сцеплялся с крюком, они напряженно замирали, стараясь сохранить равновесие. Пот, смешанный с пылью и кровью, размалевал их тела багрово-серыми потеками, вздутые животы, в которых булькало пиво, мешали двигаться быстрее, и юбка у Даха была разрезана спереди – видно, Сесс чуть не угодил в причинное место.

Схватка продолжалась еще минут семь или восемь, потом Сесс отступил на несколько шагов, приподнял непослушными пальцами край юбки и обильно помочился. Дах сделал то же самое. Кажется, это придало противникам энергии; они уставились друг на друга выпученными глазами, взревели, ринулись одновременно в атаку и, столкнувшись, рухнули на землю. Из-за поднявшейся пыли было неясно, кто кого душит или кромсает крюком, но спустя недолгие секунды поединщики расползлись в разные стороны и сделали попытку встать. Этот момент Инанту счел подходящим для выполнения своей миссии. Растолкав стоявших впереди, он вышел на открытое пространство, поднял руки к небу и воскликнул:

– Ради Баахи, остановитесь! В Кьолл пришли людоеды шас-га из-за высоких гор! Их великое множество, все с копьями, луками и топорами, все едут на спинах рогатых чудовищ, и остаются за ними только кости съеденных людей да развалины домов. Я это видел! И я говорю вам: готовьтесь сразиться с ними или бежать на своих кораблях!

В толпе недовольно зашумели – схватка ярлов была интереснее нашествия каких-то людоедов из-за высоких гор. Что до Сесса и Даха, то вожди поднялись и уставились на Инанту. Потом Дах прохрипел:

– Туфан! Туфан, чтоб меня сожрали морские демоны!

– Туфан, – подтвердил Сесс. – Ты кто такой, туфан?

– Купец по имени Ловкач, из города Саенси, – откликнулся Инанту. – Но сейчас я пришел не с восточного берега, а из страны кьоллов. Мы там торговали… я и Крепкая Шея, твой друг, паваши. Он посылает тебе дары и предостережение. Он…

– Дары! – воскликнул Сесс. – Дары – это хорошо! Давай-ка их сюда, туфан. – Выхватив у Инанту мешок, ярл повернулся к рабам и приказал: – Пива! Пива мне и отважному Даху! И побыстрее, рыбьи дети!

Принесли пиво. Сесс ополовинил горшок, вытряхнул подарки на землю и принялся их разглядывать. Дах почесывал спину крюком. В толпе галдели – зрителям хотелось поглядеть на схватку. Дары тоже вызвали их интерес, но меньший – мешок был небольшим, предназначался Сессу, и вряд ли он стал бы делиться подарками с дружиной.

– Хороший нож, – заметил Сесс, поднимая бронзовый кинжал туфанской работы. – И ткань хороша, и браслеты… Но мало! Почему Крепкая Шея сам не пришел?

– Он сейчас у кьоллов, – сообщил Инанту. – Следит за дикарями из северной степи. Вдруг они повернут к вам, в страну ядугар?

Дах, отхлебнув пива, произнес:

– Ха, дикари!.. Ты что про них бормочешь, туфан?

Инанту повторил. На этот раз сказанное дошло до вождей – видно, от пива в мозгах у них случилось просветление.

– Шас-га, говоришь? – буркнул Сесс, примеряя браслеты. – Сюда идут? Пусть! Мы им вывернем утробы!

– Намотаем кишки на причальный столб, – добавил Дах.

– Сдерем шкуры с их рогатых чудищ!

– Да и самих дикарей разделаем и бросим на поживу крабам!

– Истинно так!

Сесс потряс крюком, и толпа ответила дружными воплями. Всякий народ, с которым сталкивались ядугар, был для них добычей; мысль, что сами они превратятся в добычу, в их головах не умещалась.

– Этих дикарей слишком много! – в отчаянии выкрикнул Инанту. – Их больше, чем ядугар на этом побережье, считая с женщинами и детьми! Они съедят и вас, и ваших крабов! Сожрут ваших свиней и ваших рабов, спалят дома и корабли и выпьют пиво!

– Кто выпьет наше пиво? – с грозным видом промолвил Сесс. – Эти ублюдки из-за гор? Ты чего-то не понял, Ловкач. Здесь живут не трусливые кьоллы и туфан, здесь страна ядугар!

– Мое дело предупредить, как я обещал Крепкой Шее. – Инанту поклонился ярлам. – Я принес дары и сказал то, что вы слышали. Могу я удалиться?

– Удаляйся. – Сесс милостиво взмахнул рукой и подобрал валявшийся на земле крюк. – Катись к морским демонам, а мы продолжим. Уберите дары! Я не желаю, чтобы Дах испачкал их своей кровью!

Снова протолкавшись сквозь ряды невольников, Инанту углубился в лес и вызвал флаер. За его спиной звенела бронза, орали мужчины, визжали дети и женщины, но эти звуки становились все тише и тише, затухая среди древесных стволов и густого подлеска. Он шел неторопливо, размышляя о том, что если даже ярлы прикончат друг друга, их воины, женщины и рабы услышали весть о страшных пришельцах, и значит, она разнесется в ближайшее время по усадьбам и берегам фиордов. Использовав формулу распространения слухов, Инанту подсчитал, когда это случится, – при данной демографической плотности, частоте контактов, площади обитаемой территории и других привходящих величинах. Дней через сорок-пятьдесят всем в стране ядугар будет известно о грядущем нашествии, но этот срок можно сократить, совершив еще один визит в их края – скажем, в южные области, если Юэн Чин позволит. Но, возможно, это не понадобится… вдруг он, Инанту, выяснит, как управлять порталом даскинов…

Примерно в полукилометре от поляны его догнали трое, то ли из людей Даха, то ли из дружины Сесса. Заступили дорогу, и один, поигрывая увесистой палицей, сказал:

– Куда торопишься, туфан?